Народы мира. Этнографические очерки

Народы мира
Этнографические очерки
Обложка книги «Численность и расселение народов мира».
Язык:	Русский
Издательство:	«Издательство АН СССР», «Наука»
Страна:	СССР
Годы изданий:	1954-1966
Жанр(ы):	научное издание, очерки
Тематика:	этнография, история, география
Творческий коллектив
Ведущая организация:	Институт этнографии имени Н.Н.Миклухо-Маклая Академии наук СССР
Председатель редакционной коллегии:	профессор, член-корреспондент АН СССР С. П. Толстов
Технические данные
Тип издания:	печатный (в твёрдом переплёте)
Формат:	70×108/16
Сквозная нумерация томов:	отсутствует
Итоговые цифры
Количество томов:	18
Совокупный тираж:	заполнить! экз.
Суммарное количество страниц:	заполнить!

Народы мира. Этнографические очерки — серия книг Института этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР под общей редакцией профессора и члена-корреспондента АН СССР С. П. Толстова, выпускавшаяся издательством «Наука» в период с 1954 по 1966 гг.

Выпущенные книги

Всего с 1954 по 1966 гг. было выпущено 18 книг, в том числе 8 однотомных и 5 двухтомных:

• Народы Австралии и Океании. (1956)
• Народы Америки. Т. 1. (1959)
• Народы Америки. Т. 2. (1959)
• Народы Африки. (1954)
• Народы Восточной Азии. (1965)
• Народы Европейской части СССР. Т. 1. (1964)
• Народы Европейской части СССР. Т. 2. (1964)
• Народы зарубежной Европы. Т. 1. (1964)
• Народы зарубежной Европы. Т. 2. (1965)
• Народы Кавказа. Т. 1. (1960)
• Народы Кавказа. Т. 2. (1962)
• Народы Передней Азии. (1957)
• Народы Сибири. (1956)
• Народы Средней Азии и Казахстана. Т. 1. (1962)
• Народы Средней Азии и Казахстана. Т. 2. (1963)
• Народы Юго-Восточной Азии. (1966)
• Народы Южной Азии. (1963)
• Численность и расселение народов мира. (1962)

Описание книг

Народы Африки. (1954)

• Народы Африки / Под редакцией Д. А. Ольдерогге, И. И. Потехина. — М.: Издательство Академии Наук СССР, 1954. — 734 с. — (Народы мира. Этнографические очерки). — 10 000 экз.

Редактор издательства — С. Р. Смирнов. Технический редактор — А. А. Киселёв. Оформление художника — Д. С. Бисти. Корректор — Е. И. Чукина.

Цель настоящей работы — показать читателю современные народы Африки, их жизнь, культуру, борьбу за национальную независимость, за свободу, против колониального порабощения. Авторский коллектив стремился всесторонне охарактеризовать историю происхождения народов Африки, их языки, производство, жилище, одежду, пищу, духовную культуру, семейную, общественную и политическую жизнь. При таком многообразии вопросов и при слабой, а иной раз и полной неизученности отдельных проблем истории и этнографии африканских народов некоторые стороны жизни освещены довольно бегло и неполно.

Народы Австралии и Океании. (1956)

• Народы Австралии и Океании / Под редакцией С. А. Токарева, С. П. Толстова. — М.: Издательство Академии Наук СССР, 1956. — 854 с. — (Народы мира. Этнографические очерки). — 6000 экз.

Редактор издательства — Б. И. Шаревская. Технический редактор — Н. И. Москвичева. Художник — А. А. Люминарский.

Задача настоящей книги — рассказать о народах, населяющих Австралию и Океанию. Читатель найдет в ней сведения об этническом составе обитателей этих стран, об их происхождении, языках, хозяйстве, быте, общественном строе, культуре в прошлом и настоящем. В книге рассказывается и о старом, исторически сложившемся экономическом и культурном укладе народов этой части света, и о том, как старинный уклад был разрушен или разрушается колониальным империализмом.

Народы Сибири. (1956)

• Народы Сибири / Под ред. М. Г. Левина, Л. П. Потапова. — М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1956. — 1084 с. — (Народы мира. Этнографические очерки). — 5000 экз.

Редактор издательства — А. И. Соболева. Технический редактор — А. В. Смирнова. Корректоры — А. И. Виксне и К. Н. Феноменов.

Русской, и особенно советской, наукой накоплен большой материал до этнографии народов Сибири. Но до сих пор не появлялось ещё сводного, обобщающего труда, который подвел бы итоги сделанному и ознакомил бы читателя с этими народами, возрожденными к новой жизни Великой Октябрьской социалистической революцией. Настоящая книга является первым опытом сводки по этнографии Сибири и рассчитана на широкие круги читателей.

