Настольный теннис на летних Олимпийских играх 1988
Поделись знанием:
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Настольный теннис на Летних Олимпийских играх 1988.
Это был дебют настольного тенниса на Олимпийских играх. Было разыграно 4 комплекта наград. Успешнее всего выступили хозяева соревнований — спортсмены Республики Корея — и теннисисты Китая. Кроме них награды завоевали лишь ещё 2 страны — Югославия (1 серебро и 1 бронза) и Швеция (1 бронза). Ни одной стране не удалось выиграть медали во всех 4 разрядах.
Содержание
Медалисты
Мужчины
| Категория | Золото | Серебро | Бронза |
| Одиночный разряд |  Ю Нам Гю Республика Корея (KOR) |
Ким Ги Тхэк Республика Корея (KOR) |
 Эрик Линд Швеция (SWE) |
| Парный разряд |  КНР (CHN) Чэнь Лунцань Вэй Цингуан |
 Югославия (YUG) Илия Лупулеску Зоран Приморац |
Республика Корея (KOR) Ан Джэ Хён Ю Нам Гю |
Женщины
| Категория | Золото | Серебро | Бронза |
| Одиночный разряд | Чэнь Цзин Китай (CHN) |
Ли Хуйфэнь Китай (CHN) |
Цзяо Чжиминь Китай (CHN) |
| Парный разряд | Республика Корея (KOR) Хён Джон Хва Ян Ён Джа |
КНР (CHN) Чэнь Цзин Цзяо Чжиминь |
Югославия (YUG) Ясна Фазлич Гордана Перкучин |
Страны
| № | Страна | Золото | Серебро | Бронза | 4 место | 5место | 6место | Условные очки | Медали |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | КНР |
2 | 2 | 1 | 0 | 2 | 1 | 33 | 5 |
| 2 | Республика Корея |
2 | 1 | 1 | 1 | 0 | 0 | 26 | 4 |
| 3 | Югославия |
0 | 1 | 1 | 0 | 0 | 0 | 9 | 2 |
| 4 |  Чехословакия |
0 | 0 | 0 | 1 | 1 | 0 | 5 | 0 |
| 5 | Швеция |
0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 0 | 4 | 1 |
| 6 |  СССР |
0 | 0 | 0 | 0 | 1 | 2 | 4 | 0 |
| 7 |  Венгрия |
0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 3 | 0 |
| 7 |  Япония |
0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 3 | 0 |
| 9 |  Польша |
0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 1 | 1 | 0 |
Результаты
Женщины. Одиночный разряд
| Четвертьфиналы | Полуфиналы | Финал | ||||||||
| Чэнь Цзин
|
3 | |||||||||
| Ф. Булатова
|
0 | |||||||||
| Чэнь Цзин
|
3 | |||||||||
 М. Грахова
|
0 | |||||||||
| М. Грахова
|
3 | |||||||||
 Б. Врископ
|
0 | |||||||||
| Чэнь Цзин
|
3 | |||||||||
| Ли Хуйфэнь
|
2 | |||||||||
| Ли Хуйфэнь
|
3 | |||||||||
| В. Попова
|
0 | |||||||||
| Ли Хуйфэнь
|
3 | Матч за 3-е место | ||||||||
| Цзяо Чжиминь
|
0 | |||||||||
| Цзяо Чжиминь
|
3 | Цзяо Чжиминь
|
3 | |||||||
| Хонъ Чхаок
|
0 | М. Грахова
|
0 | |||||||
| 5-8 места | 5 место | ||||||
| Ф. Булатова
|
3 | ||||||
| Б. Врископ
|
0 | ||||||
| Ф. Булатова
|
3 | ||||||
| В. Попова
|
0 | ||||||
| 7-е место | |||||||
| В. Попова
|
3 | Б. Врископ
|
3 | ||||
| Хонъ Чхаок
|
0 | Хонъ Чхаок
|
0 | ||||
Женщины. Парный разряд
| Четвертьфиналы | Полуфиналы | Финал | ||||||||
| Хён Джŏнъхва/Ян Ёнъджа
|
2 | |||||||||
| Б. Врископ/М. Клоппенбюрг
|
0 | |||||||||
| Хён Джŏнъхва/Ян Ёнъджа
|
2 | |||||||||
| М. Хосино/К. Исида
