Население Болгарии
По состоянию на 31 декабря 2014 года численность населения страны оценивается в 7 202 198 человек[1].
Согласно переписи населения по состоянию на 1 февраля 2011 года население Болгарии составило 7 364 570 человек, из которых — 51,3 % женщины и 48,7 % мужчины. В городах живут 72,5 %, в селах — 27,5 %. В периоде 2001 — 2011 году население страны уменьшилось на 564 331 человек, при среднегодовом темпе уменьшения от 0,7 %. 19,6 % жителей страны имеют высшее образование, 43,4 % — среднее, 23,1 % — базовое, 7,8 % — начальное, 4,8 % — незаконченное начальное и 1,2 % никогда не посещали школу[2]. В 54,1 % домов в городах и в 18,1 % в сёлах есть персональные компьютеры, а в, соответственно, 51,4 % и 16,4 % — доступ в Интернет[3].
В 2011 году 6 933 748 человека обладали правом голосовать на президентских выборах и 6 514 917 — на местных[4].
Содержание
Текущая демографическая обстановка
Территориальное распределение
Согласно переписи по состоянию на 1 февраля 2011 года
- самой большой по населению является область София-град, в которой живёт 1 291 591 человек или 17,5 % из населения страны, а самая маленькая — Видинская область, с населением 101 018 человек (1,4 %);
- население страны проживает в 255 городах и 5 047 селах; в 181 населённых пунктах люди постоянно не живут;
- 21 % из населения живёт в селах с населением от 1 до 50 человекСофия, Пловдив, Стара-Загора, Варна, Бургас, Русе и Плевен . , 36 % — в селах с населением от 100 до 500 человек и 33,6 % из населения живёт в семи наибольших городах страны, с населением свыше 100 000 человек —
Возрастная структура населения
По итогам переписи населения 2011 года лица в трудоспособном возрасте составили 62,2 % из населения страны — это 4 576 904 человек. 75,8 % из них живут в городах и 24,2 % — в селах.
<center>год | |||
---|---|---|---|
1992 | 2001 | 2011 | |
<center>до 15 | 19,0 | 15,3 | 13,2 |
<center>15 — 64 | 66,7 | 67,9 | 68,3 |
<center>65 и свыше | 14,3 | 16,8 | 18,5 |
Этнический состав
Этнический состав населения Болгарии по итогам переписи населения 2011 года[5][6]
народ | числен- ность (чел.) |
% от всего |
% от указавших |
---|---|---|---|
болгары | 5664624 | 76,92% | 85,47% |
турки | 588318 | 7,99% | 8,88% |
цыгане | 325343 | 4,42% | 4,91% |
русские | 9978 | 0,14% | 0,15% |
армяне | 6552 | 0,09% | 0,10% |
влахи | 3684 | 0,05% | 0,06% |
каракачаны | 2556 | 0,03% | 0,04% |
украинцы | 1789 | 0,02% | 0,03% |
македонцы | 1654 | 0,02% | 0,02% |
греки | 1379 | 0,02% | 0,02% |
евреи | 1162 | 0,02% | 0,02% |
румыны | 891 | 0,01% | 0,01% |
другие | 19659 | 0,27% | 0,30% |
всего указали | 6627589 | 89,99% | 100,00% |
не определились | 53391 | 0,72% | |
не указали | 683590 | 9,28% | |
всего | 7364570 | 100,00% |
