Наступление ИГИЛ на севере Ирака (июнь 2014)

Наступление ИГИЛ на севере Ирака
Основной конфликт: Гражданская война в Ираке
Ситуация в Ираке в июле 2014 года
Дата	5 июня — 25 июня 2014 года
Место	Мосул, Киркук (мухафазы Найнава и Салах-эд-Дин), Ирак
Итог	Победа ИГИЛ
Изменения	Утрата Иракским правительством контроля над большей частью северных регионов страны, провозглашение халифата в этих регионах
Противники
Ирак Ирак Вооружённые силы Полиция Иракские туркмены Иракский Курдистан Иракский Курдистан Пешмерга * проправительственные ополчения Сахва Армия Махди Бригады Бадра Катаиб аль-Хезболлах И другие Иран Иран КСИР Кодс Сирия Сирия (авиационная поддержка) При поддержке: США США Россия Россия Турция Турция Исламское государство Ирака и Леванта ГВСИР Исламская армия в Ираке Ансар аль-Ислам Фронт ан-Нусра (пограничные столкновения) Бааситы Армия людей накшбандийского ордена Высшее командование джихада и освобождения
Командующие
Хайдер Аль-Абади Джаляль Талабани Нури Аль-Малики Эршад Салихи Масуд Барзани Джафар Шейх Мустафа Касем Сулеймани Абу Бакр аль-Багдади Абу Аля аль-Афри † Абу Сулейман ан-Насир Абу Омар аш-шишани Иззат Ибрагим ад-Дури Мохаммед Юнис аль-Ахмед
Силы сторон
300,000—30,000 (две армейских дивизии) 10,000 федеральной полиции 30,000 местной полиции 80,000-190,000 ополченцев 150—2,000 иранских военных (три батальона Кодс) 50,000-100,000 боевиков
Потери
Военные: 3000–5700 убиты и казнены, 4500 захвачены в плен 90 000 дезертировали Гражданские: 80–170 - 1,900 Курды: 15 убито 13,000—20,000+ убитых 50 казнены
Общие потери
2000 убитых (на 13 июня) от 500,000 до 1,200,000 внутренне перемещённых лиц 80 гражданских убито 80 граждан Турции захвачены в заложники

Наступление ИГИЛ на севере Ирака. После недельного наступления частей организации «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) на второй по величине город Мосул ИГИЛ совместно с силами других суннитских группировок захватила большую часть города в ночь с 9 на 10 июня 2014 года. По некоторым оценкам, 1300 вооружённых боевиков захватили правительственные учреждения провинции Найнава, армейские объекты и международный аэропорт Мосул. Приблизительно 500 тысяч жителей Мосула бежали из города. Премьер-министр Ирака Нури аль-Малики призвал к введению на территории всей страны чрезвычайного положения. По состоянию на 10 июня Мосул полностью находился под властью боевиков. На следующий день город Тикрит был взят боевиками, которые сожгли правительственные здания и освободили сотни заключённых из местной тюрьмы. Боевики заявили о своем намерении захватить столицу Ирака — Багдад. По мнению наблюдателей, Ирак постепенно раскалывается на три сектора: суннитский, шиитский и курдский, что может повлечь негативные последствия для Афганистана.

В ходе наступления боевики ИГИЛ проводили массовые казни в отношении военнослужащих армии Ирака и гражданских лиц на занятых территориях. Известно, как минимум, о нескольких сотнях казнённых.

Под контроль боевиков перешли города Мосул, Рамади, Фаллуджа, Сулейман-бек в мухафазах Найнава, Салах-эд-Дин, Анбар. За город Талль-Афар идут бои.

Предпосылки

См. также: Столкновения в провинции Анбар (2013—2014)

С декабря 2013 года столкновениях по всей западной части Ирака были задействованы племенные ополчения, иракские силы безопасности и боевики группировки «Исламское государство Ирака и Леванта». В начале января 2014 года суннитские боевики захватили Фаллуджу и Рамади, в результате чего большая часть мухафазы Анбар оказалась под их контролем. После этого иракская армия начала наступление на Анбар, оплот ИГИЛ, с целью приведения региона под контролем правительства. Самарра была вновь захвачена армией 5 июня 2014 года , в то время как тяжелые обстрелы Фаллуджи ослабили силы ИГИЛ. Тем не менее, значительная часть боевиков укрылась в соседней Сирии, где они пополнили вооружение и существенно укрепили свои позиции.

В начале июня, после кампании иракской армии в регионе Анбар, повстанцы начали наступление в центральных и северных районах Ирака. В тот момент они всё ещё контролировали большую часть Фаллуджи и Аль-Кармаха, а также части городов Хадита, Джурф-Аль-Сахар, Ана, Эль-Кайм, Абу-Грейб и несколько более мелких поселений мухафазы Анбар. 3 июня в ходе контртеррористической операции силы безопасности ликвидировали 78 боевиков: 18 — в ходе артударов в районе города Фаллуджа мухафазы Анбар, 60 — на окраинах города Эс-Саклавия. Ранее было ликвидировано более 90 боевиков в мухафазах Анбар и Найнава. 5 июня не менее пяти нападений совершено боевиками в городе Байджи. В Самарре убиты 38 сотрудников полиции, около 50 человек были ранены. На фоне столкновений в этих городах, а также в Мосуле и Тикрите, был введён комендантский час. Позже силы безопасности восстановили контроль над рядом районов Тикрита, уничтожив 14 боевиков, а в Самарре, в результате авиаударов, было уничтожено 22 боевика. 6 июня в результате серии атак в мухафазе Найнава погибли 13 человек и 56 получили ранения. 7 июня боевики захватили часть зданий университета в Рамади, взяв в заложники десятки студентов и местных сотрудников. В тот же день, в результате нескольких терактов, в Багдаде погибло свыше 60 человек.

