Буало — Нарсежак

Буало — Нарсежак (фр. Boileau-Narcejac) — творческий тандем, который составляли два французских писателя — Пьер Буало (1906—1989) и Тома Нарсежак (1908—1998).

Пьер Буало

Пьер-Луи Буало (фр. Pierre Louis Boileau) родился 28 апреля 1906 года в Париже.

Именно он первым стал известен как писатель. В 1932 году в журнале «Чтение для всех» появились рассказы, герой которых — сыщик Андре Брюнель — затем перекочевал в роман Буало «Дрожащий Пьер» (1934).

Четвертая книга Буало — «Отдых Вакха» — в 1938 году получила приз французского конкурса приключенческих романов (фр. Prix du Roman d'Aventures) как лучший детектив года.

В этом же году начал писать Пьер Робер Эро (фр. Pierre Robert Ayraud) — будущий Тома Нарсежак.

Пьер Робер Эро (Тома Нарсежак)

Пьер Робер Эро родился 3 июля 1908 в Рошфор-сюр-Мер.

До конца 40-х годов XX века преподавал философию (был профессором университета), написал ряд философских работ. В 1947 году выпустил книгу «Эстетика детективного жанра», куда вошла, в частности, критика творчества уже известного на тот момент писателя Пьера Буало. После того, как сам Буало прочитал эту книгу, между ним и Эро завязалась переписка.

Встреча. Совместное творчество

В 1948 году, на церемонии вручения Нарсежаку приза за лучший приключенческий роман (за «Смерть в отъезде») писатели познакомились, а через некоторое время стали писать детективы вместе, образовав знаменитый творческий тандем «Буало-Нарсежак».

Что касается псевдонима Пьера Эро, то существует версия, что псевдоним был взят «в память о мальчике и его рыбалках на речке Нарсежак близ деревни Тома».

Датой начала совместной творческой деятельности «Буало-Нарсежака» является 1951 год — год выхода романа «Призрачная охота».

Всего же Буало-Нарсежак создали почти за сорок лет свыше пятидесяти детективных романов и повестей. Помимо детективов, ими написаны 37 «обычных» романов, 5 романов серии об Арсене Люпене, продолжающих повествование о похождениях «джентльмена-грабителя», героя произведений Мориса Леблана, 6 романов «для юношества», два сборника рассказов, а также сборник «Узурпация личностей» (1959). Сборник состоит из пастишей (жанр, к которому больше тяготел Нарсежак) на Конан Дойла, Агату Кристи, Эллери Куина, Дороти Сэйерс, Гилберта Честертона, Рекса Стаута, Лесли Чартериса и др.

Буало-Нарсежак выступали и как теоретики детективного жанра — так, ими созданы сообща литературно-критические эссе под одинаковым названием «Полицейский роман» (1964 и 1975). Правда, последнее из них имеет подзаголовок «Машина, созданная в угоду читателям».

В 1966 году эссе вышло книгой. Целью исследования писателей было не только проследить историю полицейского романа, но и поставить вопрос о его проблематике, тенденциях развития, обосновать принципы «психологического детектива».

По произведениям Буало-Нарсежака снято немало фильмов, в числе режиссёров, экранизировавших их сюжеты в 50-е годы — Анри-Жорж Клузо («Дьяволицы») и Альфред Хичкок («Головокружение»).

В 1986 Буало-Нарсежак выпустили книгу о своём творчестве, которую назвали «Тандем, или Тридцать пять лет „тревожной напряженности“».

После того, как умер Буало (16 января 1989), Нарсежак написал ещё несколько книг. Умер он 7 июня 1998 года в Ницце незадолго до 90-го дня рождения. Ещё до его смерти, в 1995 году, в России начало выходить полное собрание сочинений «Буало-Нарсежака».

Избранная библиография

Пьер Буало

• Дрожащий Пьер фр. La Pierre qui tremble. Париж: Éditions de France, сборник À ne pas lire la nuit. — № 36. — 1934).
• фр. La Promenade de minuit, Paris, Éditions de France, coll. À ne pas lire la nuit № 50 (1934)
• Отдых Вакха фр. Le Repos de Bacchus. Париж: Librairie des Champs-Élysées. -- Сборник Le Masque. -- №252. 1938.
• Шесть преступлений без убийцы фр. Six crimes sans assassin. Париж: Éditions de France. -- Сборник À ne pas lire la nuit. -- №134. -- 1939.
• Три клошара фр. Les Trois Clochards. Париж: Fayard. -- 1945.
• Убийца приходит с пустыми руками фр. L'assassin vient les mains vides. -- France-Soir. -- 1945.
• Свидание Пасси фр. Les Rendez-vous de Passy. Париж: Librairie des Champs-Élysées. -- Сборник Le Masque №398. -- 1951.

