Нарьян-Марский объединённый авиаотряд

Нарьян-Марский объединённый авиаотряд

Дата основания	1993
Базовые аэропорты	аэропорт Нарьян-Мар
Основные направления	Амдерма, Варандей, Харьягинский, Нижняя Пеша, Несь, Хорей-Вер, Харута, Усть-Кара, Каратайка
Размер флота	самолёты - 4, вертолёты - 21
Штаб-квартира	Нарьян-Мар, Россия
Руководство	Валерий Евгеньевич Остапчук (генеральный директор)
Сайт	[avianao.ru/ .ru]

К:Авиакомпании, основанные в 1993 году

Открытое акционерное общество «Нарьян-Марский объединённый авиаотряд» — единственная авиакомпания Ненецкого автономного округа и эксплуатант аэропорта Нарьян-Мар.

Деятельность

Открытое акционерное общество «Нарьян-Марский объединённый авиаотряд» выполняет авиаперевозки пассажиров, почты, грузов в пределах Ненецкого автономного округа и занимается оказанием авиауслуг предприятиям, находящимся на территории округа, занимающимся разработкой недр, добычей полезных ископаемых и развитием сельского хозяйства. Все авиауслуги выполняются собственными воздушными судами — самолётами Ан-2 и вертолётами Ми-8, Ми-8МТВ. Производит техническую эксплуатацию имеющегося парка воздушных судов и оперативное техническое обслуживание вылетающих из аэропорта Нарьян-Мар воздушных судов других авиакомпаний. Обеспечивает предоставление медицинских услуг населению округа, удовлетворяет потребность в общественном питании всего личного состава и пассажиров в пределах аэровокзала, для этого содержится кафе-столовая.

Маршрутная сеть

Осуществляет регулярные полёты на собственном парке самолётов Ан-2 и вертолётов Ми-8 на местных воздушных линиях в 16 приписных аэропортов в посёлках и населённых пунктах Ненецкого автономного округа. Общая протяжённость воздушных трасс на местных воздушных линиях составляет 4870 км. Средняя численность жителей посёлков около 1000 человек. С открытием речной навигации по реке Печора предприятие прекращает полёты в 5 аэропортов МВЛ. В 11 аэропортах полёты по расписанию выполняются круглогодично в связи с отсутствием другого вида транспорта.

Авиапарк

Авиапарк компании составляют 7 самолётов Ан-2, 2 самолёта ТВС-2МС, 18 вертолётов Ми-8Т, 4 вертолёта Ми-8МТВ и 1 вертолёт Ми-8МТВ-1.

История

1920—1930 годы

В 1925 году первые самолёты появляются в небе Ненецкого округа. Лётчики Б. Г. Чухновский и О. А. Кальвиц совершили дальний арктический перелёт по маршруту Ленинград- Петрозаводск — Архангельск — Новая Земля. В экспедиции участвовали два самолёта Ju-20. Один из самолётов произвел ближнюю разведку от пролива Маточкин Шар на восток на расстояние 50 км. Полёт проходил на высоте 1000 м. Одной из целей экспедиции была помощь судам, направляющимся по северному морскому пути. Воздушная разведка помогла морякам избрать короткий маршрут и сэкономить время.

13 февраля 1933 года была открыта первая заполярная авиалиния, которая связала Архангельск с Нарьян-Маром. Самолёт Л-507, пилотируемый лётчиком Л. К. Фительбергом и бортмехаником М. Алексеевым, преодолел расстояние за 6 с половиной часов. Началом развития гражданской авиации в Ненецком округе можно считать 1933 год, когда лётчик Правилов Михаил Павлович был направлен в п. Белощелье с заданием обеспечить приём самолётов и создать аэродром. Под его руководством на льду реки Печоры была подобрана ровная площадка и оборудована простейшая маслогрейка для заправки самолётов. После этого в январе 1933 года в Нарьян-Мар начались первые полёты на самолётах Сталь-2.

Первыми лётчиками, прибывшими в Нарьян-Мар, были Вершинский, Голубев, Горелов и Смирнов. В то время самолёты использовались для доставки почты, вывозки пушнины и рыбы в Архангельск. Полёт до Архангельска длился около 8 часов. Самолёты совершали посадку в различных местах: зимой на лед реки Печоры около лесозавода, в Кармановской курье и на Казённом озере, а летом на пастбище возле деревень Куя и Никитцы.