События

Нападение на Самарру

5 июня 2014 года суннитские боевики захватили часть города Самарра. Джихадисты взорвали полицейский участок к югу от города, убив несколько полицейских, прежде чем войти в город в пикапах, расстреливая контрольно-пропускные пункты на своём пути. Они вошли в город с востока и запада и быстро захватили здание муниципалитета, университета и две крупнейшие мечети. Продвинувшись на два километра, они достигли мечети аль-Аскари, окружённой тремя вооружёнными кордонами. Боевики установили командные центры возле святыни. Вскоре правительственные подкрепления были направлены из Багдада, и военным удалось вернуть контроль над городом, выталкивая вооружённые группировки из Самарры. В ходе боевых действий были убиты 12 полицейских и несколько гражданских лиц, и, в свою очередь, в официальных армейских кругах заявили о 80 убитых боевиках.

11 июня бои на северо-западных окраинах Самарры возобновились. В плен к боевикам попали множество иракских военных, которые практически не оказывали сопротивления.

Падение Мосула

6 июня суннитские боевики напали на город Мосул с северо-запада и быстро вошли в его западную часть. В южной части Мосула пять террористов-смертников атаковали склад оружия, убив 11 солдат. Два террориста-смертника убили шесть человек в селе Муваффакья, недалеко от Мосула. Тяжелые бои в городе продолжились на следующий день. За два дня были убиты 61 боевик, 41 военнослужащий вооружённых сил и 7 гражданских лиц.

Одновременно 8 июня прогремели два взрыва с участием террориста-смертника у штаб-квартиры Патриотического союза Курдистана в городе Джалавле, в результате которых погибли 18 человек, большинство из которых являлись членами курдских сил безопасности.

В ночь на 9 июня иракские военнослужащие вышли из города, в результате чего к полудню 10 июня боевики взяли под контроль большую часть Мосула. Боевики захватили разные объекты города, в том числе телестанцию, правительственные здания и международный аэропорт Мосул вместе с находившимися в нём самолётами, служивший в качестве базы для американских военных в регионе. Боевики также заявили, что выпустили по крайней мере 2400 заключённых, захватив полицейские участки и тюрьмы по всему городу. В ходе боёв была разрушена главная водопроводная станция, что привело к прекращению водоснабжения нескольких районов города. В руки боевиков едва не попал губернатор мухафазы Найнава, покинувший здание буквально за несколько минут до того, как его захватили бойцы ИГИЛ. В результате столкновений между силами пешмерги и боевиками в окрестностях Мосула погибли почти 60 человек. Одновременно из города в панике начали бежать тысячи шиитов, которые не надеются, что деморализованные отряды правительственных войск смогут их защитить. В том числе десятки тысяч беженцев направились в Курдистан, где местные власти развернули для них временные лагеря, параллельно обратившись к агентству ООН по делам беженцев с призывом о помощи. По некоторым данным, из Мосула в Эрбиль — столицу Иракского Курдистана, направились более 500 тысяч человек.

9 июня 28 водителей выехали караваном из порта Искендерун на автоцистернах с мазутом, чтобы доставить его на электростанцию в уезде Гейара. Во время подачи топлива на электростанцию в Мосуле они были захвачены боевиками вместе с грузовиками и электростанцией. Позже были похищены ещё 4 водителя, и, таким образом, число заложников достигло 32 человек.

10 июня спикер парламента Ирака Усама ан-Наджейфи сказал, что «Ирак стал объектом внешней агрессии со стороны боевиков группировки. И в настоящее время происходит вторжение экстремистов ИГИЛ по всей стране», добавив, что «вся мухафаза Найнава перешла в руки боевиков». В тот же день премьер-министр Ирака Нури аль-Малики сказал, что «правительство приняло решение объявить состояние повышенной боевой готовности по всему Ираку. Кроме того, мы просим парламент провести экстренное заседание с тем, чтобы ввести режим чрезвычайного положения. Необходимо объявить всеобщую мобилизацию, чтобы вернуть жизнь граждан в нормальное русло». Аль-Малики заявил, что экстренные меры по противодействию терроризму должны включать и помощь международного сообщества (ООН, ЛАГ, ЕС) и соседних стран. Позже был создан кризисный штаб, который будет координировать набор добровольцев и их вооружение для противостояния боевикам.

Ранее, в тот же день, губернатор мухафазы Найнава Атиль аль-Нуджаифи сказал, что армейских командиров, отказавшихся давать бой боевикам и спасшихся бегством, нужно предать военному суду. Он также заявил, что ИГИЛ действовала в союзе с другими небольшими ополчениями, возложив ответственность за всё на премьер-министра:

Аль-Малики очень долго принимал решение о необходимости вмешательства в происходящее в Курдистане. Премьер предпочел поверить разведданным своих военачальников, которые были заведомо ложными, и не прислушался к нашим докладам. В результате из-за различных слухов и домыслов и рухнула вся система безопасности в Мосуле и Киркуке.

Позже аль-Нуджаифи сообщил, что боевики захватили активы ряда банков в Мосуле, в которых находились 500 миллиардов динаров (около 430 миллионов долларов) наличными и в золотых слитках.

12 июня в эфире телевидения глава совета директоров Международной ассоциации грузоперевозчиков Турции Фатих Шенер сказал, что боевики группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» освободили 28 водителей, но позже они были задержаны уже другой экстремистской группировкой. По словам Шенера, представители компании-перевозчика уже начали переговоры о выкупе, который, составил около 5 миллионов долларов США. По некоторым данным для спасения заложников рассматривается и отправка в Ирак бойцов специального назначения, известных как «бордовые береты», которые были приведены в состояние полной боевой готовности.

11 июня вооружённые силы начали контрнаступление в сторону Мосула. Одновременно военно-воздушные силы Ирака стали наносить авиаудары по позициям боевиков в самом городе и в его окрестностях. В результате армия вернула под свой контроль два квартала города Мосула, в двух районах мухафазы Анбар боевики несут потери, в городе Фаллуджа силы безопасности уничтожили четыре штаба боевиков и ликвидировали несколько десятков террористов. Представитель вооружённых сил Ирака Хани аль-Муин заявил, что «операция по освобождению административного центра мухафазы Найнава продолжается». С четырёх направлений начато наступление на аэропорт Мосула, боевики отступают из города. В Эль-Карама, к западу от Рамади мухафазы Анбар, наступление боевиков остановлено. От городов Самарра, Тикрит и Баакуба боевики были отброшены.