Родной язык
Родной язык по итогам переписи населения Болгарии 2011 года[7]
родной язык | числен- ность (чел.) |
% от всего |
% от указавших |
---|---|---|---|
болгарский | 5659024 | 76,84% | 85,81% |
турецкий | 605802 | 8,23% | 9,19% |
цыганский | 281217 | 3,82% | 4,26% |
русский | 15808 | 0,21% | 0,24% |
армянский | 5615 | 0,08% | 0,09% |
румынский | 5523 | 0,07% | 0,08% |
греческий | 3224 | 0,04% | 0,05% |
влашский | 1826 | 0,02% | 0,03% |
украинский | 1755 | 0,02% | 0,03% |
македонский | 1404 | 0,02% | 0,02% |
арабский | 1397 | 0,02% | 0,02% |
татарский | 1372 | 0,02% | 0,02% |
еврейский | 147 | 0,00% | 0,00% |
другие | 10476 | 0,14% | 0,16% |
всего указали | 6594590 | 89,54% | 100,00% |
не определились | 47564 | 0,65% | |
не указали | 722416 | 9,81% | |
всего, Болгария | 7364570 | 100,00% |
Религия
Религиозная принадлежность по итогам переписи населения Болгарии 2011 года[8][9]
конфессия | числен- ность (чел.) |
% от всего |
% от указавших |
---|---|---|---|
христиане[10] | 4487556 | 60,93% | 83,90% |
*православные | 4374135 | 59,39% | 81,78% |
*протестанты | 64476 | 0,88% | 1,21% |
*католики | 48945 | 0,66% | 0,92% |
мусульмане | 577139 | 7,84% | 10,79% |
другие | 11444 | 0,16% | 0,21% |
атеисты (не религиозные) | 272264 | 3,70% | 5,09% |
всего указали | 5348403 | 72,62% | 100,00% |
отказавшиеся отвечать | 409898 | 5,57% | |
не указали | 1606269 | 21,81% | |
всего, Болгария | 7364570 | 100,00% |
Гражданство
По итогам переписи населения 2011 года, 22 152 жителей Болгарии (0,3 % населения страны) имеют двойное гражданство. В стране живут 36 723 иностранца. 8 444 из них (23 %) являются гражданами Европейского союза. Остальные распределяются так:
- россияне — 11 991 (65,1 %);
- украинцы — 3 064 (16,6 %);
- македонцы — 1 091 (5,9 %);
- молдаване — 893 (4,8 %);
- сербы — 569 (3,1 %).
Миграция
<center>пол | <center>возраст | <center>миграция | ||||
<center>всего | <center>в стране | <center>в другие государства | ||||
<center>всего | <center>в той-же области | <center>в другой области | ||||
<center>всего | ||||||
<center>всего | <center>6,93 | <center>5,15 | <center>1,83 | <center>3,32 | <center>1,79 | |
<center>до 15 | <center>0,56 | <center>0,44 | <center>0,19 | <center>0,24 | <center>0,13 | |
<center>16 — 64 | <center>5,86 | <center>4,27 | <center>1,41 | <center>2,87 | <center>1,58 | |
<center>65 и свыше | <center>0,52 | <center>0,44 | <center>0,23 | <center>0,21 | <center>0,08 | |
<center>мужчины | ||||||
<center>всего | <center>3,34 | <center>2,37 | <center>0,81 | <center>1,56 | <center>0,96 | |
<center>до 15 | <center>0,29 | <center>0,23 | <center>0,10 | <center>0,13 | <center>0,06 | |
<center>16 — 64 | <center>2,84 | <center>1,97 | <center>0,62 | <center>1,35 | <center>0,86 | |
