Нарва-Йыэсуу

Город Нарва-Йыэсуу (Усть-Нарва) эст. Narva-Jõesuu Флаг Герб Страна ЭстонияЭстония Уезд Ида-ВирумааИда-Вирумаа Координаты 59°27′00″ с. ш. 28°02′00″ в. д.59.45000° с. ш. 28.03333° в. д. / 59.45000; 28.03333    Мэр Ираида Чубенко Прежние названия до 1921 — Гунгербург Город с 1993 Площадь 11 км² Тип климата умеренный Официальный язык эстонский Население 2 630 человек (2015) Национальный состав русские (76,2 %) эстонцы (13,2 %) Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Автомобильный код I Официальный сайт [narva-joesuu.kovtp.ee oesuu.kovtp.ee]

На́рва-Йы́эсуу (эст. Narva-Jõesuu, рус. Усть-Нарва) — город-курорт на северо-востоке Эстонии в уезде Ида-Вирумаа. Население — 2 630 человек (2015).

Исторические названия:

• На́рва-Мю́ндунг (нем. Narwa-Mündung)
• Гунгербург до 1914 гг.
• Усть-Нарова 1914—1917 гг.
• Гу́нгербург (нем. Hungerburg) — официальное название до 1921 года.
• Нарва-Йыэсуу (Narva-Jõesuu) 1921—1923
• С 1923 по 1928(?) год официальное эстонское название Нароова-Йыэсуу (эст. Naroova-Jõesuu).
• Нарва-Йыэсуу (Narva-Jõesuu) 1928(?)- по настоящее время
• Усть-Наро́ва — историческое русское название, в современном написании Усть-Нарва.

История Нарва-Йыэсуу

Основан, вероятнее всего, в XIV веке как место рыболовства жителей деревни Кудрукюла. Развитию поселения способствовала активная торговля в Нарве, которая в свою очередь являлась морскими воротами. В начале XVI века в Нарву-Йыэсуу переместился рыбный промысел из Нарвы, о чём упоминается в 1503 году в приказе гермейстера Ливонского ордена Вальтера фон Плеттенберга: «…так как вследствие постройки крепости Ивангорода очень притесняется рыболовство, то оно с настоящего времени должно производиться при устье реки Наровы, в открытом море, и для этой цели на суше должны строиться хижины и домики для высушивания сетей и тенет». Данный приказ является первым упоминанием о Нарва-Йыэсуу. Позднее немцы стали называть посёлок Гунгербургом, в период Ливонской войны он получил русское название Усть-Нарва, которое позднее было вновь заменено немецким — Гунгербург, а в 1921 году посёлок был переименован в Нарва-Йыэсуу (Narva-Jõesuu).

Существует легенда, согласно которой название «Гунгербург» посёлку присвоил Пётр I. В начале Северной войны он осматривал устье реки Наровы с целью сооружения здесь инженерных сооружений. Проголодавшись, он попросил у местных жителей поесть, но они были настолько бедны, что не смогли накормить царя. После чего Пётр I воскликнул: «Гунгербург!», что в переводе с немецкого означает «голодный город».

В начале Ливонской войны (1558—1583) Нарва была занята русскими войсками, и, для усиления защиты города с моря, в Усть-Нарве была построена ещё одна деревянная крепость в дополнение к уже существующим там же на правом берегу реки Наровы. В этот период происходит экономический подъём Усть-Нарвы за счёт активизации Нарвской торговли . В 1579 году крепости были сожжены шведами и в реку вошёл шведский флот, блокировав морской путь к Нарве. С 1581 года по 1704 год город находился под властью Швеции.

Конец XVI века — первая половина XVII века характеризуется упадком Нарвской торговли и, соответственно, экономическим упадком Гунгербурга. В середине XVII века снова произошла активизация торговли с Нарвой и подъём Гунгербурга. В 1646 году в Гунгербурге был создан постоянный лоцманский пункт.

В ходе Северной войны (1700—1721) русские войска возвели в Гунгербурге укрепления и береговые батареи, которые закрыли Нарву от шведского флота. После взятия Нарвы русскими войсками произошло существенное увеличение потока торговых судов через Гунгербург.

В XIX веке значение Нарвы, а вместе с ней и Гунгербурга, как портового узла уменьшилось. Сказалась мелководность устьевой части Наровы. Крупные суда не могли пройти по реке, и из-за песчаного грунта Нарвского залива во время штормов суда срывало с якорных стоянок. Проводившиеся работы по обустройству русла результатов не принесли. В конце XIX века за счёт становления промышленности в Нарве снова увеличился транспортный поток через Гунгербург.

В 1838 году французом Жуссоном в Гунгербурге было построено первое предприятие — лесопильный завод, который прекратил своё существование в 1849 году. Петербургскими купцами Гердау и Лиддерту в Гунгербурге были открыты ещё несколько небольших предприятий по производству уксуса и красок, которые вскоре тоже прекратили своё существование.

