Розенель, Наталья Александровна
Наталья Александровна Розенель | |
Имя при рождении: |
Наталья Александровна Сац |
---|---|
Профессия: | |
Театр: |
Ната́лья Алекса́ндровна Розене́ль (1900—1962, Москва) — советская актриса, переводчик.
Училась в Киевской Театральной академии. Дебютировала в теаре «Романекс», играла на сцене Малого театра (1923–1939), в театре Корша, Театре им. МГСПС, ленинградском театре «Комедия».
В 1920-е годы снималась в немом кино.
Во многих театрах ставились переведённые ею пьесы французских и немецких драматургов.
Похоронена на Новодевичьем кладбище, вместе с родными — братом И. Сацем и его дочерью Н. И. Сац.
Содержание
Семья
Наталья Розенель — единокровная сестра композитора Ильи Саца и тётя Натальи Сац, основательницы детского театра.
Первый муж, Лев Альфредович Розенель, погиб в годы гражданской войны; вторым мужем был нарком просвещения РСФСР Анатолий Луначарский.
Дочь — Ирина Анатольевна Луначарская.
Роли в театре
- 1925 — «Заговор Фиеско в Генуе» Ф. Шиллера — Берта
Фильмография
- 1925 — Медвежья свадьба — Мария Ивинская (в 1924 в постановке пьесы «Медвежья свадьба» на сцене Малого театра играла совместно с Е. Н. Гоголевой роль младшей сестры Марии — Юлии Ивинской)
- 1926 — Мисс Менд — Элизабет Сторн
- 1928 — Саламандра — Фелиция, жена профессора
- 1928 — Свои и чужие — Ирочка
Мемуары
- «Память сердца» (рассказы о своих встречах с корифеями Малого театра А. Южиным и А. Остужевым, К. Марджановым и А. Моисси)
Напишите отзыв о статье "Розенель, Наталья Александровна"
Ссылки
- Луначарская-Розенель Н. А. Память сердца : Воспоминания / Луначарская-Розенель Наталья Александровна. — М.: Искусство, 1962. — 482 с.: ил.
Отрывок, характеризующий Розенель, Наталья Александровна
– Об князе, Михайле…– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.