В 1935 году необходимость организации авиабазы в Ненецком округе была утверждена в Севкрайисполкоме. Председатель Ненецкого ОИК Иван Павлович Выучейский доказал, что для связи с отдалёнными районами, оленеводческими совхозами, рыбными становищами округу без авиации не обойтись.

В октябре 1935 первый самолёт исполкомовской авиации был отправлен в Нарьян-Мар. Биплан У-2 модификации СП имел вес 664 кг, вес горючего — 109 кг, груз экипажа — 80 кг, груз с пассажиром — не более 160 кг. Перегнал его в Нарьян-Мар Виталий Владимирович Сущинский. Второй самолёт У-2 был доставлен морем, пилотом этой машины был назначен молодой ленинградский лётчик Самуил Яковлевич Клибанов. Техническое обслуживание обеих машин было поручено авиатехнику Петру Ивановичу Катушенок.

В первый же зимний сезон они ввели в действие восемь авиалиний протяжённостью 2470 км, связав Нарьян-Мар со всеми районными центрами, морским побережьем и тундрой. В 1936 году на аэродроме окружной авиации началось строительство ангара, жилого дома, склада для топлива. Был получен специально оборудованный санитарный самолёт С-1. Действовали авиатрассы Нарьян-Мар — Нижняя Пёша — Мезень — Архангельск, Нарьян-Мар — Варандей — Амдерма, Нижняя Пёша — Индига, Нарьян-Мар — Хоседа-Хард, Нарьян-Мар — Усть-Цильма, Нарьян-Мар — Тобседа, Нарьян-Мар — Шапкинский оленсовхоз.

30 марта 1936 года Нарьян-Мар встречал воздушную арктическую экспедицию во главе с Водопьяновым и Махоткиным и провожал экспедицию Шмидта и Папанина, которые задержались в Ненецком округе в ожидании лётной погоды.

В октябре 1937 года Нарьян-Мар стал базой для авиаэкспедиции Б. Г. Чухновского, отправленной в Арктику на поиски Леваневского. В декабре 1937 года на облёт воздушной линии Архангельск — Нарьян-Мар вышли тяжёлые четырёхмоторные самолёты Г-2. В 1937—1938 годах начались полёты самолётов Ли-2. После арестов 1937—1938 годов руководящих кадров округа авиация Ненецкого ОИК прекратила своё существование. Все самолёты и оборудование были переданы в Архангельск.

1940 годы

В 1941-ом была создана специальная авиационная группа, которой поручалось вести наблюдение по трассе Севморпути, контролировать вход в проливы Новой Земли и конвоировать грузовые транспорты. В Нарьян-Маре расквартировался 16-й авиатранспортный отряд 3-й авиагруппы, подчинённой Беломорской военной флотилии. Самолёты здесь обслуживали, заправляли, а экипажи отдыхали перед новыми вылетами.

В октябре 1941 года под руководством П. В. Хатанзейского при участии населения города была построена взлётно-посадочная полоса длиной 900 м в 1200 метрах от окружного Дома Советов. Начальником строящегося аэропорта первое время был Петр Афанасьевич Давыдов. С марта 1942 года Нарьян-Марским аэродромом руководил Владимир Иванович Постнов. В День авиации 1944 года работники Нарьян-Марского морского порта передали лётчику Беломорской военной флотилии В. В. Томашевскому самолёт-бомбардировщик Ил-4 «Работник Печорского флота», купленный на деньги портовиков.

7 сентября 1944 года передовые труженики Ненецкого округа передали лётчикам Беломорской военной флотилии истребитель Як-7Б Нарьян-Марский судостроитель, который был вручен Герою Советского Союза капитану А. К. Тарасову. В 1946 году истребитель был доставлен в Нарьян-Мар и установлен в сквере как памятник советским людям, трудившимся в тылу (утрачен в 1956 и восстановлен в 2010 году).

В годы Великой Отечественной войны на Арктическом фронте активно работала немецкая авиация: самолёты противника совершили 269 атак и разведполётов в районы, прилегающие к Ненецкому округу. В честь погибших в годы войны на территории округа экипажей самолётов в 2005 году был установлен памятник - обелиск «Лётчикам Заполярья».

