Уэмура, Наоми

Наоми Уэмура (яп. 植村直己 Уэмура Наоми) (12 февраля 1941 — предположительно 13 февраля 1984) — японский путешественник, проходивший по экстремальным маршрутам в разных точках мира. Многие путешествия Уэмура совершил в одиночку.

Биография

Юность и первые путешествия

Уэмура родился в городе Хидака (в настоящее время — часть города Тоёока в префектуре Хёго). Во время учёбы в Университете Мэйдзи он вступил в альпинистский клуб, но был там одним из самых слабых участников. Он даже ни разу не поднялся на Фудзияму. Стремление побороть свою слабость стало для него важным стимулом заняться альпинизмом серьёзно.

В 1966 году Уэмура совершил сольные восхождения на Монблан и Маттерхорн (летом) и Килиманджаро (в октябре). В следующем году он поднялся на высочайшую гору Южной Америки Аконкагуа. Чуть позже Уэмура в одиночку совершил сплав на плоту по Амазонке длиной более чем в 6 000 километров. В 1970 году Уэмура вошёл в состав первой японской экспедиции, покорившей Джомолунгму. 11 мая вершины достигли Уэмура и Тэруо Мацура, на следующий день на вершину поднялись японец Хирабаяси и шерпа Чотаре. В августе 1970 года Уэмура совершил первое в истории одиночное восхождение на Мак-Кинли. Таким образом он к 29 годам поднялся на пять из семи высочайших точек разных континентов (за исключением Австралии и Антарктиды), причём на четыре из них — сольно.

В 1971 году Уэмура совершил пешее путешествие по Японии. За 52 дня он прошёл около 3 000 километров.

Путешествие на Северный полюс

В 1972 году Уэмура на девять месяцев обосновался в Гренландии и жил с эскимосами, изучая езду на собачьих упряжках. Затем он предпринял полуторагодовое (с декабря 1974 года по май 1976 года) путешествие по Гренландии, Канаде и Аляске: он прошёл на собаках расстояние в 12 000 километров. Тогда он и решил совершить одиночное путешествие на Северный полюс.

Уэмура планировал двигаться на ездовых собаках, поддерживая связь с базой в Алерте по радио. Периодически самолёт доставлял продукты и необходимое снаряжение; всего было совершено пять вылетов. Путешественник стартовал 5 марта 1978 года с мыса Колумбия на острове Элсмир. Через четыре дня после начала похода на лагерь Уэмуры ночью напал белый медведь, который съел или попортил почти все продукты, а несколько раз практически утыкался в палатку, где лежал японец. На следующий день медведь вернулся в лагерь, и Уэмура застрелил его из ружья. Уэмура рассчитывал прибыть на полюс в середине апреля, но из-за большого количества ледовых торосов, затруднявших продвижение, он добрался до пункта назначения только 29 апреля.

Полюс не стал конечной точкой маршрута: на обратном пути Уэмура пересёк Гренландию с севера на юг, снова пройдя дистанцию в одиночку. Путешествие было завершено 22 августа.

Зимнее восхождение на Мак-Кинли и гибель

Ещё одной мечтой Уэмуры было восхождение на высочайшую точку Антарктиды массив Винсон. Одним из этапов подготовки должно было стать зимнее восхождение на Мак-Кинли.

Зимнее восхождение в условиях Аляски всегда считалось исключительно рискованным предприятием. Дополнительную опасность представляли расщелины в ледниках, присыпанные снегом и потому невидимые для альпиниста. Чтобы обезопасить себя от падения в расщелину, Уэмура придумал закреплять у себя на плечах длинные бамбуковые шесты. Он не стал брать с собой палатку и топливо для приготовления пищи, облегчив таким образом рюкзак до 18 килограммов.

Уэмура вышел в горы 1 февраля 1984 года и 12 февраля, в свой день рождения, достиг вершины, где оставил флаг Японии. Последний раз он выходил на связь 13 февраля и сообщил, что находится на высоте 5 500 метров и планирует спуститься в базовый лагерь через два дня. После этого никто не смог выйти с Уэмурой на связь по радио из-за плохой погоды.

Сборник «Параметры риска»:

Последний раз его заметили с самолёта 15 февраля на склоне на высоте 5180 метров: «Жив, кажется, здоров, улыбался и махал пилоту рукой».

20 февраля погода улучшилась и начались поиски. На гору были сброшены два альпиниста, которые продолжали искать Уэмуру до 26 февраля. Тело альпиниста так и не было обнаружено, но в пещере на высоте примерно 4 300 метров спасатели нашли дневник, который Уэмура оставил там во время подъёма. В дневнике были описаны трудности, с которыми он столкнулся: температура −40 °C, падение в расщелину, когда его спасли бамбуковые шесты, и снежная буря, едва не похоронившая его в пещере. Последняя запись в дневнике была: «Я собираюсь покорить Мак-Кинли».

Решением кабинета премьер-министра Японии Ясухиро Накасонэ Наоми Уэмура был 19 апреля 1984 года посмертно награждён премией Народного Почёта.

Литература

• Уэмура, Наоми. Один на один с севером. — М.: Мысль, 1983. — 269 с.
• Параметры риска / Сост. Репин Л. Б.. — М.: Молодая гвардия, 1987. — 272 с.

Отрывок, характеризующий Уэмура, Наоми

– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.