Народное кладбище в Мартине

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кладбище
Народное кладбище в Мартине
Národný cintorín v Martine

Центральный вход
Страна Словакия
Местоположение г. Мартин Словакия
Первое упоминание 1780 год
Статус национальный культурный памятник Словакии
Координаты: 49°03′38″ с. ш. 18°55′33″ в. д. / 49.06056° с. ш. 18.92583° в. д. / 49.06056; 18.92583 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.06056&mlon=18.92583&zoom=12 (O)] (Я)

Народное кладбище (словацк. Národný cintorín v Martine) — словацкое мемориальное кладбище, расположенное в г. Мартин (город) в северной Словакии. Место последнего упокоения многих выдающихся личностей Словакии. Входит в список национальных памятников культуры Словакии.



История

Создание кладбища связано с реформами эпохи Просвещения в XVIII веке. В 1785 году австрийские власти провели в империи инвентаризацию кладбищ и отдельных захоронений. Согласно документам, стало известно, что кладбище в городе Мартин было основано в 1780 году, что стало первым письменным доказательством его существования.

Его значение как общенационального отмечено во второй половине XIX века, когда опеку над ним взяло на себя национальное культурно-просветительное общество «Матица словацкая».

В 1912 году площадь кладбища составляла 23 580 м². В настоящее время кладбище состоит из двух участков, разделенных на шесть основных участков.

В 1967 году кладбище было объявлено национальным культурным памятником Словакии.

Известные персоналии, похороненные на кладбище

  • Бенка, Мартин — словацкий художник, график и иллюстратор. Народный художник ЧССР. Лауреат Государственных премий Чехословакии и ЧССР.
  • Галанда, Микулаш — словацкий художник.
  • Годжа, Милан — чехословацкий политик, премьер-министр Чехословакии в 1935—1938.
  • Гурбан-Ваянский, Светозар — словацкий поэт, прозаик, литературный критик, публицист, общественный деятель, одна из центральных фигур литературной жизни Словакии конца XIX — начала XX в.
  • Дакснер, Штефан Марко — общественный деятель, писатель, будитель. Один из руководителей словацкого национального движения в 1848-1849 годов.
  • Есенский, Янко — словацкий прозаик, поэт, переводчик и литературный и политический деятель словацкого национального движения.
  • Калинчак, Ян — словацкий писатель и поэт.
  • Кметь, Андрей — словацкий ботаник, этнограф, археолог и геолог.
  • Краль, Янко — словацкий поэт и деятель национально-освободительного движения.
  • Кузманый, Карол — словацкий литератор-патриот.
  • Кукучин, Мартин — словацкий писатель, драматург и публицист. Один из самых ярких представителей словацкого литературного реализма, один из родоначальников современной словацкой прозы.
  • Смрек, Ян — словацкий писатель и поэт.
  • Стодола, Иван — словацкий писатель и драматург.
  • Штефан Крчмери — словацкий поэт.
  • Францисци, Ян — видный деятель словацкого национально-освободительного движения, собиратель словацкого фольклора, писатель и журналист.
  • Цигер-Гронский, Йозеф — словацкий детский писатель.
  • Чамбел, Самуэль — словацкий учёный-славист, филолог, языковед.
  • Чатлош, Фердинанд — военный деятель Словакии, министр национальной обороны, генерал.

Напишите отзыв о статье "Народное кладбище в Мартине"

Ссылки

  • [urda.blog.sme.sk/c/123704/Narodny-cintorin-v-Martine-2.html Národný cintorín v Martine] (слов.)

Отрывок, характеризующий Народное кладбище в Мартине

Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.