Тома Нарсежак

• фр. L'assassin de minuit, Париж: Athéné. — Сборник La Mauvaise Chance № 3. — 1945.
• фр. La police est dans l'escalier, Париж: Portulan. — Сборник La Mauvaise Chance № 16. — 1946.
• Эстетика детективного жанра. — 1947.
• фр. La Nuit des angoisses, Париж: S.E.P.E. — Сборник Le Labyrinthe . — 1948.
• Смерть в отъезде фр. La mort est du voyage, Париж: Librairie des Champs-Élysées, Le Masque № 355. — 1948.
• фр. Faut qu'ça saigne, Париж: Édition Scorpion. — Сборник Les Gants noirs,. — 1948, в соавт. с Terry Stewart.
• фр. Slim entre en scène, Париж: Amiot-Dumont. — Сборник L’As de pique № 2. — 1949, в соавт. с Terry Stewart под псед. John Silver Lee.
• фр. Slim n'aime pas le mélo, Париж: Amiot-Dumont. — Сборник L’As de pique № 4. — 1949.
• фр. Le ciel est avec Slim, Париж: Amiot-Dumont. — Сборник L’As de pique № 6. — 1949.
• фр. La Colère de Slim, Париж: Amiot-Dumont. — Сборник L’As de pique № 9. — 1949.
• фр. Slim a le cafard, Париж: Amiot-Dumont. — Сборник L’As de pique № 11. — 1949.
• фр. Slim chez Tito, Париж: Portulan. — Сборник L’Empreinte. — 1950.
• фр. Slim et les soucoupes volantes, Париж: Portulan. — Сборник L’Empreinte. — 1950.
• фр. Le Goût des larmes или фр. Dix de der, Париж: Portulan. — Сборник L’Empreinte. — 1950.
• фр. Le Mauvais Cheval, Париж: Presses de la Cité. — 1951.
• фр. Liberty Ship, Париж: Presses de la Cité. — 1952.
• фр. Une seule chair, Париж: Presses de la Cité. — 1954.
• фр. Le Grand Métier, Париж: Presses de la Cité. — 1955.
• фр. Libertalia ou le Pirate de Dieu, Париж: Presses de la Cité. — 1979.

Совместные произведения

• «Призрачная охота» (фр. «L'ombre et la proie», 1951);
• «Та, которой не стало» (фр. «Celle qui n'était plus», 1952, рус. перевод вышел в 1972); экранизация Анри-Жоржа Клузо получила название «Дьяволицы»);
• «Лица в тени» (1953);
• «Из мира мёртвых» (фр. «D'entre les morts», другой вариант перевода — «Среди мёртвых», 1954; роман лёг в основу сценария к фильму «Головокружение»);
• «Волчицы» (фр. «Les Louves», 1955);
• «Дурной глаз» (фр. «Le mauvais ocie», 1956);
• «Замок спящей красавицы» (фр. «Au bois dormant», 1957);
• «Фокусницы» (фр. «Les magiciennes», 1957);
• «Инженер слишком любил цифры» (фр. «L'ingenieur aimait trop les chiffres», 1958);
• «С сердцем не в ладу» (фр. «A coeur perdu», 1959);
• «Узурпация личностей» (сборник пастишей, 1959, 1980);
• «Заклятие» (фр. «Malefices», 1961);
• «Жертвы» (фр. «Les victimes», 1964);
• «Человек-шарада» (фр. «Et mon tout est l'homme», 1965);
• «Моё целое — это человек» (1966);
• «Полицейский роман» (эссе, 1966);
• «Смерть сказала: может быть» (фр. «La mort a dit: peut-etre», 1967);
• «Убийство на расстоянии» (фр. «Telecrime», 1968);
• «Белая горячка» (фр. «Delirium», 1969);
• «Морские ворота» (фр. «La porte du large», 1969);
• «Остров» (фр. «L'ile», 1970);
• «Вдовцы» (фр. «Les veufs», 1970);
• «Жизнь вдребезги» (фр. «La vie en miettes», 1972);
• «Операция «Примула» (фр. «Operation «Primevere», 1973);
• «Брат Иуда» (фр. «Frere Judas», 1974);
• «В тисках» (фр. «La tenaille», 1975);
• «Проказа» (фр. «La lepre», 1976);
• «На склоне лет» (фр. «Carte vermeille», 1979);
• «Шалый возраст» (фр. «L'age bete», 1980);
• «Неприкасаемые» (фр. «Les intouchables», 1980);
• «Конечная остановка» (фр. «Terminus», 1981);
• «Любимец зрителей» (фр. «Box-office», 1981);
• «Тетя» (фр. «Mamie», 1982);
• «Спящие воды» (фр. «Les laux dormantes», 1983);
• «Последний трюк каскадера» (фр. «La dermiere cascade», 1984);
• «Старт» (фр. «Schuss», 1985);
• «Мистер Хайд» (фр. «Mister Hyde7», 1987);
• «Замкнутое пространство» (фр. «Champs clos», 1988);
• «Я была привидением» (1989).
• «Солнце в руке» (фр. «Le soleie dans ia main», 1990);
• «Контракт» (фр. «Le contract», 1992);
• «Бонсаи» (фр. «Bonsai», 1992);
• «С того света» (фр. «L'ai efe un fantome», 1991);
• «Ловкость рук» (фр. «La main passe», 1992);

Отрывок, характеризующий Буало — Нарсежак

Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.