Натонек, Вольфганг

Вольфганг Натонек
нем. Wolfgang Natonek
Дата рождения:	3 октября 1919(1919-10-03)
Место рождения:	Лейпциг
Дата смерти:	21 января 1994(1994-01-21) (74 года)
Место смерти:	Гёттинген
Гражданство:	Третий рейх Третий рейх ГДР ГДР ФРГ ФРГ
Партия:	Либерально-демократическая партия Германии
Основные идеи:	либерализм, демократия
Род деятельности:	студенческий активист, филолог, педагог, правозащитник

Вольфганг Натонек (нем. Wolfgang Natonek; 3 октября 1919, Лейпциг — 21 января 1994, Гёттинген) — немецкий филолог и педагог, активист студенческого оппозиционного движения в Восточной Германии конца 1940-х годов. Был репрессирован советской администрацией, несколько лет провёл в тюрьмах ГДР. После амнистии жил в ФРГ, занимался филологией, школьным преподаванием и правозащитой.

Потомственный либерал и нацистские преследования

Родился в семье известного либерального публициста. Правнук секешфехерварского раввина. Ханс Натонек, отец Вольфганга Натонека, был постоянным автором журнала Die Weltbühne, запрещённого нацистским режимом. В 1935 ему пришлось эмигрировать из Германии. Вольфганг Натонек в Третьем рейхе был поражён в правах и являлся лицом без гражданства.

В 1938 Натонек окончил ветеринарное училище. В 1940 был призван в вермахт, но вскоре отчислен из части как «недостойный носить оружие» и направлен на принудительные работы. В 1945 он помог побегу троих советских военнопленных.

Студенческий лидер и коммунистические репрессии

После окончания Второй мировой войны Вольфганг Натонек оказался в советской зоне оккупации. В 1946 поступил в Лейпцигский университет. Учился на филолога. Являлся активистом Либерально-демократической партии, состоял в партийном руководстве, возглавлял университетскую парторганизацию. В 1947 избран председателем студенческого совета.

Натонек отстаивал автономию университета от политического контроля СЕПГ. В мае 1948 на студенческом фестивале он призвал сохранять независимость науки и образования от идеологического диктата.

Раньше не могли учиться те, у кого не было бабушки-арийки. Мы не хотим, чтобы теперь был лишён права учиться тот, у кого нет бабушки-пролетарки.
Вольфганг Натонек

Представители советской администрации «не рекомендовали» Лейпцигскому университету избирать Натонека в студенческий совет. Партийная печать СЕПГ подвергала его массированным нападкам. Однако весной 1948 он вновь стал председателем студенческого совета.

11 ноября 1948 Вольфганг Натонек был арестован органами МГБ. Вместе с ними подверглись репрессиям ещё двадцать студенческих активистов. Натонек предстал перед советским военным трибуналом и в марте 1949 был приговорён к 25 годам заключения (на основе тогдашнего законодательства РСФСР). Отбывал срок в спецлагерях МВД СССР Баутцена (до 1945 нацистская тюрьма для политических противников) и Торгау (до 1945 тюрьма вермахта). В Баутцене Натонек познакомился с известным писателем и историком Вальтером Кемповским, между ними установилось творческое сотрудничество.

Арест Вольфганга Натонека и его товарищей имел двойственные последствия. С одной стороны, был подан сигнал жёсткого подавления оппозиционных настроений в легальных структурах. Но этим был дан стимул к усилению подпольного сопротивления. В том же Лейпцигском университете вскоре после событий 11 ноября 1948 возникла подпольная Группа Бельтера.

Преподаватель-правозащитник

В 1956, на фоне нормализации отношений между СССР и ФРГ, Натонек был освобождён по амнистии. Он переехал в ФРГ, закончил филологическое образование в Гёттингенском университете. Работал учителем истории в гёттингенской гимназии. Занимался правозащитной деятельностью, публиковал документы о политических репрессиях в ГДР и положении восточногерманских политзаключённых.

После падения коммунистического режима в ГДР Вольфганг Натонек сделался крупным морально-политическим авторитетом восточногерманского студенчества. В феврале 1990 организация молодых либералов ГДР избрала его почётным председателем. В 1992, после воссоединения Германии, Вольфганг Натонек получил звание адъюнкт-профессора. При этом отмечалась его «твёрдость в отстаивании академической и политической свободы».

Кончина и память

Вольфганг Натонек скончался в возрасте 74 лет. День его кончины совпал с 70-й годовщиной смерти Ленина — при том, что родился Натонек ровно за 71 год до ликвидации ГДР.

В 1996—2000 при Фонде Фридриха Науманна функционировала Академия Вольфганга Натонека. С 1996 года в Лейпцигском университете присуждаются премии Натонека. Именем Вольфганга Натонека в 2001 названа одна из улиц Лейпцига.

См. также

• Арно Эш

Ссылки

• [www.sachsen-lese.de/index.php?article_id=249 Wolfgang Natonek. Die Verhaftung des Studentenratsvorsitzenden an der Universität Leipzig im November 1948]

Отрывок, характеризующий Натонек, Вольфганг

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.