|
0 | |||||||||
| М. Хосино/К. Исида
|
2 | |||||||||
| Ф. Булатова/Е. Ковтун
|
0 | |||||||||
| Хён Джŏнъхва/Ян Ёнъджа
|
2 | |||||||||
| Чэнь Цзин/Цзяо Чжиминь
|
1 | |||||||||
| Чэнь Цзин/Цзяо Чжиминь
|
2 | |||||||||
| Ч. Баторфи/Э. Урбан
|
0 | |||||||||
| Чэнь Цзин/Цзяо Чжиминь
|
2 | Матч за 3-е место | ||||||||
| Я. Фазлич/Г. Перкучин
|
1 | |||||||||
| Я. Фазлич/Г. Перкучин
|
2 | Я. Фазлич/Г. Перкучин
|
2 | |||||||
| М. Грахова/Р. Касалова
|
0 | М. Хосино/К. Исида
|
1 | |||||||
| 5-8 места | 5 место | ||||||
| М. Грахова/Р. Касалова
|
2 | ||||||
| Ч. Баторфи/Э. Урбан
|
1 | ||||||
| М. Грахова/Р. Касалова
|
2 | ||||||
| Ф. Булатова/Е. Ковтун
|
1 | ||||||
| 7-е место | |||||||
| Ф. Булатова/Е. Ковтун
|
2 | Б. Врископ/М. Клоппенбюрг
|
2 | ||||
| Б. Врископ/М. Клоппенбург
|
0 | Ч. Баторфи/Э. Урбан
|
1 | ||||
Мужчины. Одиночный разряд
| Четвертьфиналы | Полуфиналы | Финал | ||||||||
| Ю Намгю
|
3 | |||||||||
| Й. Перссон
|
1 | |||||||||
| Ю Намгю
|
3 | |||||||||
| Э. Линд
|
0 | |||||||||
| Э. Линд
|
3 | |||||||||
| Цзян Цзялян
|
1 | |||||||||
| Ю Намгю
|
3 | |||||||||
| Ким Гитхэк
|
1 | |||||||||
| Ким Гитхэк
|
3 | |||||||||
| Я. У. Валднер
|
2 | |||||||||
| Ким Гитхэк
|
3 | Матч за 3-е место | ||||||||
| Т. Клампар
|
0 | |||||||||
| Т. Клампар
|
3 | Э. Линд
|
3 | |||||||
| Чэнь Лунцань
|
2 | Т. Клампар
|
1 | |||||||
| 5-8 места | 5 место | ||||||
| Цзян Цзялян
|
3 | ||||||
| Й. Перссон
|
1 | ||||||
| Цзян Цзялян
|
3 | ||||||
| Чэнь Лунцань
|
0 | ||||||
| 7-е место | |||||||
| Чэнь Лунцань
|
3 | Й. Перссон
|
3 | ||||
| Я. У. Валднер
|
0 | Я. У. Валднер
|
0 | ||||
Мужчины. Парный разряд
| Четвертьфиналы | Полуфиналы | Финал | ||||||||
| Чэнь Лунцань /Вэй Цингуан
|
2 | |||||||||
| А. Грубба/Л. Кухарски
|
1 | |||||||||
| Чэнь Лунцань /Вэй Цингуан
|
2 | |||||||||
| Ан Джэхёнъ/Ю Намгю
|
0 | |||||||||
| Ан Джэхёнъ/Ю Намгю
|
2 | |||||||||
| Э. Линд/Й. Перссон
|
0 | |||||||||
| Чэнь Лунцань /Вэй Цингуан
|
2 | |||||||||
| И. Лупулеску/З. Приморац
|
1 | |||||||||
| Ким Гитхэк/Ким Ван
|
2 | |||||||||
| Цзян Цзялян/Сюй Цзэнцай
|
0 | |||||||||
| И. Лупулеску/З. Приморац
|
2 | Матч за 3-е место | ||||||||
| Ким Гитхэк/Ким Ван
|
1 | |||||||||
| И. Лупулеску/З. Приморац
|
2 | Ан Джэхёнъ/Ю Намгю
|
2 | |||||||
| М. Аппельгрен/Я. У. Валднер
|
1 | Ким Гитхэк/Ким Ван
|
0 | |||||||
| 5-8 места | 5 место | ||||||
| А. Грубба/Л. Кухарски
|
2 | ||||||
| Э. Линд/Й. Перссон
|
0 | ||||||
| Цзян Цзялян/Сюй Цзэнцай
|
2 | ||||||
| А. Грубба/Л. Кухарски
|
0 | ||||||
| 7-е место | |||||||
| Цзян Цзялян/Сюй Цзэнцай
|
2 | Э. Линд/Й. Перссон
|
2 | ||||
| М. Аппельгрен/Я. У. Валднер
|
1 | М. Аппельгрен/Я. У. Валднер
|
0 | ||||
См. также
| ||||||||
| ||||||||
Напишите отзыв о статье "Настольный теннис на летних Олимпийских играх 1988"
Отрывок, характеризующий Настольный теннис на летних Олимпийских играх 1988
В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