<center>65 и свыше | <center>0,21 | <center>0,17 | <center>0,09 | <center>0,08 | <center>0,03 | |
<center>женщины | ||||||
<center>всего | <center>3,60 | <center>2,77 | <center>1,01 | <center>1,76 | <center>0,82 | |
<center>до 15 | <center>0,48 | <center>0,39 | <center>0,16 | <center>0,23 | <center>0,09 | |
<center>16 — 64 | <center>2,81 | <center>2,12 | <center>0,71 | <center>1,40 | <center>0,69 | |
<center>65 и свыше | <center>0,31 | <center>0,27 | <center>0,13 | <center>0,13 | <center>0,04 |
Демографические показатели
Представленная таблица открывается нажатием в левом (верхнем) столбце символа [показать]
Численность населения (чел.) |
Число родившихся (чел.) |
Число умерших (чел.) |
Естественный прирост (чел.) |
Общий коэффициент рождаемости (на 1000 чел.) |
Общий коэффициент смертности (на 1000 чел.) |
Естественный прирост (на 1000 чел.) |
Суммарный коэффициент рождаемости | |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1900 | 3 710 000 | 157 000 | 84 000 | 73 000 | 42,3 | 22,6 | 19,7 | |
1901 | 3 740 000 | 141 000 | 87 000 | 54 000 | 37,7 | 23,3 | 14,4 | |
1902 | 3 800 000 | 149 000 | 91 000 | 58 000 | 39,2 | 23,9 | 15,3 | |
1903 | 3 850 000 | 159 000 | 88 000 | 71 000 | 41,3 | 22,9 | 18,4 | |
1904 | 3 910 000 | 167 000 | 84 000 | 83 000 | 42,7 | 21,5 | 21,2 | |
1905 | 4 000 000 | 174 000 | 87 000 | 87 000 | 43,5 | 21,8 | 21,8 | |
1906 | 4 100 000 | 179 000 | 91 000 | 88 000 | 43,7 | 22,2 | 21,5 | |
1907 | 4 150 000 | 180 000 | 92 000 | 88 000 | 43,4 | 22,2 | 21,2 | |
1908 | 4 200 000 | 169 000 | 102 000 | 67 000 | 40,2 | 24,3 | 16,0 | |
1909 | 4 280 000 | 173 000 | 113 000 | 60 000 | 40,4 | 26,4 | 14,0 | |
1910 | 4 350 000 | 180 000 | 100 000 | 80 000 | 41,4 | 23,0 | 18,4 | |
1911 | 4 400 000 | 176 000 | 94 000 | 82 000 | 40,0 | 21,4 | 18,6 | |
1912 | 4 430 000 | 185 000 | 91 000 | 94 000 | 41,8 | 20,5 | 21,2 | |
1913 | 4 200 000 | 108 000 | 122 000 | -14 000 | 25,7 | 29,0 | -3,3 | |
1914 | 4 240 000 | 191 000 | 88 000 | 103 000 | 45,0 | 20,8 | 24,3 | |
1915 | 4 280 000 | 172 000 | 85 000 | 87 000 | 40,2 | 19,9 | 20,3 | |
1916 | 4 660 000 | 99 000 | 97 000 | 2000 | 21,2 | 20,8 | 0,4 | |
1917 | 4 690 000 | 81 000 | 99 000 | -18 000 | 17,3 | 21,1 | -3,8 | |
1918 | 4 740 000 | 100 000 | 152 000 | -52 000 | 21,1 | 32,1 | -11,0 | |
1919 | 4 790 000 | 157 000 | 97 000 | 60 000 | 32,8 | 20,3 | 12,5 | |
1920 | 4 850 000 | 193 000 | 104 000 | 89 000 | 39,8 | 21,4 | 18,4 | |
1921 | 4 890 000 | 197 000 | 106 000 | 91 000 | 40,3 | 21,7 | 18,6 | |
1922 | 5 010 000 | 203 000 | 106 000 | 97 000 | 40,5 | 21,2 | 19,4 | |
1923 | 5 090 000 | 192 000 | 108 000 | 84 000 | 37,7 | 21,2 | 16,5 | |
1924 | 5 210 000 | 207 000 | 108 000 | 99 000 | 39,7 | 20,7 | 19,0 | |