С 1872 года Гунгербург начинает развиваться как дачный посёлок и курорт. В посёлок устремилась знать Петербурга,Москвы, Костромы и Ярославля. Активно развивалось дачное строительство. В 1882 году был построен кургауз, который сгорел в 1910 году. В 1876 году была построена первая водолечебница, в 1902 году — вторая. В 1909 году был построен санаторий. В начале XX века в Гунгербурге был выделен лесной массив, который позднее стал парком, а в 1912 году был построен новый кургауз, который был спроектирован известным петербургским архитектором М. С. Лялевичем. В те годы было установлено регулярное пароходное сообщение с Петербургом.

В конце XIX—начале XX века на пляже Гунгербурга вошли в моду кабины для купания в морской воде. Купальщиков везли в море в специальных купальнях, которые были приспособлены для купания и переодевания в воде. Сначала эту услугу оказывали с помощью лошадей, в дальнейшем эту услугу стали оказывать мужчины. Услуга была платной, поэтому ею пользовались только состоятельные девушки и женщины.

Во время Великой отечественной войны посёлок был практически полностью разрушен, включая кургауз и портовые сооружения. В 1950-е—60-е годы идёт восстановление курорта, строятся пионерские лагеря, дома отдыха и санатории. Посёлок становится всесоюзной здравницей. Так же развивалась и промышленность — были построены рыбопромышленные и судоремонтные предприятия.

В 1991 году, после провозглашения независимости Эстонии и введения визового режима с Россией, поток туристов резко уменьшился, что сказалось на экономике курорта, но с 2007 года поток туристов в Нарва-Йыэсуу стал постепенно расти. Возобновилось строительство отелей.

География и климат

Расположен у впадения реки Нарва в Нарвский залив, в 14 км к северу от города Нарва. Протяженность курорта по берегу реки 3,5 километра, вдоль залива — 6 километров. Между постройками и береговой чертой пролегает полоса песчаных дюн, поросших сосновым лесом.

Климатический приморский курорт. Лето умеренно тёплое (средняя температура июля 17 °C), зима мягкая (средняя температура января −7 °C); осадков 680 мм в год. Мелкопесчаный пляж протяжённостью до 10 км — самый большой морской пляж в Эстонии. Содержание минеральных солей в морской воде незначительно — 0,5 %๐.

В 21 веке летняя температура сильно выросла, есть даже определённые дни, когда она достигает 30−35 °C. 7 августа 2010 года в Нарва-Йыэсуу зафиксировали температуру +35,4 °C. Рекордно тёплым месяцем был июль 2010 года, его температура составила +23,4 °C.

Демография

По состоянию на 1 февраля 2007 года в городе проживало:

• 3011 зарегистрированных жителей, из них 76,2 % — русские, 13,2 % — эстонцы и 10,6 % — люди других национальностей.
• из них граждан Эстонии — 1604 человек, 53,3 %; граждан России — 795 человек, 26,4 %; лиц без гражданства — 555 человек, 18,4 %; граждан других государств — 57 человек — 1,9 %.

Туризм

Нарва-Йыэсуу предлагает туристам около четырёхсот мест размещения, в том числе в санатории «Нарва-Йыэсуу», гостевом доме «Лийваранд», хостеле «Мереранна» и в других гостиницах, но медицинские услуги оказывают только в «Нарва-Йыэсуу». Перед курортным сезоном 2008 года, весной, предприниматели из Таллина открыли 11-этажный спа-отель «Meresuu SPA & Hotel». Другие крупные инвесторы также имеют планы по возведению туристических объектов. В 2014 году открылся спа-отель «Noorus».

В 2 км к юго-западу от черты города находится единственный официальный нудистский пляж в Эстонии.

Известные люди

Среди знаменитых гостей и жителей Нарва-Йыэсуу (Гунгербурга) были

• живописцы И. Е. Репин, И. И. Шишкин,
• писатели Н. С. Лесков, Д. Н. Мамин-Сибиряк, И. А. Гончаров, К. Д. Бальмонт, Саша Чёрный, поэты Анна Ахматова, Игорь Северянин,
• ученые И. П. Павлов, К. А. Тимирязев, А. С. Попов, В. И. Палладин,
• композиторы П. И. Чайковский, С. С. Прокофьев, Э. Ф. Направник и другие.
• певица Ирина Понаровская

Литература

• Кривошеев Е. П. Курорт Нарва-Йыэсуу. — Таллин: Ээсти раамат, 1968.
• В. В. Стрелков. Курорт Гунгербург. — Филокартия, 2009,

№ 4(14) — с. 24-27.

Ссылки

• [narva-joesuu.kovtp.ee Сайт Нарва-Йыэсуу]
• [wikimapia.org/#y=59462633&x=28043633&z=15&l=0&m=a&v=2 Нарва-Йыэсуу на Викимапии]
• [www.nlib.ee/html/digi/linnakrt/kaart6_3s.jpg План окрестностей Нарвы и Усть-Нарвы, 1905 год]
• [novosti.err.ee/index.php?26211591 Нарва-Йыэсуу отмечает день рождения] //Novosti ERR, 06.08.2010
• [www.nude.ee/ Официальный нудистский пляж в Нарва-Йыэсуу]

Отрывок, характеризующий Нарва-Йыэсуу

Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….