В настоящем томе статьи о народах Крайнего Севера и Дальнего Востока выделены в самостоятельный раздел, который открывается специальной статьей, освещающей основные этапы социалистического строительства у этих народов. Другой раздел посвящён народам южной Сибири. Обоим разделам предпосланы вводные статьи обобщающего характера, в том числе историко-этнографический очерк русского населения Сибири, хозяйство, культура и быт которого оказали огромное влияние на народы Сибири. В основу нижеследующих описаний отдельных народов и вводных статей легли новые полевые материалы советских исследователей по этнографии, археологии и антропологии, собранные в течение трех-четырех последних десятилетий, обширные музейные коллекции, хранящиеся в Музее антропологии и этнографии Академии Наук СССР и Музее этнографии народов СССР (б. Этнографический отдел Русского музея) в Ленинграде, и большая этнографическая литература, изданная как в досоветский, так и в советский периоды. Многочисленные экспедиции в Сибирь, организованные за советский период различными научными учреждениями нашей страны, весьма расширили круг источников, обогатили их новыми и ценными материалами. Среди экспедиций было много специально этнографических. Некоторых из участников этих экспедиций уже нет в живых. На фронтах Великой Отечественной войны пали смертью храбрых Г. Д. Вербов, Н. П. Никулыпин, С. М. Стебницкий, Н. Б. Шнакенбург. Скончались в тяжелые месяцы блокады Ленинграда Н. А. Липская и Г. Н. Прокофьев.

Настоящая работа написана в основном коллективом сотрудников Института этнографии АН СССР. Авторская работа над главами тома была распределена следующим образом:

• «Древнее население Сибири и его культура» — А. П. Окладников;
• «Антропологические типы Сибири» — М. Г. Левин;
• «Историко-этнографический очерк русского населения Сибири в дореволюционный период» — Л. П. Потапов (с участием С. В. Иванова, Г. С. Масловой и В. К. Соколовой);
• «Буряты» — К. В. Вяткина;
• «Якуты» — С. А. Токарев, И. С. Гурвич;
• «Алтайцы», «Хакасы» и «Тувинцы» — Л. П. Потапов;
• «Западносибирские татары» — В. В. Храмова;
• «Шорцы» — Л. П. Потапов;
• «Тофалары» — М. А. Сергеев;
• «Национальное строительство у народностей северной Сибири и Дальнего Востока» — М. А. Сергеев;
• «Ханты и манси» — Е. Д. Прокофьева (с участием В. Н. Чернецова и Η. Ф. Прытковой);
• «Ненцы» — Е. Д. Прокофьева (в основу описания дореволюционного быта положена статья Г. Д. Вербова и Г. Н. Прокофьева);
• «Нганасаны» — А. А. Попов;
• «Энцы» — Б. О. Долгих (с использованием материалов Г. Д. Вербова);
• «Селькупы» — Е. Д. Прокофьева (с использованием материалов Г. Н. Прокофьева);
• «Кеты» — А. А. Попов (с участием Б. О. Долгих);
• «Эвенки» — Г. М. Василевич (при участии А. В. Смоляк, с использованием материалов Н. П. Никулыпина);
• «Долганы» — А. А. Попов;
• «Эвены» — М. Г. Левиным (с участием Б. А. Васильева);
• «Негидальцы», «Нанайцы», «Ульчи», «Удэгейцы», «Орочи», «Ороки», «Нивхи» — С. В. Иванов, М. Г. Левиным, А. В. Смоляк (в основу описания дореволюционного быта положены статьи: «Нанайцы» Н. А. Липской, «Ороки» и «Орочи» Б. А. Васильева, «Ульчи» и «Нивхи» А. М. Золотарёва);
• «Юкагиры» — М. В. Степанова, И. С. Гурвич (с участием В. В. Храмовой);
• «Чукчи» — В. В. Антропова, В. Г. Кузнецова (в основу описания дореволюционного быта положена статья Г. И. Мельникова);
• «Эскимосы» — Г. А. Меновщиков (с использованием материалов Н. Б. Шнакенбурга);
• «Коряки» — В. В. Антропова (в основу описания дореволюционного быта положена статья С. Н. Стебницкого и Н. Б. Шнакенбурга);
• «Ительмены» и «Алеуты» — В. В. Антропова.

Руководство работой по подготовке настоящего тома осуществлялось на первом её этапе М. А. Сергеевым, в дальнейшем Б. О. Долгих, М. Г. Левиным и Л. П. Потаповым. Библиографический список подготовлен авторским коллективом и проредактирован М. А. Сергеевым. Указатель составлен Е. А. Алексеенко, В. П. Дьяконовой и К. В. Якимовой. В подборе иллюстративного материала к статьям, кроме авторского коллектива, принимала участие К. В. Якимова, в редактировании — Б. Г. Гершкович.

Иллюстрации сделаны в основном по коллекциям Музея антропологии и этнографии АН СССР. Список иллюстраций и источников, из которых они заимствованы, а также список заставок и концовок помещены в конце книги.

Цветные таблицы выполнены художницей Т. Л. Юзепчук, большинство графических таблиц художниками К. К. Бекташевым и Η. Н. Соболевым.

См. также

• Толстов, Сергей Павлович

Ссылки

1. [publ.lib.ru/ARCHIVES/N/%27%27Narody_mira._Etnograficheskie_ocherki%27%27/_%27%27Narody_mira%27%27.html Эти книги] на электронной книжной полке Вадима Ершова и К° в Публичной Библиотеке.
2. [www.iea.ras.ru/ Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН]

Отрывок, характеризующий Народы мира. Этнографические очерки

– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.