12 июня на иракско-сирийской границе близ города Эль-Кайм боевики убили 4 иракских солдата, и более 20 ранили. 14 июня в Сирии на границе с Ираком в результате взрыва на рынке нелегальной торговли оружием, погибло 30 человек. На рынке в городе Майадин в Сирии у границы с Ираком в результате взрыва бомбы погибли 8 человек. Полевой командир повстанцев в провинции Дейр-Зор заявил, что к этому причастны боевики ИГИЛ, ведущие бои и в Сирии, и в Ираке.

Захват турецких заложников в Мосуле

11 июня боевики ИГИЛ захватили турецкое консульство в Мосуле и похитили 49 турецких дипломатов, включая генерального консула Озтюрка Йылмаза, трёх детей и несколько членов сил специального назначения Турции. По сообщениям, похищенные не пострадали и были доставлены в близлежащую базу боевиков. Неназванный турецкий чиновник подтвердил, что правительство ведёт переговоры с повстанцами, в то время как премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган провёл экстренное совещание с членами Национального разведывательного управления и вице-премьером Беширом Аталаем для обсуждения ситуации. Министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу сообщил, что в момент захвата в генеральном консульстве в Мосуле работали 49 сотрудников, и сказал, что:

Турция не в первый раз сталкивается с таким кризисом. Пусть ни у кого не будет сомнений в том, что мы делаем все необходимое. Также пусть никто не пытается проверить смелость нашей страны. Если нашим гражданам будет нанесён вред, мы не оставим это без ответа и отреагируем самым жёстким образом. Ответственность за безопасность нашего дипломатического персонала в Ираке лежит, в первую очередь, на иракских властях. Между тем, два дня назад мы направили в консульство распоряжение об эвакуации, если ситуация в Мосуле будет усугубляться. Но окончательное решение об эвакуации мы оставили за сотрудниками консульства. Относительно состояния здоровья заложников сейчас никаких отрицательных данных нет. В данный момент они находятся в более безопасном месте.

В сентябре турецкие заложники благополучно вернулись в Турцию

Курдское продвижение на Киркук

8 июня части суннитских группировок продвинулись к востоку от Мосула, захватив области Хавиджа, Заб, Эр-Рияд и Аббаси, к западу от города Киркук, и к югу — Рашад и Янкаджа, после отступления вооружённых сил На следующий день, боевики захватили 15 членов сил безопасности.

12 июня, в восточной части мухафазы, части Пешмерга — силы безопасности иракского Курдистана, продвинулись и взяли город Киркук, расширяя зону своего контроля в Северном Ираке, после того как вооружённые силы оставили город без защиты перед угрозой вторжения в него боевиков. В окружении сил говорят, что ожидают дальнейших распоряжений, пока не двигаясь в направлении райнов, занятых ИГИЛ. Представитель курдов Джаббар Явар сказал, что «Весь Киркук перешёл под власть формирований „пешмерга“. Сейчас в Киркуке не осталось ни одного военнослужащего иракской армии». В результате бегства иракских военнослужащих на юг, курдские силы заполнили это вакуум, занятые ими области к ранее существовавшему вопросу о спорных территориях Северного Ирака. В частности, курдский депутат Шореш Хаджи заявил, что «я надеюсь, что курдское руководство не пропустит эту прекрасную возможность, чтобы принести курдские земли в спорные территории обратно под курдский контроль». В таком контексте, курдская мобилизация может рассматриваться как очередной признак «восходящей анархии» в Ираке.

12 июня в Киркуке, на пути следования кортежа правительства Иракского Курдистана был совершен теракт, целью которого был министр по безопасности, курирующий пешмергу, но в момент атаки его в кортеже не было. Погиб один человек.

25 июня в результате самоподрыва террориста-смертника, когда его остановил сотрудник полиции у входа на рыночную площадь Киркука, погибли 4 человека погибли, из которых 2 члена пешмерги, а 16 человек получили ранения.

26 июня председатель Иракского Курдистана Масуд Барзани во время посещения Киркука и инспектирования пешмерги, заявил о намерении сохранить контроль над городом, так как вопрос о споре о Киркуке с центральным правительством, теперь решен.

Бои в провинции Салах-эд-Дин

Вечером 10 июня боевики захватили часть мухафазы Салах-эд-Дин, а именно города Туз-Хурмату и Сулейман-Бек, а позже городок Эль-Хувейджа в 50 км юго-западнее Киркука, отбитый через некоторое время армией.

11 июня боевики продвинулись к городу Байджи, сожгли комплекс зданий МВД, захватили главное здание суда, оружейные склады и тюрьму, освободив всех заключённых, а позже окружив местный нефтеперерабатывающий завод и электростанцию. Боевики ИГИЛ направили группу местных племенных шейхов к 250 вооружённым охранникам нефтяного завода, чтобы уговорить их сложить оружие при условии, что им будет разрешено беспрепятственно уехать из города, одновременно об этом предупреждены солдаты и полицейские. Позже в тот же день, боевики отступили из города Байджи, из-за убеждений местных племенных вождей , или в результате прибытия подкрепления в виде 4-й бронетанковой дивизии иракской армии.

Наступление на Багдад

12 июня суннитские боевики начали наступление в сторону Багдада, столицы Ирака, взяв под контроль часть маленького городка Удхаим в 90 километрах к северу от Багдада, после того как большинство армейских подразделений оставили свои позиции и отошли в сторону соседнего города Эль-Халис. Представитель ИГИЛ Абу Мухаммад аль-Аднани в аудиопослании, размещённом в Twitter, сказал, что у нас в столице Ирака «есть свои счеты» и «битва ещё не бушует, но будет бушевать в Багдаде и Кербеле».

12 июня из-за отсутствия кворума парламент Ирака не смог проголосовать по вопросу о введении чрезвычайного положения, что свидетельствует о расколе политической элиты. Говоря о похищенных дипломатах, он отметил, что «их освобождение и возвращение домой является первоочередной задачей для властей Ирака. Для меня, правительства и руководства Иракского Курдистана это является приоритетным направлением работы. Мы знаем, что дипломаты находятся в безопасности и не пострадали». По некоторым данным, в ходе боёв был убит один из главарей боевиков Мухаммед аль-Анбари, ответственный за планирование операций по захвату Мосула и Тикрита.

