Нартамонга

Нартамонга, в других вариантах — Амонга, Уацамонга, Ацамонга (осет. Уацамонгæ, Ацамонгæ, Нартамонгæ, Амонгæ — в осетинской (нартской) мифологии волшебная чаша («указательница»), присутствующая на пирах нартских воинов-героев.

Мифология

Образ Уацамонги в осетинском нартском эпосе персонифицирован: она является действующим персонажем эпоса, наделённым даром определять достоинства нартовских героев. К устам того героя, кто совершил славные подвиги и правдиво об этом рассказал, чаша поднималась сама. Она наполнялась целительным напитком и сама поднималась к губам очередного героя, рассказывающего правдивую историю о своих подвигах и поила его неиссякаемым чудесным напитком. В случае, если рассказчик говорил неправду, чаша наполнялась зловонным варевом с ящерицами и прочими пресмыкающимися, прогоняя лжеца прочь.

Уацамонга хранится в доме одного из нартских родов Алагата, представители которого славились рассудительностью и умом. В доме рода Алагата проходили знаменитые нартские пиршества, во время которых нарты рассказывали о своих подвигах.

«Они хранят у себя Нартамонга и торжественно приносят её на пир. Она используется ими и для других целей, и тогда Алагата ставят условия. Например, во время пира, когда соперничавшие друг с другом Сослан и Челахсартаг плясали и на полу и на столах, а один из них даже на концах поднятых кверху нартовских мечей, Алагата вынесли Уацамонга, четырёхугольную чашу Нартов, полную ронга и сказали: «Кто спляшет с чашей на голове, не пролив ни капли, тот и есть лучший плясун». .

Нартский рассказ о Уацамонга является осетинским вариантом легенды о чаше «святого Грааля» и скифской «золотой чаше», упавшей с небес и ставшей достоянием сыновей достославного Таргитая. Чаша, или на осетинском языке — «къус», практически у всех народов являлась символом веры и религии.

Один из знатных родов Осетии именовался «Кусагонта» (осетинский аналог русской фамилии «Чашниковы»). С древних времен представители этого рода поклонялись культу «чаши», вознося молитвы к Богу с чашей в руке. Представители этого рода почти всегда были жрецами и судьями. Жители Алагирского общества Осетии с родовым центром «Кусагонта» в селе Мизуре, где находился «ныхас» — собрание народных депутатов — всегда выбирали судей из этого рода.

Литература

• Гаглоева З. Д. Осетинские фамилии. Цхинвал. 2002;
• Дзаттиаты Р. Г. Культура позднесредневековой Осетии. Владикавказ. 2002;
• Гутнов Ф. К. Аристократия алан. Владикавказ. 1995; Полевые исследования Института этнографии.1979 год. М.1983 и др.
• Дзадзиев А. Б., Этнография и мифология осетин, Владикавказ, 1994, ISBN 5-7534-0537-1
• Ж. Дюмезиль, Осетинский эпос и мифология, Владикавказ, изд. Наука, 2001.
• Нартамонга // Мифологический словарь/ Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.:Советская энциклопедия, 1990. — 672 с.
• Нартамонга // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. / Под ред. С. А. Токарева. — М.: Советская энциклопедия
• Осетия. Ист.-этногр. справочник. СПб-Владикавказ. 1998;

Ссылки

• [web.archive.org/web/20071124220447/myfhology.narod.ru/magik-things/uacamonga.html Уацамонга]
• [www.tiras.ru/2009/06/18/jeduard-kokojjty-vruchil-prezidentu-pmr.html Эдуард Кокойты вручил президенту ПМР почётный кубок «Уацамонга»]
• [vladikavkaz-osetia.ru/news/index.php?news=1569&sphrase_id=26759 Фонтан «Нарт Сослан на чаше Уацамонга», г. Владикавказ.]
• [mifolog.ru/books/item/f00/s00/z0000019/st050.shtml Батрадз и чаша нартов Уацамонга]

Отрывок, характеризующий Нартамонга

Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.