Пещерная живопись

Пещерная живопись (часто называют наскальной живописью) — изображения в пещерах, выполненные людьми эпохи палеолита, один из видов первобытного искусства. Большинство подобных объектов найдено в Европе, так как именно там древние люди были вынуждены жить в пещерах и гротах, спасаясь от холодов. Но такие пещеры есть и в Азии, например, Ниах-Кейвз в Малайзии.

История изучения

Долгие годы современная цивилизация не имела представлений о каких-либо объектах древней живописи, однако в 1879 году испанский археолог-любитель Марселино Санс де Саутуола, вместе со своей 9-летней дочерью, в ходе прогулки случайно наткнулся на пещеру Альтамира, своды которой были украшены множеством рисунков древних людей — не имевшая аналогов находка крайне потрясла исследователя и сподвигла его на её пристальное изучение. Годом позже Саутуола вместе со своим другом Хуаном Вилановым-и-Пьером из Мадридского университета опубликовали результаты своих исследований, в которых датировали исполнение рисунков эпохой палеолита. Многие учёные восприняли это сообщение крайне неоднозначно, Саутуолу обвиняли в фальсификации находок, однако позднее подобные пещеры были открыты во многих других уголках планеты.

Пещерная живопись являлась объектом большого интереса со стороны ученых мира с момента её открытия в XIX веке. Первые находки были сделаны в Испании, однако впоследствии наскальные рисунки были открыты в разных уголках мира, от Европы и Африки до Малайзии и Австралии, а также в Северной и Южной Америке. Наскальные рисунки являются источником ценной информации для множества научных дисциплин, связанных с изучением древности — от антропологии до зоологии. Присутствие наскальных рисунков является не просто признаком стоянки первобытных людей, но и существования у данного первобытного сообщества культуры, а возраст рисунков и изображенные на них сюжеты позволяют ученым узнать о состоянии мира и жизни первобытных сообществ на момент их создания. В некоторых случаях наскальная живопись является практически единственным источником, из которого можно узнать подробности о древней истории местности; например, благодаря пещерной живописи, найденной на территории Северной Африки, ныне занимаемой пустыней Сахара, известно, что во времена палеолита и неолита её экосистема сильно отличалась от современной и была достаточно богатой. Она также помогла определить примерное время опустынивания Сахары и появления в Северной Африке новых видов, таких как верблюды.

Наскальные изображения также позволяют прослеживать распространение первобытных людей по Земле и, совместно с другими артефактами, дают преставление о быте и культуре их авторов, а также об их эволюции. Так, с помощью изучения наскальной живописи возможно проследить процесс одомашнивания животных и изменения состава фауны в близлежащей местности.

Датировка

Установление возраста наскальных рисунков сопряжено с определёнными трудностями. В связи с тем, что пещеры и скалы, на которых находятся наскальные рисунки, подвергались воздействию загрязнения в течение многих столетий, метод радиоуглеродного анализа зачастую оказывается ненадёжным и даёт ошибочные результаты. Более надёжными являются методы анализа частиц красителей, из которых состоят рисунки. Также возраст рисунков возможно приблизительно определить, если на них изображены животные, обитавшие в местности нахождения рисунка в прошлом, например, во времена последнего ледникового периода.

Техника и сюжеты

Принято различать одноцветные, или монохромные, и многоцветные, или полихромные изображения. Развиваясь со временем, к XII тысячелетию до н. э. пещерная живопись стала выполняться с учётом объёма, перспективы, цвета и пропорции фигур, учитывала движение. Позднее пещерная живопись стала более стилизованной.

Для создания рисунков использовались красители различного происхождения: минерального (гематит, глина, окись марганца), животного, растительного (древесный уголь). Красители при необходимости смешивались с вяжущими веществами, такими как древесная смола или животный жир, и наносились на поверхность непосредственно пальцами; применялись и инструменты, такие как полые трубки, через которые наносились красители, а также тростины и примитивные кисти. Иногда для достижения большей чёткости контуров применялось выскабливание или вырезание на стенах контуров фигур. Поскольку в пещеры, в которых находится большинство наскальных рисунков, практически не проникает солнечный свет, при создании рисунков для освещения использовались факелы и примитивные лампы.