30 сентября 1946 года приказом Северного территориального управления Гражданского воздушного флота в Нарьян-Маре был образован 228-й авиаотряд СТУ ГВФ. Именно с этой даты и ведёт своё летоисчисление Нарьян-Марское авиапредприятие.

В Нарьян-Мар прибыли 6 самолётов По-2, три бензозаправщика и два трактора. полёты производились с 900-метровой ГВПП. Одновременно было начато строительство радиоцентра вместе с телефонным коммутатором. Для обогрева людей использовались землянки, впоследствии были построено помещение для диспетчера службы движения, одновременно служившее пассажирской комнатой. Штаб авиаотряда и отдел кадров размещались в здании речного вокзала около морского порта. Штат составлял 50 человек. Первым командиром 228-го авиаотряда был Софронов Александр Иванович.

С этого времени авиация становится надёжным помощником хозяйству и жителям округа. Авиаотряд связал Нарьян-Мар с Нижней Пешей, Оксино, Индигой, Тобседой, Носовой, Варандеем, Каратайкой, Хабарово, Хоседа-Хард, а также обеспечил связь с оленеводческими кочевьями.

В августе 1947 года в округе образована санитарно-авиационная станция.

1950 годы

В 1950-е годы авиация в округе развивалась бурными темпами. В 1950 году в аэропорту строятся четыре домика для служб авиаотряда, а после большого наводнения в 1952 году были дополнительно построены дома отдела перевозок, гостиницы, 8 квартирный жилой дом и укрытие (тепляк) для ремонта техники. Во время наводнения всю технику переводили вверх по Печоре, на аэродром в Новом Боре.

30 августа 1952 года приказом № 069 СТУГВФ 228-й авиаотряд был переименован в 73-й авиаотряд, объединённый с аэропортом Нарьян-Мар. В 1950-е годы в эксплуатацию авиаотряда поступили самолёты Як-12, а затем Як-14. Их обслуживали В. С. Котов, А. Вокуев. Открыта новая трасса на Архангельск, проходящая через Нижнюю Пешу и Мезень (вместо трассы через Усть-Цильму). Рейсы выполнялись на пассажирских самолётах Ли-2.

В декабре 1952 года в аэропорту Нарьян-Мар произвел посадку первый самолёт Ан-2 (бортовой номер СССР-41995). полёт выполнял командир С. Я. Баламошев и второй пилот В. А. Старжинский. С появлением самолётов Ан-2 авиация стала основным видом транспорта в Ненецком округе, резко возросли объёмы перевозок пассажиров и грузов. На Ан-2 в первые годы эксплуатации летали пилоты Г. В. Зуев, Н. К. Толкачев, М. И. Комаров, В. П. Матросов, И. В. Казаков. Первым техником, который обслуживал новый тип самолётов был А. Еркин. Из-за отсутствия подготовительной базы первые замены двигателей производились в Ленинграде.

В 1955 году в аэропорт поступил первый радиолокатор П-10, с помощью него можно было видеть и слышать все самолёты в радиусе 50-60 км, но с большими помехами. Так гражданская авиация начала летать с открытыми глазами, увидела небо, не ограниченное линией горизонта.

В 1956 году в авиаотряде появился гидровариант самолёта Ан-2 — Ан-2В. На гидроозере в аэропорту был построен специальный пирс ряжевой конструкции из бревен и брусьев. Самолёт был неприхотлив в выборе водной ВПП, что в условиях Ненецкого округа, богатого реками, озёрами и морскими бухтами, было большим плюсом. В середине 60-х 3 самолёта Ан-2В могли выполнить норму 5 сухопутных «Аннушек». Они пользовались большим спросом у Печорского рыбокомбината им. 50-летия Октября и МПУ Коопзверпромхоз.

В 1950-е окружная авиация пришла на службу сельскому хозяйству округа, в декабре экипажам Ан-2 приходилось работать и по ночам, мощностей для вывоза улова наваги с рыбучастков не хватало. В это время в Нарьян-Мар прибывали командированные экипажи из Ленинграда, Котласа, Мурманска, Петрозаводска.