1925 | 5 310 000 | 196 000 | 102 000 | 94 000 | 36,9 | 19,2 | 17,7 | |
1926 | 5 420 000 | 203 000 | 93 000 | 110 000 | 37,5 | 17,2 | 20,3 | |
1927 | 5 510 000 | 183 000 | 112 000 | 71 000 | 33,2 | 20,3 | 12,9 | |
1928 | 5 590 000 | 185 000 | 99 000 | 86 000 | 33,1 | 17,7 | 15,4 | |
1929 | 5 670 000 | 173 000 | 103 000 | 70 000 | 30,5 | 18,2 | 12,3 | |
1930 | 5 740 000 | 180 000 | 93 000 | 87 000 | 31,4 | 16,2 | 15,2 | 4,05 |
1931 | 5 800 000 | 171 000 | 98 000 | 73 000 | 29,5 | 16,9 | 12,6 | 3,80 |
1932 | 5 884 000 | 186 000 | 96 000 | 90 000 | 31,6 | 16,3 | 15,3 | 4,07 |
1933 | 5 961 000 | 174 000 | 93 000 | 81 000 | 29,2 | 15,6 | 13,6 | 3,76 |
1934 | 6 039 000 | 181 795 | 85 046 | 96 749 | 30,1 | 14,1 | 16,0 | 3,88 |
1935 | 6 102 000 | 160 951 | 89 086 | 71 865 | 26,4 | 14,6 | 11,8 | 3,39 |
1936 | 6 154 000 | 159 146 | 87 723 | 71 423 | 25,9 | 14,3 | 11,6 | 3,33 |
1937 | 6 196 000 | 150 771 | 84 674 | 66 097 | 24,3 | 13,7 | 10,7 | 3,12 |
1938 | 6 244 000 | 142 415 | 85 373 | 57 042 | 22,8 | 13,7 | 9,1 | 2,92 |
1939 | 6 292 000 | 138 883 | 84 150 | 54 733 | 22,1 | 13,4 | 8,7 | 2,81 |
1940 | 6 341 000 | 140 564 | 85 046 | 55 518 | 22,2 | 13,4 | 8,8 | 2,84 |
1941 | 6 711 000 | 147 293 | 85 011 | 62 282 | 21,9 | 12,7 | 9,3 | 2,80 |
1942 | 6 767 000 | 153 272 | 88 082 | 65 190 | 22,6 | 13,0 | 9,6 | 2,91 |
1943 | 6 823 000 | 148 840 | 88 386 | 60 454 | 21,8 | 13,0 | 8,9 | 2,79 |
1944 | 6 879 000 | 151 013 | 94 082 | 56 931 | 22,0 | 13,7 | 8,3 | 2,83 |
1945 | 6 936 000 | 166 960 | 103 591 | 63 369 | 24,1 | 14,9 | 9,1 | 3,09 |
1946 | 6 993 000 | 179 226 | 95 799 | 83 427 | 25,6 | 13,7 | 11,9 | 3,29 |
1947 | 7 048 000 | 169 501 | 94 395 | 75 106 | 24,0 | 13,4 | 10,7 | 3,06 |
1948 | 7 130 000 | 175 771 | 89 927 | 85 844 | 24,7 | 12,6 | 12,0 | 3,16 |
1949 | 7 195 000 | 177 734 | 84 675 | 93 059 | 24,7 | 11,8 | 12,9 | 3,17 |
1950 | 7 251 000 | 182 571 | 74 134 | 108 437 | 25,2 | 10,2 | 15,0 | 2,94 |
1951 | 7 258 000 | 152 803 | 77 364 | 75 439 | 21,1 | 10,7 | 10,4 | 2,45 |
1952 | 7 275 000 | 154 014 | 84 254 | 69 760 | 21,2 | 11,6 | 9,6 | 2,44 |
1953 | 7 346 000 | 153 220 | 68 055 | 85 165 | 20,9 | 9,3 | 11,6 | 2,41 |
1954 | 7 423 000 | 149 902 | 68 384 | 81 518 | 20,2 | 9,2 | 11,0 | 2,36 |
1955 | 7 499 000 | 150 978 | 67 960 | 83 018 | 20,1 | 9,1 | 11,1 | 2,41 |
1956 | 7 576 000 | 147 910 | 71 153 | 76 757 | 19,5 | 9,4 | 10,1 | 2,36 |
1957 | 7 651 000 | 141 035 | 65 807 | 75 228 | 18,4 | 8,6 | 9,8 | 2,26 |
1958 | 7 728 000 | 138 294 | 60 734 | 77 560 | 17,9 | 7,9 | 10,0 | 2,23 |
1959 | 7 798 000 | 136 892 | 73 850 | 63 042 | 17,6 | 9,5 | 8,1 | 2,23 |
1960 | 7 867 000 | 140 082 | 63 665 | 76 417 | 17,8 | 8,1 | 9,7 | 2,31 |
1961 | 7 943 000 | 137 861 | 62 562 | 75 299 | 17,4 | 7,9 | 9,5 | 2,29 |