Пещерная живопись эпохи палеолита состояла из линий и посвящалась в основном животным. Со временем пещерная живопись эволюционировала по мере развития первобытных общин; в живописи эпох мезолита и неолита встречаются как животные, так и отпечатки рук и изображения людей, их взаимодействия с животными и друг с другом, а также божествами первобытных культов, их обряды. Заметную долю рисунков времён неолита составляют изображения копытных, таких как бизоны, олени, лоси и лошади, а также мамонтов; большую долю также составляют отпечатки рук. Животные нередко изображались ранеными, с торчащими из них стрелами. Более поздние наскальные рисунки изображают также одомашненных животных и другие современные авторам сюжеты. Известны изображения кораблей мореплавателей древней Финикии, замеченные более примитивными общинами Иберийского полуострова.

Пещерная живопись широко практиковалась первобытными обществами, промышлявшими охотой и собирательством и находивших укрытие в пещерах или живших рядом с ними. Образ жизни первобытных людей мало менялся на протяжении тысячелетий, в связи с чем как красители, так и сюжеты наскальных рисунков практически не изменялись и были общими для популяций людей, живших в тысячах километров друг от друга. Тем не менее, различия между пещерной живописью различных временных периодов и регионов существуют. Так, в пещерах Европы в основном изображены животные, в то время как африканские наскальные рисунки уделяют равное внимание как человеку, так и фауне. Техника создания рисунков также претерпевала определённые изменения; более поздняя живопись нередко является менее грубой и демонстрирует более высокий уровень развития культуры.

Предназначение пещерной живописи

Ввиду древности наскальных рисунков, достоверных свидетельств о причинах создания и значении пещерной живописи не сохранилось. Современные исследователи имеют ряд гипотез относительно их значения; единого мнения относительно предназначения и смыслов, которые вкладывали в свои работы древние художники, наука выработать не смогла. Анри Брейль предполагал, что наскальные рисунки служили частью ритуалов «охотничьей магии» и должны были, по представлениям первобытных людей, приносить удачу в охоте. Южноафриканский исследователь Джеймс Дэвид Льюис-Уильямс, опираясь на примеры племён, по сей день живущих охотой и собирательством, считает, что пещерная живопись — часть шаманских верований первобытных людей, и что рисунки создавались шаманами племён, входившими в состояние транса и запечатлевавшими свои видения, возможно, пытаясь таким образом заполучить некие особые силы. Дэйл Гатри, основываясь на известных примерах пещерной живописи разных видов, изображающих свирепых зверей, сцены охоты и фигуры женщин, пришёл к выводу, что они являются всего лишь изображениями фантазий первобытных подростков, однако археолог Дин Сноу, проанализировав наскальные рисунки пещер Франции и Испании, установил, что по крайней мере часть из них сделана руками женщин.

См. также

• Альтамира (пещера)
• Фон-де-Гом
• Пещера Ласко
• Комбарель
• Пещера Труа-Фрер
• Наскальные рисунки аборигенов Австралии
• Наскальное искусство Сахары
• Хронология позднего палеолита
• Петроглифы
• Наскальные рисунки в Гобустане

Ссылки

• [animalworld.com.ua/news/Peshhernaja-zhivopis Пещерная живопись]
• [www.bcetyt.ru/culture/pictures/peschera.html Пещерная живопись]. [www.webcitation.org/6CcKnRaoM Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
• [www.larchik.com.ua/p/pervo.html Первобытное искусство - пещерная живопись]. [www.webcitation.org/6CcKpERsI Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].
• [www.slovopedia.com/14/192/1010368.html Пещерная живопись]. [www.webcitation.org/6CcKrKxUc Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].

Литература

• [www.e-reading.co.uk/chapter.php/86513/7/Eliade_-_Istoriya_very_i_religioznyh_ideii._Tom_1._Ot_kamennogo_veka_do_elevsinskih_misteriii.html Наскальная живопись: образы или символы?] — Мирча Элиаде, гл. из «История веры и религиозных идей. Т. I»
• Бритта Ферхаген. [subscribe.ru/archive/lit.book.library.velesovasloboda/201505/01230438.html Древнейшие боги Европы и продолжение их жизни до сегодняшнего дня] (Изд. Граберт-Ферлаг, Тюбинген, Германия, 1999. Русский перевод Виталия Крюкова, 2015 — электронная книга.)

Отрывок, характеризующий Пещерная живопись

Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.