Между тем, боевики начали заявлять об окружении города Самарра, являющегося родиной ИГИЛ Абу Бакра аль-Багдади. В первые часы 13 июня, ими также был осуществлён захват двух городов в мухафазе Дияла, а именно Саадия и Джалавла, после отступления оттуда сил безопасности. Однако, командующий оперативным штабом «Диджля» генерал-лейтенант Абдель Амир аз-Заиди сообщил, что его части смогли отразить три атаки экстремистов в Джалауле, Эль-Азыме и Эль-Микдадии, вследствие чего были «ликвидированы 18 боевиков, в том числе их главари, уничтожены пять машин с оружием и боеприпасами. Информация о захвате этих населённых пунктов является не более, чем слухами». Части ИГИЛ пытаются подойти к региональному центру Баакубе, находящимся на расстоянии в 50 км от Багдада, отрезать иракскую армию от курдских частей, занимающих район Киркука и блокировать Багдад с северо-востока, к штурму которого они уже приступили. Одновременно, передовые силы ИГИЛ находящиеся в 120 км к северу от Багдада ведут перегруппировку, чтобы облегчить наступление на столицу.

Во время пятничной молитвы в Карбале Абдель Махди аль-Кербелаи, официальный представитель аятоллы Али аль-Систани, обратился с призывом к шиитам, отметив, что «противостояние терроризму — долг каждого, независимо от конфессиональной принадлежности» В то же время, правительство закрыло доступ к Facebook, Twitter и YouTube, из-за опасений в том, что экстремисты могут использовать социальные сети для привлечения в свои ряды новых боевиков.

15 июня в усыпальнице шейха Абдель Кадер аль-Гилани в центре Багдада террорист-смертник осуществил взрыв, в результате которого погибли 12 человек, 23 получили ранения.

16 июня боевики ИГИЛ задержали судью Рауфа Абдула Рахмана, возглавлявшего Высший уголовный суд Ирака и приговорившего бывшего президента Ирака Саддама Хусейна к смерти в 2006 году. 18 июня состоялась казнь Рахмана. По данным члена парламента Иордании Халиал Аттеха, Рашид пытался скрыться из Багдада, переодевшись в женскую одежду, а «иракские революционеры арестовали его и приговорили к смерти. Эту кару он понес за приговор, вынесенный шахиду Саддаму Хусейну». Захват судьи подтвердил и бывший вице-президент Ирака Ибрагим Иззат аль-Дури. Правительство никак не прокомментировало эту информацию.

Продолжение борьбы и попытки контрнаступления правительства

13 июня Вооружённые силы Ирака при поддержке «Кодс» выдвинулись к Самарре и восстановили контроль над частью мухафазы Салах-эд-Дин, а именно город Дхалайя. Повторные авиаудары в Мосуле и Тикрите заставили боевиков отойти от позиций в городах, в которых по некоторым данным, важную роль в патрулировании и администрации играют члены Накшбандийского ордена и других антиправительственных групп во главе с бывшими офицерами «Баас», в частности бывшие генералы Азхар аль-Обейди и Ахмед Абдул Рашид были назначены губернаторами Мосула и Тикрита. У суннитских боевиков остались под контролем военная авиабаза «Спайкер» и аэродром в Тикрите, вокруг которого они разместили артиллерию, чтобы противостоять ожидаемой осаде.

14 июня силы безопасности в результате боёв у города Баакуба сорвали наступление боевиков «ИГИЛ» в мухафазе Дияла. К захваченному террористами городу Сулейман-бек в мухафазе Салах-эд-Дин стягиваются подкрепления правительственных сил. Также, боевики контролируют город Фаллуджа и военную базу Аль-Мазраа в мухафазе Анбар. Бои армии с боевиками продолжаются и в городе Самарра мухафазы Салах-эд-Дин. Боевики «ИГИЛ» расстреляли перед городской мечетью Аль-Исра в Мосуле 12 шейхов-богословов, которые отказались принести им присягу. Боевики попытались вывести из строя нефтепровод у города Байджи, но атаку удалось отбить вооружённым силам, освободив город Эль-Муатасем на шоссе, связывающем Багдад с провинцией Салах ад-Дин, и уничтожив авиаударами более 200 террористов. Всего в мухафазах Салах-эд-Дин, Анбар и Дияла было ликвидировано около 300 боевиков. Части «ИГИЛ» перерезали дорогу между Киркуком и Багдадом. На город Сулейман-Бек, где находится крупная база боевиков, с трёх направлений начато наступление вооружённых сил. В результате воздушного рейда к западу от Эль-Хиллы уничтожено 33 боевика, при зачистке района Эль-Исхаки к югу от Самарры убиты десятки боевиков. Тем временем, «Пешмерга» под предлогом защиты мирных жителей от террористической угрозы заняли все спорные территории в мухафазах Салах-эд-Дин, Ханакин и Дияла, примыкающие к их автономному району. У города Эль-Микдадия произошёл ряд серьёзных столкновений. В Самарру прибыло подкрепление иракской армии и отряды ополченцев-шиитов для противодействия проникновению боевиков «ИГИЛ» в город с севера. Но сотрудники службы безопасности говорили, что Самарра ещё находится под контролем «ИГИЛ».

15 июня войска с применением вертолётов атаковали позиции боевиков к западу от Мосула. Одновременно «Пешмерга» перерезали линии снабжения «ИГИЛ», идущие к Мосулу из Сирии, заняв КПП Рубейя на сирийско-иракской границе. Ранее, в результате авиаудара иракских ВВС вблизи города Ханакин в мухафазе Дияла были убиты шесть курдских военнослужащих, порядка 20-ти получили ранения. В руководстве Ирака сообщили, что их гибель стала результатом ошибки.

На территории Сирии в Йарубии КПП контролируют боевики. В 240-ка км от Багдада в Хадите народные дружины и полицейские не позволили устроить диверсию на местной ТЭЦ. Вооружённым силам при поддержке отрядов шиитских добровольцев удалось остановить наступление боевиков и вернуть под свой контроль Самарру. Багдад полностью блокирован со всех сторон армией. В занятом войсками городе Ишаки были обнаружены сожжённые тела 12-ти полицейских.

