Намюр (графство)

Гра́фство Намю́р (фр. Comté de Namur) — средневековое графство со столицей в Намюре, располагавшееся на территории современной Бельгии.

История

В начале X века существовало графство Ломм (Ломмгау), графом которого с 907 года был граф Беренгер.

В 946 году графством правил его родственник Роберт I, родоначальник Намюрского дома. Его сын Альберт I (ум. до 1011) женился на Ирменгарде (Алейде), дочери герцога Нижней Лотарингии Карла I. Альберт в 992 году получил титул графа Намюра.

Его внук Жоффруа I (1067/1068 — 19 августа 1139 года) женился на Эрмезинде I (1075 — 24 июня 1143), наследнице Люксембурга, благодаря чему их сын Генрих I Слепой (1111/1113 — 14 августа 1196) унаследовал после смерти графа Люксембурга Конрада II в 1136 году Люксембург. После смерти отца в в 1139 году Генрих унаследовал и Намюр, объединив оба графства. Также Генрих унаследовал после смерти своих кузенов графства Ла Рош и Дюрбюи.

У Генриха была только дочь, Эрмезинда II (1186 — 12 февраля 1247). Но ещё в 1171 году бездетный тогда Генрих назначил наследником графства своего племянника графа Эно Бодуэна (Балдуина) V (1150 — 17 декабря 1195). И Бодуэн после рождения у Генриха дочери в 1186 году, обратился к императору Фридриху I Барбароссе, который в 1189 году возвёл Намюр в маркграфство и передал его Бодуэну V де Эно, при этом Дюрбюи и Ла Рош должна была унаследовать Эрмезинда, а Люксембург император передал графу Бургундии Оттону I, но тот в 1197 году вернул Люксембург Эрмезинде. Генрих сохранял титулы графа Намюра и Люксембурга до своей смерти.

После смерти Бодуэна Намюр унаследовал его второй сын Филипп I Благородный (1175 — 12 октября 1212). После того, как его братья отправились в Четвертый Крестовый поход, он стал регентом владений старшего брата, Балдуина. Позже он был опекуном дочерей Балдуина, но продал в 1208 году опекунство королю Франции. Перед смертью бездетный Филипп передал Намюр сыну своей сестры Иоланды и Пьера II де Куртене (ставшего в 1216 году императором Латинской империи), Филиппу II де Куртене (1195—1226).

После смерти Филипп II графство должен был наследовать его младший брат Роберт де Куртене, однако тот уступил графство другому брату Генриху II де Куртене взамен отказа последнего от трона Латинской империи.

После смерти Генриха, права на графство перешли их старшей сестре Маргарите де Куртене. Однако в 1237 году её права оспорил ещё один братом — Балдуин II де Куртене, являвшийся также к тому моменту императором Латинской империи. Однако последний император Латинской империи Балдуин II де Куртене заложил Намюр королю Франции, поскольку остро нуждался в деньгах.

Одновременно на Намюр претендовала графиня Фландрии Маргарита II, которой в 1245 году император Фридрих II пожаловал Намюр в лен, после чего за Намюр развернулась борьба между сыновьями Маргариты от двух браков: 19 мая 1250 года Гильом II Фландрский (от второго брака) подписал со своим сводным братом Жаном I д’Авен соглашение по поводу Намюра, оммаж на которое в 1249 году Маргарита уступила Жану, и которого император Вильгельм II признал маркграфом в 1248 году. Но по Перронскому договору в 1256 году Жан д’Авен был вынужден отказаться от Намюра, который вскоре, воспользовавшись отсутствием сильной власти в Священной Римской империи, захватил граф Люксембурга Генрих Белокурый (1216—1281), сын Эрмезинды II и внук графа Генриха I Слепого.

В 1263 году Балдуин II де Куртенэ продал права на Намюр сыну графа Фландрии Ги де Дампьеру (1225—1305). Ги начал войну против Генриха Люксембургского, которая закончилась в 1264 году заключением договора, по которому Ги женился на дочери Генриха, Изабелле (ок. 1247—1298), и получил в приданое Намюр.

После её смерти Намюр получил Жан I, старший сын Ги от этого брака. Его потомки управляли маркграфством до смерти в 1429 года внука Жана I, Жана III (ум. 1429), продавшего в 1421 году права на Намюр герцогу Бургундии Филиппу III Доброму. С этого момента Намюр вошёл в состав Бургундского герцогства.

См. также

• Список графов и маркграфов Намюра

Литература

• Пиренн А. Средневековые города Бельгии. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2001. — 512 с. — 2000 экз. — ISBN 5-8071-0093-X.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/NAMUR.htm Namur] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 24 августа 2010.
• Мирослав Марек. [www.genealogy.euweb.cz/luxemburg/luxemburg2.html Намюрский дом] (англ.). GENEALOGY.EU. Проверено 24 августа 2010. [www.webcitation.org/662x80FJ8 Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
• Мирослав Марек. [www.genealogy.euweb.cz/flanders/flanders2.html Фландрский дом] (англ.). GENEALOGY.EU. Проверено 24 августа 2010. [www.webcitation.org/662x8YB7v Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
• Мирослав Марек. [www.genealogy.euweb.cz/capet/capet7.html дом Куртене] (англ.). GENEALOGY.EU. Проверено 24 августа 2010. [www.webcitation.org/662x93rrA Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
• Мирослав Марек. [www.genealogy.euweb.cz/flanders/flanders5.html дом Дампьер] (англ.). GENEALOGY.EU. Проверено 24 августа 2010. [www.webcitation.org/662x9ZxXi Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Намюр (графство)

В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.