1960 годы

В феврале 1960 года в аэропорту Нарьян-Мара произвел посадку первый вертолёт Ми-4 под управлением командира ВС Рябова Б. И. Эти вертолёты обслуживали геологов-первопроходцев, начавших в те годы изыскания нефти и газа на территории Ненецкого округа. Вертолёты выполнили тысячи рейсов по оказанию экстренной медицинской помощи населению, не раз спасали рыбаков, унесённых на льдинах в море. Эта маневренная техника позволила работать вне зависимости от готовности площадок и наличия аэродромов. Расширился спектр услуг, предоставляемый авиапредприятием. Первыми пилотами, освоившими вертолёт Ми-4, были Наумов, Рябов и Руденко. За ними последовали Кардяшев, Кыркалов, Озеранский, Кудрявцев, Поздеев, Полубояров и другие. Среди них был и первый пилот-ненец Семен Николаевич Явтысый, погибший с экипажем в авиационной катастрофе, но проложивший дорогу не только в небе округа, но и в сознании ненецкого народа. В его память в г. Нарьян-Маре названа улица. К началу 1960-х годов в населённых пунктах округа было построено около 20 неклассифицированных аэропортов и площадок.

28 июня 1963 года приказом Главного управления Воздушного флота СССР 73-й авиаотряд был переименован в Нарьян-Марский объединённый авиаотряд.

11 января 1966 года по приказу Северного территориального управления гражданской авиации была создана Архангельская авиагруппа, в состав которой был включен Нарьян-Марский ОАО. В том же году в аэропорт города пришёл первый самолёт Ан-24, выполнявший технический рейс. Чуть позже открыта авиалиния Архангельск — Нарьян-Мар — Архангельск. Рейсы выполнялись три раза в неделю самолётом Ан-24. В это же время строились здания авиационно-технической базы, док-ангар, гаражи службы спецавтотранспорта, вводились новые объекты радионавигации и связи.

В 1968 году в аэропорту появился первый вертолёт Ми-8Т, на котором летал экипаж в составе: командир Поздеев В. Н., второй пилот Озеранский и бортмеханик Белик А. П.

В октябре 1968 года первые рыбоохранные рейсы на гидросамолёте к тундровым озёрам выполнила «летающая рыбинспекция» — группа в составе командира экипажа С. Ильченко, начальника Нарьян-Марской инспекции рыбоохраны Ф. Н. Анашкина, рыбинспекторов В. И. Сярга и В. А. Попова.

В конце 1960-х объёмы авиаперевозок стремительно росли: в первом квартале 1967 года перевезено авиаотрядом 16600 человек, в первом квартале 1968 года — более 19000 пассажиров.

Ан-2 кроме пассажиров, вывозил улов с рыболовных участков, выполнял аэрофотосъёмку и лесопатрульные работы для предотвращения пожаров. Для вертолётов в зимний период наступало «мертвое время», объёма работ не было, они использовались только для выполнения санзаданий и аварийно-спасательных операций, поэтому в 1969 году в Нарьян-Марском авиаотряде была организована служба ПАНХ. Её созданием занялась Л. В. Куркина. С 1969 по 1988 годы нарьян-марские вертолётчики работали на точках в Нижней Пеше, Мезени, Лешуконском, Воркуте, Амдерме, Койде, Варандее и Дресвянке.

1970 годы

В 1973 году комиссией Министерства гражданской авиации службе ПАНХ Нарьян-Марского авиаотряда было присвоено 2-е место по результатам работы среди авиапредприятий СССР. Вертолётами и самолётами авиапредприятия перевозилось в год больше тысячи тонн мяса-оленины, около четырёх тысяч тонн рыбы, но основным участком работы в 1970-е становится обслуживание геологоразведки. В летнее время вертолёты работали в две смены. Вывозилась рыба с Фарихи,Тобседы, Каратайки, Усть-Кары; мясо — с Варнека, Хорей-Вера, Харуты.

В октябре 1975 года экипаж вертолёта Ми-8 Нарьян-Марского авиаотряда в составе командира вертолётного звена А. П. Кирильченко, пилота А. М. Скворцова, второго пилота А. А. Бохана и бортмеханика А. А. Крылова спас пятерых рыбаков — жителей Усть-Кары в Карской губе. Этот же экипаж участвовал в строительстве Кольской атомной электростанции.