В Баакубе в результате миномётного обстрела погибли трое иракских солдат и трое добровольцев-шиитов. Одновременно, ВВС Сирии нанесли авиаудары по базам «ИГИЛ» в Ракка и Хасакехе и штаб-квартире в городе Шаддади, недалеко от границы с Ираком.

В течение дня боевики заявляли о захвате в плен 1.000—1.700 солдат, в то время как, ВВС Ирака убили 279 боевиков в предыдущие 24 часа.

В интернете боевиками были опубликованы фотографии, на которых солдат уводят и укладывают во рвы перед расстрелом, а затем они лежат на земле с огнестрельными ранениями в голову с пояснением, что это капитулировавший гарнизон Тикрита. Представитель армии генерал-лейтенант Кассим Муссави заявил, что фотографии достоверны и на них изображены события, имевшие место в мухафазе Салах-эд-Дин. Обнародованы видео сотен мужчин, которых куда-то уводят недалеко от военной авиабазы «Спайкер», а также фотографии грузовиков, увозящих большое число молодых мужчин, в подписях к которым говорится, что их везут на смерть. Губернатор провинции Салах-эд-Дин Ахмед Абдулла аль-Джибури сообщил, что боевики захватили сотни солдат и курсантов академии ВВС и, скорее всего, расправились с ними. Военным экспертам по видео удалось подтвердить убийство по меньшей мере 170-ти солдат. Части «ИГИЛ» продвинулись к мухафазе Дияла, захватив две деревни в Адхаиме, к северо-востоку от Багдада.

ВВС нанесли серию ударов по оплотам боевиков в Мосуле и его окрестностях, после чего официальный представитель министерства обороны Ирака Мухаммед аль-Аскари сказал, что "уничтожены все наземные цели на правом берегу Тигра. Под Киркуком (250 км от Багдада) вооружённые ополченцы местных племён отразили попытку боевиков прорваться к городу. Губернатор провинции Анбар сказал о передислокации двух полков в Найнаву и Салах-эд-Дин.

17 июня командующий операциями в мухафазе Анбар корпусный генерал Рашид Флейх сообщил, что ВВС уничтожили свыше 200 боевиков к северу от Фаллуджи в районе Эс-Саклявия. Силы безопасности при поддержке ополчения из местных племён освободили большую часть секторов Эль-Карабля и Руммана у пограничного с Сирией города Эль-Кайм, контролируемого властями. В ходе операции убито семь боевиков и 17 ранены. Силовики потеряли четырёх бойцов, 13 ранены. При поддержке племён бойцы элитных подразделений проводят зачистку города Рава и его окрестностей, где находится лагерь «ИГИЛ», на левом берегу Евфрата в 170 км к северо-западу от Эр-Рамади. Власти настаивают на том, что значительная часть Талль-Афара находится под их контролем.

Части «ИГИЛ» вошли в город Баакуба, расположенный в 60 км к северу от Багдада. К востоку на 50 км от Багдада — в окрестностях Фалуджи — исламисты заявили об уничтожении нескольких танков и сбили военный вертолёт. Оба находившихся на его борту пилота погибли. В результате вооружённых столкновений с силовиками к северу от Багдада были уничтожены 25 боевиков: 12 ликвидированы в результате ночных рейдов подразделений оперативного штаба «Диджля» в Эль-Азыме, расположенном в 60 км севернее Баакубы; семь, в том числе 2 иностранных наёмника — в окрестностях Эль-Микдадии (в 35 км северо-восточнее Баакубы); 9 террористов были убиты при попытке нападения на полицейский участок у Баакубы. Местные силовики заявили, что ситуация в городе находится под их полным контролем. Всего с 16 июня, по данным армейского командования, ликвидированы свыше 500 боевиков «ИГИЛ»: 200 убиты в результате авиаударов под Фаллуджей, более 300 — в боях за Талль-Афар в 50 км к северо-западу от Мосула мухафазы Найнава.

Ночью боевики предприняли попытку освободить заключённых следственного изолятора при полицейском участке, расположенного в местечке Эль-Мафрак в 6 км западнее Баакубы в 60 км к северу от Багдада. При штурме были использованы гранатомёты, миномёты и лёгкое стрелковое оружие, в результате чего комплексу МВД был причинён серьёзный ущерб, атака привела к гибели 44 заключённых, в том числе и главарей «ИГИЛ». По информации ряда источников в силовых структурах, число погибших превышает 50 человек, и они были расстреляны бойцами шиитских милиций при попытке к бегству. Сами боевики утверждают, что их сторонников застрелили сотрудники правоохранительных органов, когда те попытались сбежать.

17 июня Боевикам-союзникам мятежников Свободной армии Сирии и террористов «Джебхат-ан-Нусра» удалось взять под контроль КПП «Эль-Каим» на территории Ирака, после того, как его покинули подразделения иракских силовиков.

18 июня в результате взрыва в шиитском районе Багдада Мадинат-эс-Садр погибли 7 человек, более 10 человек получили ранения. Боевики похитили 60 рабочих, занятых на строительстве больницы в в уезде Дор мухафазы Салах-эд-Дин, среди которых 15 граждан Турции, а также Пакистана, Непала, Бангладеш и Туркменистана. Позже, в пригороде Мосула были похищены около 40 индийских рабочих, после чего премьер-министр Индии Нарендра Моди потребовал принять все возможные меры для их освобождения, однако, пока установить их точное местонахождение и наладить с ними связь не удалось. В Ирак был направлен бывший посол Индии в республике Суреш Редди, который будет координировать спасательную операцию, одновременно была запланирована эвакуация 14 из 46 индийцев работающих в госпитале Тикрита, в то время как остальные заявили, что будут и дальше оказывать помощь раненым.

В Рамади прошли бои с использованием авиации.

Боевики взяли под контроль три небольших населённых пункта в мухафазе Салах-эд-Дин. Погибли 20 местных жителей, попытавшихся дать отпор боевикам без помощи войск.

