Нантский дом

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Нантский дом (фр. Maison de Nantes) — условное название двух бретонских родов, которые правили в графстве Нант, а также в герцогстве Бретань.





История

Существовало два Нантских дома. Родоначальником первого, согласно поздней генеалогии, составленной в XI веке в монастыре Сен-Обин д'Анжер, был Ридоред, оставивший двух сыновей. Старший из них, Паскветен (ум. 877), граф Ванна с 851 и граф Нанта с 870, был зятем короля Бретани Саломона, однако это не помешало ему принять участие в убийстве короля, после чего Паскветен разделил с другим участником убийства, графом Ренна Гурваном, власть в королевстве. Однако вскоре между бывшими союзниками начались междоусобицы, которые продолжились и после смерти Гурвана и Паскветена, которому наследовал младший брат Ален (ум. 907), прозванный позже Великим. Но перед лицом норманнской угрозы Ален объединился с наследником Гурвана Юдикаэлем. После гибели Юдикаэля Ален смог объединить Бретань и, воспользовавшись слабостью королей Западно-Франкского королевства, добиться признания за собой королевского титула и сделать Бретань независимой. Однако после смерти Алена I Бретань постепенно оказалась захвачена норманнами. Старший из сыновей Алена, Рудал (ум. ок. 913), погиб во время одного из набегов норманнов, остальные сыновья, вероятно, умерли раньше.

Родоначальником второго Нантского дома был граф Поэра Матьедуа (ум. 930/936), женатый на дочери Алена Великого. Он бежал с семьёй от норманнов в Англию, где нашёл приют при дворе короля Этельстана. Его сын, Ален II Кривая Борода, в 936 году возвратился в Бретань и к 939 году смог вытеснить оттуда норманнов, приняв в 938 году титул герцог Бретани. Однако Бретань в его правление оказалась гораздо меньше государства его деда. Алену II удалось навести порядок и даже немного расширить владения, однако после его ранней смерти единственный законный сын и наследник, Дрого (Дрё) (ум. 958), был ещё ребенком, опекуном при нём стал дед по матери Тибо Старый, граф Тура, при регентстве которого Бретань распалась на несколько частей. Фактическим правителем Нанта был женившийся на вдове Алена II граф Анжу Фульк II, однако граф Ренна Юдикаэль Беранже был фактически независимым правителем. Дрого умер в 958 году при странных обстоятельствах, не оставив наследников. Фулька обвиняли в убийстве и графами Нанта и Ванна последовательно были двое незаконных сыновей Алена II, Хоэль I (ум. 981) и Гюереш (ум. 988), после смерти которого титул герцога Бретани Нантским домом был утерян.

Гюереш оставил единственного бездетного сына Алена III (ум. 990), графа Нанта, Ванна и титулярного герцога Бретани с 988. У Хоэля I было двое незаконных сыновей, Хоэль II (ум. 992) и Юдикаэль (ум. 1004), последовательно правившие в Нанте. В 994 году Юдикаэлю также удалось вернуть в семью графство Нант. Потомки Юдикаэля правили в Нанте и Ванне до смерти в 1051 года бездетного Матье I, после чего род по мужской линии угас. Владения унаследовала дочь Юдикаэля, Юдит (ум. 1063), которая была замужем за представителем Корнуайского дома Аленом.

Генеалогия

Первый Нантский дом

Ридоред

  • Паскветен (ум. 877), граф Ванна с 851 и граф Нанта с 870, король Южной Бретани с 874; жена: Простлон (ум. до 876), дочь Саломона, короля Бретани
  • Ален I Великий (ум. 907)(ум. 907), граф Ванна и Нанта с 877, король Южной Бретани и 877, король Бретани с 888/890; 1-я жена: Орегюэн (Оргем); 2-я жена: N
    • (от 1-го брака) Рудал (ум. ок. 913), граф Ванна с 907
    • (от 1-го брака) Гюэрек (ум. 897/903)
    • (от 1-го брака) Паскветен (ум. 897/903)
    • (от 1-го брака) Бюдик (ум. после 897)
    • (от 1-го брака) дочь; муж: Матьедуа (ум. 936), граф Поэра, родоначальник второго Нантского дома
  • (от 2-го брака) Дерьян (ум. после 910)
Второй Нантский дом

Матьедуа (ум. 936), граф Поэра; жена: дочь Алена I Великого

  • Ален II Кривая Борода (ок. 910—952), граф Ванна и Поэра с 937, граф Нанта и герцог Бретани с 938; 1-я жена: Роскилла (ум. до 948), дочь Фулька I, графа Анжу; 2-я жена: с 948 Юдит (Аделаида), дочь Тибо Старого, графа Тура
    • (от 1-го брака) Герберга; муж: Юдикаэль (Юэль) Беранже (ум. ок. 970), граф Ренна с 920
    • (от 2-го брака) Дрого (Дрё) (ум. 958), граф Нанта, Ванна и герцог Бретани с 952
    • (незак.) Хоэль I (ум. 981), граф Нанта, Ванна и герцог Бретани с 958
      • (незак.) Хоэль II (ум. 992), граф Ванна с 990
      • (незак.) Юдикаэль (ум. 1004), граф Ванна с 992, граф Нанта с 994; жена: Мелисента
        • Юдит (ум. 1063); муж: Ален Кеньяр (ум.1058), граф Корнуая с 1026
        • Будик (ум. 1037/1038), граф Нанта и Ванна с 1004; жена: Адвис
          • Матье I (ум. 1051), граф Нанта и Ванна с 1037/1038
    • (незак.) Гюереш (ум. 988), епископ Нанта, граф Нанта, Ванна и герцог Бретани с 981
      • Ален III (ум. 990), граф Нанта, Ванна, титулярный герцог Бретани с 988
    • (незак.) Юдит; муж: Понс (ок. 910—979), виконт Марселя

См. также

Напишите отзыв о статье "Нантский дом"

Литература

  • Arthur de La Borderie. Histoire de la Bretagne. — Réimpression Joseph FLOCH Imprimeur Editeur Mayenne. — Rennes: J. Plihon et L. Hommay, 1975. — Т. 2.
  • Chédeville André, Guillotel Hubert. La Bretagne des saints et des rois Ve-Xe siècle. — Editions Ouest France, 1984. — 423 p. — ISBN 2858826137.
  • Chédeville André, Guillotel Hubert. La Bretagne féodale XIe-XIIIe siècle. — Editions Ouest France, 1987. — 427 p. — ISBN 2-7373-0014-2.

Ссылки

  • [breizh.ru/history/01.htm История Бретани. Глава 1: Рождение нации]. Планета Бретань. Проверено 26 июля 2009. [www.webcitation.org/66U7CvtH8 Архивировано из первоисточника 28 марта 2012].
  • [breizh.ru/history/02.htm История Бретани. Глава 2: Герцогство Бретань]. Планета Бретань. Проверено 26 июля 2009. [www.webcitation.org/66fqGJ8yY Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].
  • [fmg.ac/Projects/MedLands/BRITTANY.htm#PasquitanVannesBretagneMDaughterSalomon DUKES of BRITTANY 831-1213] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 26 июля 2009. [www.webcitation.org/65aPHwWyX Архивировано из первоисточника 20 февраля 2012].
  • [www.nltaylor.net/images/Saint-Aubinleaf.jpg Généalogie de Saint Aubin d'Angers] (jpeg). Проверено 26 июля 2009. [www.webcitation.org/66a6dSxrY Архивировано из первоисточника 31 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Нантский дом


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.