1962 | 8 013 000 | 134 148 | 69 640 | 64 508 | 16,7 | 8,7 | 8,1 | 2,24 |
1963 | 8 078 000 | 132 143 | 66 057 | 66 086 | 16,4 | 8,2 | 8,2 | 2,21 |
1964 | 8 144 000 | 130 958 | 64 479 | 66 479 | 16,1 | 7,9 | 8,2 | 2,19 |
1965 | 8 201 000 | 125 791 | 66 970 | 58 821 | 15,3 | 8,2 | 7,2 | 2,09 |
1966 | 8 258 000 | 123 039 | 68 366 | 54 673 | 14,9 | 8,3 | 6,6 | 2,03 |
1967 | 8 310 000 | 124 582 | 74 696 | 49 886 | 15,0 | 9,0 | 6,0 | 2,02 |
1968 | 8 370 000 | 141 460 | 72 176 | 69 284 | 16,9 | 8,6 | 8,3 | 2,27 |
1969 | 8 434 000 | 143 060 | 80 183 | 62 877 | 17,0 | 9,5 | 7,5 | 2,27 |
1970 | 8 490 000 | 138 745 | 77 095 | 61 650 | 16,3 | 9,1 | 7,3 | 2,17 |
1971 | 8 536 000 | 135 422 | 82 805 | 52 617 | 15,9 | 9,7 | 6,2 | 2,10 |
1972 | 8 576 000 | 131 316 | 84 174 | 47 142 | 15,3 | 9,8 | 5,5 | 2,03 |
1973 | 8 621 000 | 139 713 | 81 470 | 58 243 | 16,2 | 9,5 | 6,8 | 2,15 |
1974 | 8 679 000 | 149 196 | 85 239 | 63 957 | 17,2 | 9,8 | 7,4 | 2,29 |
1975 | 8 721 000 | 144 668 | 89 974 | 54 694 | 16,6 | 10,3 | 6,3 | 2,23 |
1976 | 8 759 000 | 144 929 | 88 348 | 56 581 | 16,5 | 10,1 | 6,5 | 2,24 |
1977 | 8 804 000 | 141 702 | 94 362 | 47 340 | 16,1 | 10,7 | 5,4 | 2,20 |
1978 | 8 814 000 | 136 442 | 92 445 | 43 997 | 15,5 | 10,5 | 5,0 | 2,15 |
1979 | 8 826 000 | 135 358 | 94 403 | 40 955 | 15,3 | 10,7 | 4,6 | 2,11 |
1980 | 8 862 000 | 128 190 | 97 950 | 30 240 | 14,5 | 11,1 | 3,4 | 2,05 |
1981 | 8 891 000 | 124 372 | 95 441 | 28 931 | 14,0 | 10,7 | 3,3 | 1,99 |
1982 | 8 917 000 | 124 166 | 100 293 | 23 873 | 13,9 | 11,2 | 2,7 | 2,02 |
1983 | 8 940 000 | 122 993 | 102 182 | 20 811 | 13,8 | 11,4 | 2,3 | 2,00 |
1984 | 8 961 000 | 122 303 | 101 419 | 20 884 | 13,6 | 11,3 | 2,3 | 1,97 |
1985 | 8 960 000 | 118 955 | 107 485 | 11 470 | 13,3 | 12,0 | 1,3 | 1,95 |
1986 | 8 958 000 | 120 078 | 104 039 | 16 039 | 13,4 | 11,6 | 1,8 | 2,00 |
1987 | 8 971 000 | 116 672 | 107 213 | 9459 | 13,0 | 12,0 | 1,0 | 1,96 |
1988 | 8 981 000 | 117 440 | 107 385 | 10 055 | 13,1 | 12,0 | 1,1 | 1,97 |
1989 | 8 877 000 | 112 289 | 106 902 | 5387 | 12,6 | 12,0 | 0,6 | 1,90 |
1990 | 8 718 000 | 105 180 | 108 608 | -3428 | 12,1 | 12,5 | -0,4 | 1,81 |
1991 | 8 632 000 | 95 910 | 110 423 | -14 513 | 11,1 | 12,8 | -1,7 | 1,65 |
1992 | 8 540 000 | 89 134 | 107 998 | -18 864 | 10,4 | 12,6 | -2,2 | 1,54 |
1993 | 8 472 000 | 84 400 | 109 540 | -25 140 | 10,0 | 12,9 | -2,9 | 1,45 |
1994 | 8 444 000 | 79 442 | 111 787 | -32 345 | 9,4 | 13,2 | -3,8 | 1,37 |
1995 | 8 406 000 | 71 967 | 114 670 | -42 703 | 8,6 | 13,6 | -5,0 | 1,23 |
1996 | 8 363 000 | 72 188 | 117 056 | -44 868 | 8,6 | 14,0 | -5,4 | 1,24 |
1997 | 8 312 000 | 64 125 | 121 861 | -57 736 | 7,7 | 14,7 | -7,0 | 1,09 |
1998 | 8 257 000 | 65 361 | 118 190 | -52 829 | 7,9 | 14,3 | -6,4 | 1,11 |
