Нарышкин, Кирилл Алексеевич

Кирилл Алексеевич Нарышкин <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Нарышкиных</td></tr>
Московский губернатор
24 января 1716 — 8 апреля 1718
Монарх:	Пётр I
Предшественник:	Салтыков, Алексей Петрович
Преемник:	Ромодановский, Иван Фёдорович
Рождение:	1670(1670)
Смерть:	1723(1723)
Род:	Нарышкины
Отец:	Алексей Фомич
Супруга:	1. Феодора Степановна 2. княжна Анастасия Яковлевна Мышецкая
Дети:	Александра, Татьяна, Евдокия, Дарья, Семён, Пётр, Иван, Софья, Наталья

Кирилл Алексеевич Нарышкин (1670? — 1723) — ближний кравчий, первый комендант Санкт-Петербурга (1710—1716), московский губернатор (1716—1719).

Жизнь

Представитель родственного Петру I рода Нарышкиных, сын комнатного стольника Алексея Фомича. Владелец усадьбы Свиблово, где выстроил Троицкую церковь. Прадед генерала Кирилла Михайловича Нарышкина и декабриста Михаила Михайловича Нарышкина.

В 1686 году был комнатным стольником царя Петра Алексеевича, а в 1691 и 1692 годах был кравчим. 19 октября 1690 года ему было пожаловано в вотчину село Покровское-Тешилово Московского уезда. В 1695 и 1696 годах участвовал в Азовском походе и был генерал-провиантмейстером при флоте. С 5 ноября 1697 года по 12 марта 1699 года он, в звании ближнего кравчего, был воеводой во Пскове.

В 1702 году укреплял больверк в только что взятой крепости Нотебург, переименованной в Шлиссельбург. В 1703 году, при возведении Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге, надзирал за работами на южном бастионе, получившим имя своего строителя — Нарышкинский. С 1704 года по 1710 год он был псковским и дерптским обер-комендантом.

Приказания Петра I Нарышкину касались, главным образом, приготовления и присылки судов и лодок в Нарву, Юрьев и Гдов; отправки в Петербург полков и подвод; составления чертежей; устройства засек и оборонительных линий. Назначенный в 1710 году первым петербургским комендантом, он оставался в этой должности до 1716 года; в январе этого года Нарышкин был назначен губернатором в Москву.

Вскоре у него возникли пререкания с Сенатом, и дело дошло до того, что по приказу Сената у Нарышкина были отписаны дворы и деревни; однако, он по прежнему оставался у власти; между прочим, в 1718 году он состоял в числе судей над царевичем Алексеем Петровичем, причем в числе других лиц подписал ему смертный приговор. 11 мая 1719 года Нарышкин был уволен с поста губернатора. Возвратившись в Петербург, он фактически оказался не у дел.

В 1721 году у Нарышкина возник громкий земельный процесс за усадьбу Свиблово с родственниками — Плещеевыми, который он, потратив большие деньги, проиграл. После решения суда в Свиблове царило полное запустение, вся богатая обстановка и украшения были вывезены Нарышкиным, а завести новые Плещееву не хватало ни средств, ни умения. Нарышкин умер в 1723 году.

В 1708 году получил имения тёщи: сельцо Стрелково Московсковского уезда; сельцо Старково Дмитровского уезда; сельцо Буйце Суздальского уезда; пустошь Бесково Рязанского уезда и деревни Раковская и Беляева Каширского уезда. Ранее в приданое своей дочери Наталье Яков Мышецкий дал село Константиново.

Семья

Был дважды женат и имел 9 детей:

1. жена Феодора Степановна (ум. 12.11.1695), неизвестного происхождения, умерла в Москве.
2. жена княжна Анастасия Яковлевна Мышецкая (1680—после 1722)
   • Александра Кирилловна (ум. в детстве)
   • Татьяна Кирилловна (1704—1757), с 1722 года была второй женой генерал-адмирала М. М. Голицына.
   • Евдокия Кирилловна (1707—1779), девица.
   • Дарья Кирилловна (1709—1730), с 1727 года за флота капитаном Иваном Львовичем Нарышкиным (1700—1734), их дочь фрейлина и статс-дама Екатерина Разумовская (1729—1771).
   • Семён Кириллович (1710—1775), посланник в Англии, гофмаршал.
   • Пётр Кириллович (1713—1770), камергер, женат на Евдокии Михайловне Готовцевой; среди внуков — декабрист М. М. Нарышкин, камергер К. П. Нарышкин, сенатор П. П. Нарышкин.
   • Иван Кириллович
   • Софья Кирилловна (1708, Псков — 07.05.1737), с 1732 года замужем за бароном С. Г. Строгановым, их сын граф А. С. Строганов. Похоронена в Никольской церкви в Котельниках.
   • Наталья Кирилловна (1716—1770), девица.

Литература

• Нарышкин, Кирилл Алексеевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Рудаков В. Е. Нарышкины, государственные деятели // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Нарышкин, Кирилл Алексеевич

В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.