Нариньо
Поделись знанием:
Координаты: 01°10′ с. ш. 77°16′ з. д. / 1.167° с. ш. 77.267° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=1.167&mlon=-77.267&zoom=12 (O)] (Я)
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
| |||
| Страна | |||
|---|---|---|---|
| Статус |
департамент | ||
| Включает |
5 регионов и 64 муниципалитета | ||
| Административный центр | |||
| Дата образования |
6 августа 1904[1] | ||
| Официальный язык |
испанский | ||
| Население (2005) |
1 531 777[2] (8-е место) | ||
| Плотность |
45,74 чел./км² (19-е место) | ||
| Площадь | |||
|
| |||
|
| |||
| Часовой пояс | |||
| Код ISO 3166-2 |
CO-NAR | ||
| [www.gobernar.gov.co Официальный сайт] | |||
Нари́ньо (исп. Nariño) — один из департаментов Колумбии. Располагается на западе страны. Граничит с Эквадором, омывается Тихим океаном. Административный центр — город Пасто.
Административное деление
Департамент Нариньо состоит из 5 регионов, которые делятся на 64 муниципалитетов:
Регионы
| Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | Ипьялес (Ipiales) | Ла-Унион (La Unión) | Пасто (Pasto) | Тукеррес (Túquerres) |
|---|---|---|---|---|
|
|
|
|
|
Муниципалитеты
| № | Флаг | Муниципалитеты | Регионы | Площадь, км² |
Население, чел. (2010) |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  |
Барбакоас (Barbacoas) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 1 877 | 30 256 |
| 2 |  |
Эль-Чарко (El Charco) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 1 285 | 28 673 |
| 3 |  |
Франсиско-Писарро (Francisco Pizarro) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 956 | 11 183 |
| 4 |  |
Ла-Тола (La Tola) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 459 | 8 571 |
| 5 |  |
Магюи (Magüí) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 1 745 | 13 831 |
| 6 |  |
Москера (Mosquera) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 678 | 11 873 |
| 7 |  |
Олайя-Эррера (Olaya Herrera) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 990 | 27 225 |
| 8 | |
Роберто-Пайян (Roberto Payán) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 1 342 | 17 286 |
| 9 |  |
Санта-Барбара (Santa Bárbara) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 1 232 | 8 615 |
| 10 |  |
Тумако (Tumaco) | Тумако-Барбакоас (Tumaco-Barbacoas) | 3 778 | 161 490 |
| 11 |  |
Алдана (Aldana) | Ипьялес (Ipiales) | 65 | 6 780 |
| 12 |  |
Контадеро (Contadero) | Ипьялес (Ipiales) | 45 | 6 639 |
| 13 |  |
Кордова (Córdoba) | Ипьялес (Ipiales) | 282 | 13 463 |
| 14 |  |
Куаспуд (Cuaspud) | Ипьялес (Ipiales) | 48 | 8 108 |
| 15 |  |
Кумбаль (Cumbal) | Ипьялес (Ipiales) | 677 | 36 224 |
| 16 |  |
Фунес (Funes) | Ипьялес (Ipiales) | 407 | 6 687 |
| 17 |  |
Гуачукаль (Guachucal) | Ипьялес (Ipiales) | 159 | 16 627 |
| 18 |  |
Гуальматан (Gualmatán) | Ипьялес (Ipiales) | 35 | 5 656 |
| 19 |  |
Илес (Iles) | Ипьялес (Ipiales) | 82 | 7 867 |
| 20 |  |
Ипьялес (Ipiales) | Ипьялес (Ipiales) | 1 707 | 109 865 |
| 21 |  |
Потоси (Potosí) | Ипьялес (Ipiales) | 288 | 13 040 |
| 22 |  |
Пуэррес (Puerres) | Ипьялес (Ipiales) | 359 | 8 850 |
| 23 |  |
Пупиалес (Pupiales) | Ипьялес (Ipiales) | 135 | 18 415 |
| 24 |  |
Сан-Хосе-де-Альбан (San José de Albán) | Ла-Унион (La Unión) | 83 | 19 367 |
| 25 |  |
Арболеда (Arboleda) | Ла-Унион (La Unión) | 63 | 7 442 |
| 26 |  |
Белен (Belén) | Ла-Унион (La Unión) | 48 | 4 925 |