Боевики захватили завод «Аль-Мутанна» в 70 км к северо-западу от Багдада, на котором хранится партия устаревшего химоружия. По этому вопросу представитель госдепартамента США Джен Псак дала следующий комментарий:

У нас вызывает обеспокоенность захват ИГИЛ любого военного объекта. По нашим данным, в этом комплексе нет материалов, которые могут быть использованы для создания химоружия. Кроме того, транспортировать эти материалы очень сложно или даже невозможно.

Во время столкновений с боевиками в районе города Эль-Каим в мухафазе Анбар на границе с Сирией погибли 34 иракских военнослужащих. Одновременно боевые вертолёты подвергают позиции террористов интенсивным ударам с воздуха. Ожесточённые столкновения снова начались возле нефтеперерабатывающего завода в Байджи и в районе аэропорта города Таль-Афар на севере Ирака, в ходе которых суннитские боевики утверждают, что завод окружён и что они контролируют большую часть аэропорта. По сообщению министерства обороны Ирака 70 боевиков было уничтожено ударами с воздуха в Багдаде и мухафазе Салах-эд-Дине на севере, в двух деревнях были убиты 55 террористов, 15 — в районе Эль-Латифия южнее Багдада, в Салах-эд-Дине были проведены массированные рейды, в ходе которых было «захвачено значительное количество оружия и автомобилей» противника, в Талль-Афаре были уничтожены 15 боевиков. Одновременно командование армии утвердило план освобождения Мосула, вследствие чего председатель комитета парламента по вопросам безопасности и обороны Хасан Синид сообщил, что войскам отдан приказ выдвинуться и занять позиции с задачей «сокрушить тех, кто покусился на святость Мосула», а «позиция духовных властей в Ираке расстроила расчёты противника и сорвала его планы».

21 июня боевики захватили КПП у города Эль-Кайм на границе с Сирией, в результате чего погибли 30 иракских военнослужащих. Боевики захватили город Эль-Каим в мухафазе Анбар на границе с Сирией, где количество погибших военнослужащих составило 34 человека. Также был захвачены города Рава и Ана в провинции Анбар. Однако, генерал-лейтенант Кассем Атта назвал это «тактическим» шагом, сообщив, что «отвод военных частей имел целью передислокацию». Позже боевиками был захвачен город Эр-Рутба в 80 км к востоку от границы с Иорданией. Другие города, Рава и Ана, расположены недалеко от плотины на реке Евфрат, которую охраняют около 2-х тысяч солдат. По некоторым данным, члены «ИГИЛ» ведут переговоры с представителями местных племён, чтобы без боя захватить плотину.

22 июня во время боёв с военными в Тикрите был захвачен один из полевых командиров «ИГИЛ» Абу Абдель Рахман ан-Насери, некогда входивший в число приближённых Саддама Хусейна. Кроме того, 30 боевиков были уничтожены в боях за Талль-Афар в мухафазе Найнава, а в армейском командовании сообщили о контроле завода в Байджи 300 военнослужащими частей специального назначения. Военные на условиях анонимности заявили, что боевики захватили два пограничных поста: Требил на границе с Иорданией, аль-Валид — с Сирией, после отступления правительственных войск.

23 июня в результате нападения на конвой с заключёнными на южной окраине Багдада погибли 69 человек.

24 июня государственный телеканал «Аль-Иракия» сообщил, что беспилотники ВВС США нанесли удары по позициям боевиков в городе Эль-Кайм. В свою очередь, спутниковый телеканал «Аль-Арабия», ссылаясь на местные племена, передал, что никаких ударов не было, а Белый дом отрицает факт бомбардировки.

В результате авиаудара, нанесённого истребителем ВВС Сирии по городу Эль-Каим, погибли 20 человек, а 93 получили ранения. Позже, количество погибших увеличилось до 57 человек, а раненых до 120. Губернатор мухафазы Анбар Сабах Кархут заявил, что на атакующих самолётах был нанесён именно флаг Сирии. После этого, премьер-министр Ирака Нури аль-Малики подтвердил факт нанесения ударов ВВС Сирии, сказав, что «это необходимые и верные действия». Однако, позже было выяснено, что вопреки первому переводу высказывания аль-Малики с арабского языка на английский, распространённому «BBC», он говорил об операциях авиации на территории Сирии, а не Ирака, заявив, что «сирийские самолёты ударили в районе Эль-Каим на сирийской стороне границы. Координации не было», подчеркнув при этом, что «это необходимые и верные действия».

В тот же день, представитель верховного командования вооружёнными силами Ирака генерал-лейтенант Касем Ата сообщил, что «силам безопасности удалось вернуть под свой полный контроль погранпункты Эль-Валид и Турейбиль; оба КПП были укреплены достаточным числом личного состава», отметив, что племена мухафазы Анбар оказывают весомую поддержку войскам.

25 июня было осуществлено несколько авиаударов по позициям боевиков на севере и западе Ирака, по результатам которых были ликвидированы не менее 40 экстремистов. Силам безопасности удалось дать отпор боевикам, вновь предпринявшим штурм нефтеперерабатывающего завода в Байджи. По заявлению министерства внутренних дел Ирака, армия совместно с добровольцами из местных племён освободила от боевиков район на северо-западе города Эль-Хилла в 100 км к югу от Багдада, в результате чего 36 террористов уничтожены, 8 пленных мирных жителей освобождены и были обнаружены четыре подпольных фабрики по изготовлению взрывчатых веществ.

26 июня в городе Эль-Махмудия в 30 км к юго-западу от Багдада сработало взрывное устройство, заложенное на обочине дороги. После того, как место инцидента окружили люди, террорист, находившийся среди них, привёл в действие «пояс смертника». Через некоторое время там же разорвался миномётный снаряд. В результате этой серии взрывов погибли 15 человек, а 70 пострадали.