1980 годы

В октябре 1981 года был сдан в эксплуатацию аэровокзал (деревянное здание) в аэропорту Нарьян-Мара. Событием огромной важности для авиапредприятия явилось перебазирование на новый аэродром. В 1984 году одновременно с увеличивающимся объёмом авиационных работ производится расширение и укрепление базы предприятия. На новом месте сданы в эксплуатацию док-ангар для обслуживания самолётов и вертолётов, служебно-пассажирское здание аэропорта, два здания штаба и лётного отряда, дизельная электростанция. В 1989—1990 годах. построены два помещения для оперативных смен самолётного и вертолётного участков. Авиапредприятие в 1985 году окончательно перебазировалось в новый аэропорт. Нарьян-Мар получил возможность принимать и обслуживать транзитные самолёты Ту-134, Як-40, Ан-24, Ан-26. Улучшились условия базирования собственного парка самолётов и вертолётов, а с введением в эксплуатацию нового здания аэровокзала в 1992 году значительно улучшилось обслуживание пассажиров.

К началу девяностых авиапредприятие достигло пика авиационных работ. Ежегодно вертолёты вырабатывали до 2/3 межремонтного ресурса. В напряжённой работе росло мастерство пилотов, инженеров и техников. Численность лётного отряда превышала 300 человек. Работали две вертолётные эскадрильи и одна самолётная.

В 1985 году нарьян-марские пилоты впервые совершили полёт на ПБУ Кольская морская буровая установка. Работали там с внешней подвеской.

В 1980-е годы экипаж командира Ми-1 И. Н. Спиридонова принимал активное участие в чернении льда — предотвращении заторов на Печоре во время паводка с помощью золы.

Экипажи Ан-2 и Ми-8 занимались обслуживанием полярных станций для Амдерминского управления гидрометеослужбы. В 1986 году командир вертолёта Ми-8 Валерий Николаевич Поздеев стал лауреатом Государственной премии СССР за участие в эксперименте по переводу воздушного флота на новые экономические показатели.

1990 годы

1991 году на работу в Нарьян-Марское небо пришли вертолёты Ми-8МТВ-1. Авиаотряд первым в Заполярье начал использовать эту модификацию Ми-8Т.

1990-е годы стали одним из самых тяжёлых периодов в существовании окружной авиации. Достигнув пика в 1991 году в результате социально-экономического кризиса в стране к середине 1990-х предприятие оказалось на грани банкротства. Начиная с 1992 года, когда были отпущены цены на потребляемые ресурсы в условиях сверхвысокой инфляции и резкого увеличения тарифов, стал падать спрос на авиационные перевозки. Транспортная работа в округе при полётах на внутренних воздушных линиях с 1991 по 1996 год сократилась в четыре раза.

Практически прекратилось финансирование геологоразведки. Авиапредприятие стало резко терять объёмы авиационных работ. С 1991 года продолжалось снижение налёта часов на вертолётах Ми-8 и к 1999 году снизились в 8 раз, на самолётах Ан-2 в 500 раз.

Из-за неплатежей и средств на гашение кредитов и процентов за пользование ими был наложен арест на половину парка вертолётов, здание аэровокзала, топливо, ёмкости и другие объекты авиапредприятия. В условиях падения объёмов работ авиапредприятие попало в тяжелейшее финансовое положение, увеличивалась задолженность по заработной плате, задолженность по налоговым платежам и пени, задолженность по полученным кредитам, в 1994 году авиапредприятие было признано неплатежеспособным, а в 1996 году попало под арбитражное управление.

Внешним управляющим был назначен Валентин Владимирович Варанкин, а позднее арбитражным судом управляющим был назначен Валерий Павлович Афанасьев. Чтобы вывести предприятие из кризиса пришлось оптимизировать эксплуатационные расходы, численность персонала, реализовывать и консервировать имущество, передавать жилой фонд в муниципальную собственность, заниматься взысканием дебиторской задолженности и т. д. Уже в июне 1999 года предприятие было признано платежеспособным, и по итогам года была получена небольшая прибыль в сумме 257 тыс.руб.
Несмотря на вынужденное сокращение численности, в авиапредприятии удалось сохранить опытных специалистов, инженеров, пилотов и техников.

Примером высокого мастерства пилотов может служить спасение экипажа теплохода «Яхрома». 7 октября 1993 года ночью в сложных метеоусловиях и при девятибалльном шторме экипаж вертолёта Ми-8 в составе командира лётного отряда В. П. Афанасьева, В. Е. Остапчука, В. И. Циваша и аварийно-спасательной команды поднял на борт вертолёта моряков тонущего теплохода. За это экипаж и работники авиапредприятия, проводившие аварийно-спасательные работы первыми в России были награждены орденами Мужества и медалями.