| 27 |  |
Колон (Colón) | Ла-Унион (La Unión) | 63 | 9 672 |
| 28 |  |
Эль-Росарио (El Rosario) | Ла-Унион (La Unión) | 566 | 11 204 |
| 29 |  |
Эль-Таблон-де-Гомес (El Tablón de Gómez) | Ла-Унион (La Unión) | 255 | 13 890 |
| 30 |  |
Ла-Крус (La Cruz) | Ла-Унион (La Unión) | 237 | 17 633 |
| 31 |  |
Ла-Унион (La Unión) | Ла-Унион (La Unión) | 147 | 27 588 |
| 32 |  |
Леива (Leiva) | Ла-Унион (La Unión) | 316 | 11 825 |
| 33 |  |
Поликарпа (Policarpa) | Ла-Унион (La Unión) | 467 | 9 798 |
| 34 |  |
Сан-Бернардо (San Bernardo) | Ла-Унион (La Unión) | 70 | 14 487 |
| 35 | |
Сан-Лоренсо (San Lorenzo) | Ла-Унион (La Unión) | 267 | 18 430 |
| 36 |  |
Сан-Пабло (San Pablo) | Ла-Унион (La Unión) | 108 | 14 932 |
| 37 |  |
Сан-Педро-де-Картаго (San Pedro de Cartago) | Ла-Унион (La Unión) | 60 | 7 047 |
| 38 |  |
Таминанго (Taminango) | Ла-Унион (La Unión) | 245 | 17 354 |
| 39 |  |
Буэсако (Buesaco) | Пасто (Pasto) | 682 | 21 019 |
| 40 |  |
Чачаги (Chachagüí) | Пасто (Pasto) | 148 | 11 910 |
| 41 |  |
Консака (Consacá) | Пасто (Pasto) | 132 | 10 209 |
| 42 |  |
Эль-Тамбо (El Tambo) | Пасто (Pasto) | 282 | 13 799 |
| 43 |  |
Эль-Пеньоль (El Peñol) | Пасто (Pasto) | 121 | 6 683 |
| 44 |  |
Ла-Флорида (La Florida) | Пасто (Pasto) | 143 | 11 151 |
| 45 |  |
Нариньо (Nariño) | Пасто (Pasto) | 50 | 4 210 |
| 46 |  |
Сан-Хуан-де-Пасто (San Juan de Pasto) | Пасто (Pasto) | 1 131 | 383 846 |
| 47 |  |
Сандона (Sandoná) | Пасто (Pasto) | 97 | 25 134 |
| 48 |  |
Тангуа (Tangua) | Пасто (Pasto) | 239 | 10 672 |
| 49 |  |
Якуанкер (Yacuanquer) | Пасто (Pasto) | 115 | 10 012 |
| 50 |  |
Ансуйя (Ancuyá) | Тукеррес (Túquerres) | 73 | 8 304 |
| 51 |  |
Кумбитара (Cumbitara) | Тукеррес (Túquerres) | 365 | 6 142 |
| 52 | |
Гуаитарилья (Guaitarilla) | Тукеррес (Túquerres) | 131 | 12 764 |
| 53 |  |
Имуес (Imués) | Тукеррес (Túquerres) | 86 | 7 387 |
| 54 |  |
Ла-Льянада (La Llanada) | Тукеррес (Túquerres) | 265 | 3 694 |
| 55 |  |
Линарес (Linares) | Тукеррес (Túquerres) | 146 | 11 546 |
| 56 |  |
Лос-Андес (Los Andes) | Тукеррес (Túquerres) | 907 | 14 870 |
| 57 |  |
Маллама (Mallama) | Тукеррес (Túquerres) | 531 | 8 317 |
| 58 |  |
Оспина (Ospina) | Тукеррес (Túquerres) | 66 | 8 233 |
| 59 |  |
Провиденсия (Providencia) | Тукеррес (Túquerres) | 42 | 11 726 |
| 60 |  |
Рикаурте (Ricaurte) | Тукеррес (Túquerres) | 1 211 | 14 669 |
| 61 |  |
Тукеррес (Túquerres) | Тукеррес (Túquerres) | 227 | 41 205 |
| 62 |  |
Саманьего (Samaniego) | Тукеррес (Túquerres) | 765 | 49 992 |
| 63 |  |
Сантакрус (Santacruz) | Тукеррес (Túquerres) | 555 | 16 869 |
| 64 | |
Сапуйес (Sapuyes) | Тукеррес (Túquerres) | 133 | 7 369 |
Напишите отзыв о статье "Нариньо"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.narino.gov.co/index.php?Itemid=373 Historia Departamento] (исп.). [www.webcitation.org/68CT8HEtg Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
- ↑ [www.dane.gov.co/files/censo2005/regiones/narino/narino_d.pdf Resultados censo general 2005 — Nariño] (исп.). [www.webcitation.org/65rtK0eya Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
Ссылки
- Нариньо (департамент в Колумбии) // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
|
Это заготовка статьи о Колумбии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Нариньо
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