Боевики захватили район Аджиль в 30 км к востоку от Тикрита, где расположены три небольших нефтяных месторождения. В то же время, по некоторым данным, нефтяной завод в Байджи и сам город каждый день переходят то к властям, то к боевикам «ИГИЛ», то к местным племенам. В ходе боёв у города Ясриб в 90 км к северу от Багдада, были уничтожены 4 боевика, но им удалось окружить крупную авиабазу, которая во времена вторжения войск коалиции называлась «Кэмп Анаконда». В свою очередь, военные начали активную подготовку к обороне города Хадита в 240 км к западу от Багдада, где находится крупная гидроэлектростанция на реке Ефрат.

Боевики захватили храмовый комплекс древнего города Эль-Хадр, внесённый в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, после того как охранявшие их полицейские разбежались.

Наступательная операция началась в Тикрите на территории местного университета. В боях участвовали порядка 50 бойцов иракского спецназа, высадившихся с вертолётов и приземлившихся на площади университетского стадиона. Представитель командования вооружённых сил генерал-лейтенант Касем Ата объявил о нескольких десятках уничтоженных боевиков в провинциях Ирака. Был убит один из полевых командиров «ИГИЛ» и девять сопровождавших его боевиков. Ещё 15 боевиков были убиты в районе Дели-Аббас мухафазы Дияла. В мухафазе Салах-эд-Дин в результате авиаудара были уничтожены 150 транспортных средств, принадлежавших боевикам, пять тяжёлых орудий и склад с десятью тоннами взрывчатых веществ.

В районе Мосула были уничтожены 90 боевиков.

Битва за Таль-Афар

Утром 16 июня боевики ИГ атаковали город Талль-Афар (в 50 км. к северо-западу от Мосула), но вскоре были вынуждены отступить, потеряв 18 человек. Погибло девять гражданских лиц. Позже атака возобновилась, город подвергся миномётному обстрелу, и после боёв с силами безопасности боевикам удалось захватить Талль-Афар. Местный гарнизон сил безопасности понёс тяжёлые потери. Защитники города бежали на контролируемую курдами территорию. Боевикам численностью около 500—700 человек удалось полностью захватить город Талль-Афар на севере страны. Один из руководителей этого шиитского анклава в преимущественно суннитской мухафазе Найнава Нуреддин Кабалан подтвердил, что боевики контролируют большую часть города, но несколько кварталов находятся под контролем вооружённых сил, указав на значительное число погибших со стороны как исламистов, так и правительственных войск.

18 июня Военным удалось взять под контроль укрепления в Талль-Афаре. 21 июня продолжились бои у города Талль-Афар. 23 июня Командование иракской армии подтвердило, что боевики захватили военный аэродром в городе Талль-Афар в 60 км от сирийской границы.

23 июня боевики захватили город Талль-Афар.

Битва за Байджи

17 июня Боевики захватили крупнейший нефтеперерабатывающий завод, расположенный в городе Байджи. До этого завод приостановил свою деятельность, технический персонал остался на предприятии, но иностранцы срочно покинули объект. Завод является одним из трёх ведущих в стране, наряду с двумя в Багдаде, и единственный на севере.

18 июня Боевики из миномётов и пулемётов обстреляли нефтеперерабатывающий завод в Байджи. По некоторым данным, они убили охрану и захватили большую часть предприятия, однако, согласно сведениям источника в правительстве, завод находится под контролем войск. В ходе боя армия направила против боевиков боевой вертолёт, который выпустил ракету, попавшую в нефтяной резервуар и тот загорелся. Позже представитель властей сообщил, что боевики контролируют 75 % территории завода после обстрела двух из трёх входов на его территорию и уничтожения нескольких нефтехранилищ. По некоторым данным, военные убили 40 боевиков.

19 июня на территории нефтеперерабатывающего завода в городе Байджи продолжились столкновения между военными и боевиками, в ходе которых над одним из зданий был вывешен чёрный флаг группировки «ИГИЛ». 20 июня военные отбили завод у террористов, после того как из подвала удалось эвакуировать 300 гражданских сотрудников.

В результате ударов, нанесённых армейской авиацией Ирака близ Байджи, погибли 19 человек, а 17 пострадали.

В то же время, боевики заявили о захвате нефтеперерабатывающего завода в Байджи, после того как подразделения правительственных войск сложили оружие и покинули его без боя после переговоров командования с шейхами племен. Представитель повстанцев заявил, что управление захваченным заводом будет передано местным жителям. По сообщениям ближневосточных СМИ, на улицах города начались народные гуляния по случаю «освобождения» населённого пункта.

Боевики несколько раз безуспешно пытались захватить нефтеперегонный завод в Байджи, успешно охраняемый антитеррористическими армейскими подразделениями и добровольцами.

Битва за Тикрит

Продолжая наступление, вечером 11 июня боевики с четырёх направлений взяли под полный контроль город Тикрит в 160 километрах от Багдада, родным городом бывшего президента Саддама Хусейна, причём не без помощи его сторонников, и второго крупного города мухафазы, павшего в течение двух дней. Местные чиновники сообщили, что контрольно-пропускные пункты были захвачены по всему городу, в то время как по меньшей мере 300 заключённых были освобождены из тюрем, многие из которых отбывали наказание по обвинению в терроризме

Корпусный генерал Али аль-Фрейджи, командующий операцией в мухафазе Салах-эд-Дин, сообщил, что элитные части армии полностью взяли под контроль Тикрит на реке Тигр и преследуют банды боевиков в других районах, в частности, в Байджи. Одновременно, армейские части перебрасываются из мухафазы Анбар, граничащей с Сирией, в мухафазу Найнава, на северо-западе Ирака.

12 июня вечером удалось освободить примерно 85 % Тикрита силами батальона, прибывшего из Ирана. В ходе наступления, вертолёты вооружённых сил Ирака нанесли ракетные удары по одной из крупнейших мечетей Тикрита. В результате осады военного лагеря «Спайкер» у Тикрита в плен к боевикам попали около сотни военнослужащих.

22 июня в результате авианалётов ВВС Ирака в Тикрите были уничтожены 40 боевиков и 7 мирных жителей.

27 июня в правозащитной организации «Human Rights Watch», опираясь на анализ спутниковых снимков и фотографий двух траншей, заполненных телами, сообщили, что боевики «ИГИЛ» в период с 11 по 14 июня предположительно, казнили от 160 до 190 иракских солдат, похищенных в Тикрите.

