Народы Греции
Народы Греции — народы и общности, из которых фактически состоит население современной республики Греция, её пёстрая этнографическая картина. В Греции, имевшей долгую и сложную средневековую историю, особенно во времена массовых Балканских миграций, имелись и имеются свои демографические особенности. При этом многие из них отрицаются греческим правительством, взявшим курс на полную эллинизацию христианских меньшинств страны. В определённых регионах республики зачастую остро стоят вопросы национального самоопределения. Под давлением ЕС, выделяются средства и внедряются программы по сохранению ряда автохонных языков республики.
Статус меньшинств
Официальная греческая статистика не ведёт учёт населения по национальности, что является пережитком времён Османской империи, когда её народы делились на религиозные миллеты. Большинство населения Греции составляют греки (90 %), хотя эти данные оспариваются учёными-этнографами из-за значительного недоучёта данным по меньшинствам, особенно языковым.
Официальные
Единственным официально признанным религиозным меньшинством современной Греции являются мусульмане Фракии и Додеканесских островов, включающие турок (0,8 % населения Греции), помаков (болгароязычные славяне-мусульмане, 0,3 %) и цыган-мусульман (0,1 %). При этом наблюдаются явные перегибы греческого правительства по отношению к помакам, которых местные власти (провинция Западная Фракия) принуждают получать образование на турецком и арабском языках, игнорируя до недавнего времени их славяноязычие.
По традиции, унаследованной со времён Византийской империи официально признаются армяне (См. Армяне в Греции).
Непризнанные
Другие меньшинства выделяются в основном учёными-этнографами на языковых основаниях и официально не признаются греческим правительством: албанцы (1-5 %; в том числе арнауты), «славяноязычные греки» или македонские славяне (близки македонцам, 1,6 %), аромуны (1,1 %, включая мегленитов), православные цыгане (еще 1,8 %), сербы (0,3 %), арабы (0,3 %), армяне (0,3 %), евреи (0,05 %) и др., гагаузы, например. Особо следует упомянуть русскоязычных греков-понтийцев, основная масса которых прибыла в Грецию из СССР и стран СНГ в начале 90-х гг. Их количество оценивается в 100 тыс. человек. проживают они в основном в городах Афины и Салоники. Также следует отметить кочевые группы каракачаны, на жизнь и быт которых сильное влияние оказали культура тюркоязычных ерюков и романоязычных влахов.
См. также
Напишите отзыв о статье "Народы Греции"
Отрывок, характеризующий Народы Греции
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
