Нансеновская международная организация по делам беженцев

Нансеновская международная организация по делам беженцев фр. Office international Nansen pour les Réfugiés была основана Лигой Наций в 1930 году, вскоре после смерти Фритьофа Нансена, с целью продолжить оказание помощи беженцам в духе традиций созданного им паспортного бюро.

История

Нансен, удостоенный Нобелевской премии мира в 1922 году, передал награду на помощь беженцам и продолжал работу с беженцами до самой смерти в мае 1930 г. Сразу после смерти Нансена Лига Наций учредила Нансеновскую международную организацию по делам беженцев, которая начала работать в Женеве 1 апреля 1931 года. Основной задачей организации было оказание беженцам материальной помощи и политической поддержки. Тогдашний президент Международного Комитета Красного Креста - Макс Губер - с 1930 года и по февраль 1933 одновременно был первым заместителем председателя Нансеновской международной организации по делам беженцев. Новое учреждение Лиги Наций сразу столкнулось со множеством проблем. Продолжавшийся армяно-турецкий кризис потребовал от нансеновской организации провести до конца 1935 года переселение около 50 тысяч человек — из них более 40 тыс. армян в Сирию и Ливан, а еще 10 тыс. армян в Ереван.

После прихода к власти нацистов в Германии в 1933 году резко осложнилась ситуация с беженцами и в Европе. Антисемитская политика нацистского режима в Германии породила массовый поток еврейских беженцев. В том же 1935 году организация помогла переезду в Парагвай около 4 тысяч человек, бежавших из Саара после того, как эта земля, граничащая с Францией и Люксембургом, была передана Германии. Однако на новом месте беженцы продолжали испытывать трудности из-за того, что к ним относились настороженно и они фактически исключались из экономической жизни. В этих условиях уже на новом месте Нансеновская организация продолжала выплачивать нуждающимся пособия. Эти деньги в основном поступали из фонда в 250 тыс. норвежских крон, которые передал Ф. Нансен. К 1938 году помощь была оказана около 800 тыс. беженцев. Работе Нансеновской организации способствовало и принятие 14 странами Лиги Наций Конвенции 1933 года о беженцах. Разразившаяся в Испании гражданская война привела к новой волне беженцев в Европе. Однако помощь им не полагалась. Так что несмотря на все усилия Нансеновской организации проблема беженцев была далека от решения. Тем не менее в 1938 году Нансеновская международная организация по делам беженцев получила Нобелевскую премию мира.

Выступая при вручении награды представитель Норвежского нобелевского комитета Фредрик Станг сказал:

«Работа, выполненная Нансеновской организацией за годы активной деятельности, велика. Нетрудно видеть, что огромное влияние на него оказали традиции времен Фритьофа Нансена. Характеризуют его два качества, которые редко встречаются вместе, но в лице Нансена счастливо объединялись: высочайший идеализм и практические способности».

В 1933 году Лига Наций учредила комиссию по делам беженцев из Германии, которая специально занималась проблемой исхода еврейского населения. В 1935 году были предприняты шаги по объединению комиссии по делам беженцев из Германии и Нансеновской организации. В результате при Лиге Наций была создана новая Верховная комиссия по делам беженцев, постепенно заменившая обе организации. Вновь созданная Верховная комиссия по делам беженцев начала свою работу 1 января 1939 года в Лондоне и одновременно была прекращена деятельность Нансеновской организации.

Отрывок, характеризующий Нансеновская международная организация по делам беженцев

На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.