28 июня 2014 года военные объявили о начале масштабного наступления с целью освободить от боевиков Тикрит. Представитель командования вооружённых сил Ирака генерал-лейтенант Касим Муссави сообщил, что боевые вертолёты нанесли удары по частям боевиков, базирующихся в университетском кампусе на севере Тикрита. В то же время, по неподтверждённым сообщениям, тысячи военнослужащих наступают на город из близлежащей Самарры, используя авиацию и танки. В тот же день, боевики напали над два больших христианских поселения Каракош и Карамлаиш на севере Ирака, после чего из них в Иракский Курдистан были вынуждены бежать тысячи христиан.

В правительстве Ирака сообщили, что вооружённые силы вернули под свой контроль город Тикрит, а более 60 боевиков были убиты. В свою очередь, повстанцы сообщили, что наступление закончилось неудачей. Позже, войска отступили из Тикрита к городу Дижла, находящемуся в 25 км к югу. Согласно заявлению армейского командования, после двух дней боёв был захвачен университетский район к северу от центра города и убиты десятки боевиков. Генерал-лейтенант Кассым Атта сообщил, что «силы безопасности наступают на город с разных направлений» с использованием авиации. По некоторым данным, боевики сбили военный вертолёт и захватили в плен пилота.

Провозглашение Халифата

29 июня официальный представитель группировки «ИГИЛ» Абу Мухаммед аль-Аднани в размещённом на «YouTube» обращении, говоря о текущей ситуации, заявил, что «Совет шуры Исламского государства, обсудив данный вопрос, принял решение о создании Исламского халифата — мечты в сердце каждого мусульманина и надежды всех джихадистов, — который протянется от Алеппо до Диялы в Ираке. Халифом назначен Абу Бакр аль-Багдади. Он будет имамом и халифом мусульман по всему миру». В обращении было раскрыто настоящее имя аль-Багдади — Ибрагим Авад Ибрагим аль-Бадри аль-Хусейни (или по некоторым данным — Абдаллах Ибрахим Ауад аль-Самраи). Кроме того, с момента обнародования заявления название группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» сокращается до «Исламское государство». Официальный представитель «ИГИЛ», призвав исламистов во всём мире «присягнуть на верность» новому правителю и халифату и «отвергнуть демократию и другие отбросы с Запада», потребовал от своих сторонников «пронизывать пулями» головы тех, кто посмеет расколоть его.

ИГИЛ заявили об условиях на которых христиане могут оставаться на подконтрольным им территориям — переход в ислам или ежемесячный налог (около 250$, что превышает возможный заработок в Ираке). На то, чтобы покинуть территорию отвели 2 дня.

Ссылки

• [ru.euronews.com/2014/06/12/new-islamic-state-leaving-trail-of-death-in-iraq-syria/ Джихадисты в Ираке: кто такие ИГИЛ?]
• [expert.ru/2014/06/12/irak-prinosyat-v-zhertvu/?ny Ирак приносят в жертву: кому достанется арабская нефть]
• [inopressa.ru/article/13Jun2014/foreignpolicy/iraq1.html Успехи джихадистов в Ираке огорошили американских разведчиков]
• [inopressa.ru/article/12Jun2014/foreignpolicy/iraq1.html Началась третья иракская война]
• [www.inopressa.ru/article/17Jun2014/guardian/iraq2.html Ужасающий подъём ИГИЛ: 2 млрд долларов, убийства онлайн и спасающаяся бегством армия Ирака]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140603_mosul_takeover.shtml Власти Ирака теряют контроль над вторым главным городом]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140603_isis_advance.shtml Ирак: джихадисты наводят ужас на жителей и военных]
• [www.bbc.co.uk/russian/international/2014/06/140612_iraq_six_wrong_things.shtml Ирак: когда и почему все пошло не так]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140612_v_iraq_islamists_advance.shtml Успехи джихадистов грозят Ираку расколом]
• [www.bbc.co.uk/russian/international/2014/06/140613_iraq_conflict_oil.shtml Ирак: конфликт, нефть и будущее Ближнего Востока]
• [www.bbc.co.uk/russian/international/2014/06/140616_iraq_isis_images_authenticity.shtml Можно ли верить фотографиям резни в Ираке?]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140612_v_iraq_crisis.shtml Кризис в Ираке: США готовы к переговорам с Ираном]
• [www.bbc.co.uk/russian/uk/2014/06/140616_brit_press.shtml Пресса Британии: как остановить джихадистов в Ираке?]
• [www.bbc.co.uk/russian/international/2014/06/140616_us_press_iraq.shtml Пресса США: блицкриг исламистов и кошмары Обамы]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140618_v_iraq_baquba_jihadists.shtml Ирак: исламисты всё ближе к столице]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140618_v_iraq_jalula_wood.shtml Ирак: журналист Би-би-си попал под обстрел]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140623_iraq_snipers.shtml Как воюют курдские снайперы: кадры с поля боя]
• [www.bbc.co.uk/russian/international/2014/06/140624_jordan_iraq_crisis.shtml События в Ираке всерьез тревожат Иорданию]
• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/06/140623_v_isis_explainer.shtml Что такое «Исламское государство Ирака и Леванта»]
• [www.bbc.co.uk/russian/uk/2014/06/140624_uk_jihadists_syria.shtml Британские подростки воюют на стороне исламистов]
• [ria.ru/world/20140613/1011902788.html Западные СМИ опасаются вторжения Ирана в Ирак]
• [ria.ru/analytics/20140617/1012381957.html Вторая иракская катастрофа Америки]
• [itar-tass.com/opinions/2130 Стратегическая победа исламских боевиков в Ираке]
• [itar-tass.com/opinions/2128 Кто стоит за боевиками в Ираке]
• [itar-tass.com/mezhdunarodnaya-panorama/1282947 10 лет суверенитету Ирака: от амбиций Америки до побед террористов]
• [lenta.ru/articles/2014/06/20/kurdi/ Курдам на смех. Что может дать курдам война между шиитами и суннитами в Ираке]

Отрывок, характеризующий Наступление ИГИЛ на севере Ирака (июнь 2014)

– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]