1999 | 8 211 000 | 72 291 | 111 786 | -39 495 | 8,8 | 13,6 | -4,8 | 1,23 |
2000 | 8 170 000 | 73 679 | 115 087 | -41 408 | 9,0 | 14,1 | -5,1 | 1,26 |
2001 | 7 910 000 | 68 180 | 112 368 | -44 188 | 8,6 | 14,2 | -5,6 | 1,22 |
2002 | 7 849 000 | 66 499 | 112 617 | -46 118 | 8,5 | 14,3 | -5,8 | 1,21 |
2003 | 7 786 000 | 67 359 | 111 927 | -44 568 | 8,6 | 14,3 | -5,7 | 1,23 |
2004 | 7 724 000 | 69 886 | 110 110 | -40 224 | 9,0 | 14,2 | -5,2 | 1,29 |
2005 | 7 667 000 | 71 075 | 113 374 | -42 299 | 9,2 | 14,6 | -5,4 | 1,32 |
2006 | 7 608 000 | 73 978 | 113 438 | -39 460 | 9,6 | 14,7 | -5,1 | 1,38 |
2007 | 7 552 000 | 75 349 | 113 004 | -37 655 | 9,8 | 14,8 | -5,0 | 1,42 |
2008 | 7 497 000 | 77 712 | 110 523 | -32 811 | 10,2 | 14,5 | -4,3 | 1,48 |
2009 | 7 447 000 | 81 572 | 108 068 | -27 112 | 10,7 | 14,2 | -3,5 | 1,57 |
2010 | 7 403 000 | 76 105 | 110 165 | -34 060 | 10,0 | 14,6 | -4,6 | 1,49 |
2011 | 7 348 000 | 71 402 | 108 258 | -36 856 | 9,6 | 14,7 | -5,1 | 1,51 |
2012 | 7 305 000 | 69 121 | 109 281 | -40 160 | 9,5 | 15,0 | -5,5 | 1,50 |
2013 | 7 246 000 | 66 578 | 104 345 | -37 767 | 9,2 | 14,4 | -5,2 | 1,48 |
Напишите отзыв о статье "Население Болгарии"
Ссылки
- [www.nsi.bg/EPDOCS/Census2011final.pdf Официальный учёт населения Болгарии в 2011 году] (болг.)
- [censusresults.nsi.bg/Reports/2/2/R12.aspx Официальный учёт населения Болгарии в 2011 году]
Примечания
Население Болгарии на Викискладе? |
- ↑ [www.nsi.bg/bg/content/2975/население-по-области-общини-местоживеене-и-пол Население по области, общини, местоживеене и пол към 31.12.2014] Национален статистически институт
- ↑ [censusresults.nsi.bg/Reports/2/2/R6.aspx Официальная перепись населения в Болгарии в 2011 году]
- ↑ [www.nsi.bg/EPDOCS/Census2011final.pdf Официальный учёт населения Болгарии в 2011 году]
- ↑ [www.standartnews.com/izbori_2011/6_933_748_glasuvat_za_prezident_6_514_917_za_kmetove-120063.html 6 933 748 гласуват за президент, 6 514 917 за кметове] (болг.)
- ↑ [censusresults.nsi.bg/Census/Reports/2/2/R7.aspx Население по местоживеене, възраст и етническа група] Преброяване 2011 окончателни резултати
- ↑ [pop-stat.mashke.org/bulgaria-ethnic2011.htm Ethnic composition: 2011 census]
- ↑ [censusresults.nsi.bg/Census/Reports/2/2/R8.aspx Население по местоживеене, възраст и майчин език] Преброяване 2011 окончателни резултати
- ↑ [censusresults.nsi.bg/Census/Reports/2/2/R10.aspx Население по местоживеене, възраст и вероизповедание] Преброяване 2011 окончателни резултати
- ↑ [pop-stat.mashke.org/bulgaria-religion2011.htm Religious composition: 2011 census]
- ↑ суммарно православные, протестанты и католики
|
Отрывок, характеризующий Население Болгарии
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.