Наката, Хидэтоси

Хидэтоси Наката
Общая информация
Полное имя	Хидэтоси Наката
Родился	22 января 1977(1977-01-22) (47 лет) Кофу (Яманаси, Япония)
Гражданство	Япония
Рост	175 см
Вес	72 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Завершил карьеру игрока
Карьера
Молодёжные клубы
1986—1989	Хокушин Бойс
1986—1989	Кофу Кита
1992—1995	Нирасаки
Клубная карьера*
1995—1998	Беллмаре Хирацука	85 (16)
1998—2000	Перуджа	48 (12)
2000—2001	Рома	30 (5)
2001—2004	Парма	67 (5)
2004	Болонья	17 (2)
2004—2005	Фиорентина	26 (0)
2005—2006	→  Болтон Уондерерс	16 (1)
1995—2006	Итого	289 (41)
Национальная сборная**
1991—1993	Япония (до 17)	6 (2)
1994—1995	Япония (до 20)	12 (6)
1995—2000	Япония (до 23)	12 (3)
1997—2006	Япония	77 (11)
Международные медали
Кубки конфедераций
Серебро	Корея/Япония 2001
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хидэто́си Нака́та (яп. 中田 英寿 Наката Хидэтоси, род. 22 января 1977, Кофу, Яманаси) — японский футболист, ставший одним из первых японцев, проявивших себя в сильнейших европейских чемпионатах. Ранее выступал в Серии А за пять клубов и Английской Премьер-Лиге за «Болтон Уондерерс». Он выступал за сборную Японии на Олимпиаде-2000 в Сиднее. В составе национальной сборной Японии выигрывал чемпионат Азии 2000 года, а также участвовал в чемпионатах мира 1998, 2002 и 2006 годов и Кубке конфедераций 2005 года. Он признавался самым ценным игроком Азиатской конфедерации футбола в 1997 и 1998, а также вошёл в список 125 лучших футболистов мира среди живущих в 2004 году.

После ЧМ 2006 он ушёл из футбола и занялся бизнесом.

Занимается ресторанным бизнесом. Владеет сетью ресторанов китайской кухни в Токио.

Достижения

• Чемпион Италии: 2001
• Кубок Италии: 2002
• Входит в список ФИФА 100

Награды

• Кавалер ордена «Звезда итальянской солидарности» (2005)

Отрывок, характеризующий Наката, Хидэтоси

– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».