1999—2014 годы

В 1999—2002 годах началось увеличение объёмов перевозок пассажиров почты и грузов на воздушных линиях. Это было связано со стабилизацией экономического положения и повышением жизненного уровня жителей округа.

Активизация работы нефтяных компаний на окружных месторождениях сразу сказалась на увеличении объёма авиационных работ на вертолётах Ми-8Т и Ми-8МТВ. Только за 1999—2002 годы объём авиационных работ возрос почти вдвое. А к 2008 году разница показателей увеличилась в 4-5 раз. Выросли пассажирские перевозки, увеличилась перевозка грузов. В Нарьян-Марском объединённом авиаотряде работает около 800 человек. Лётный отряд состоит из 8 экипажей Ан-2 и 30 экипажей Ми-8. Большинство командиров воздушных судов имеют первый класс. За три года появилось около 130 новых рабочих мест.

Клиентами предприятия являются как структуры государственного управления, так и службы экстренного реагирования. Постоянные крупные заказчики авиаотряда — нефтегазодобывающие предприятия. Помимо перевозок Нарьян-Марский авиаотряд предоставляет услуги аэропорта. Авиакомпании Нордавиа, Ютэйр и ЮТэйр-Экспресс выполняют регулярные рейсы в Москву, Санкт-Петербург, Архангельск, Киров, Усинск, Сыктывкар, Уфу.

• В 2000 году в государственном реестре зарегистрирован товарный знак и цвета авиапредприятия. Вертолёты, самолёты авиаотряда получили яркое оперение (на белом фоне жёлтый, светло-оранжевый, оранжевый, темно оранжевый, красный и чёрный).
• В 2005 закончена 1-я очередь реконструкции взлётно-посадочной полосы аэропорта Нарьян-Мар.
• В апреле 2006 года предприятие поменяло форму собственности и стало акционерным обществом.
• В 2005—2007 годах обновлён парк спецавтотранспорта.
• В 2007 году авиаотряд признан социально-ориентированной компанией на всероссийском уровне. Это один из крупнейших налогоплательщиков Ненецкого округа, оказывающий социальную помощь пенсионерам, учебным заведениям и. т. д. В этом же году Нарьян-Марский объединённый авиаотряд был выдвинут на соискание премии как динамично развивающееся региональное авиапредприятие и стал лауреатом премии Золотая колесница, учреждённой Госдумой и Минтрансом России.

Идет обустройство посадочных площадок в п. Харьягинский и на месторождении Южное Хыльчую. В п. Харьягинский постоянно базируется часть вертолётов Нарьян-Марского объединённого авиаотряда. Посадочные площадки оборудованы местами для стоянок вертолётов, там же проводится техобслуживание воздушных судов и авиатопливообеспечение.

В мае 2010 года назначен новый генеральный директор ОАО «Нарьян-Марский объединённый авиаотряд» — Анатолий Николаевич Кисиль. 4 октября 2011 года Президент Российской Федерации, Дмитрий Анатольевич Медведев подписал Указ о передаче в собственность Ненецкого автономного округа находящихся в федеральной собственности акций открытого акционерного общества «Нарьян-Марский объединённый авиаотряд».

В апреле 2014 года генеральным директором назначен Валерий Евгеньевич Остапчук.

2015 год

В 1 полугодии 2015 года пассажирпоток увеличился на 4%. На местных линиях перевезло 10 288 человек. В мае-июне пассажиропоток снизился в связи с повышением тарифов на перевозки которые увеличились в среднем на 10% с 1 мая.

2016 год

В 2016 году авиапарк компании пополнили 2 самолёта ТВС-2МС и 1 вертолёт Ми-8МТВ-1.

Происшествия

.

См. категорию Авиационные происшествия Нарьян-Марского авиаотряда.

Ссылки

• [www.sk-russia.ru/pdfs/ot/ot.pdf Сухановский А. Ф. Окрылённая тундра. Архангельск, СК-Россия, 2006, 228 с.*]
• [www.youtube.com/watch?v=wdNybXU-7-I&feature=c4-overview&list=UUTCm1F3WFUQ7sHpSDYPFf7Q Фильм "Романтика полёта"]

Отрывок, характеризующий Нарьян-Марский объединённый авиаотряд

– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.