Натуман, Джо

Джо Натуман англ. Joe Natuman<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Джо Натуман в Порт-Виле, 16 мая 2014 года</td></tr>
премьер-министр Вануату
15 мая 2014 года — 11 июня 2015 года
Президент:	Иолу Джонсон Абил Филип Боэдоро Балдвин Лонсдейл
Предшественник:	Моана Каркассес Калосил
Преемник:	Сато Килман
Рождение:	24 ноября 1952(1952-11-24) (71 год) Танна, Новые Гебриды (ныне Вануату)
Партия:	Партия Вануаку
Образование:	Южнотихоокеанский университет Университет Папуа — Новой Гвинеи

Джо Натуман (англ. Joe Natuman; род. 24 ноября 1952, Танна, Новые Гебриды) — вануатский государственный и политический деятель, член партии Вануаку, 10-й премьер-министр Вануату с 15 мая 2014 года по 11 июня 2015 год.

Биография

Молодые годы и должности в правительствах

Джо Натуман родился 24 ноября 1952 года на острове Танна на Новых Гебридах. Окончил Южнотихоокеанский университет, кроме чего был студентом по обмену в Университете Папуа — Новой Гвинеи. В 1980-х годах занимал высшие должности на государственной службе, вершиной из которых стал пост Первого секретаря канцелярии премьер-министра с 1987 по 1991 год при Уолтере Лини. После этого до 1995 года Натуман работал помощником регистратора в основном кампусе Южнотихоокеанского университета в Суве на Фиджи. По результатам выборов 1995 года, Натуман был избран депутатом парламента Вануату от Танны, и с тех пор неоднократно переизбирался. С 1996 по 2008 год Натуман занимал несколько должностей в сменявших друг друга правительствах: министр судебной службы, культуры и по делам женщин (1996), министр земель, энергетики, геологии и горнодобывающей промышленности (1997), министр образования (1998), министр внутренних дел (апрель—март 2002), министр образования (2004), министр внутренних дел (2007—2008). В то же время, Натуман был председателем Национальной комиссии по делам Вануату в ЮНЕСКО.

В 2008 году премьер-министр Эдвард Натапеи назначил Натумана министром земель, а в 2010 году — на должность министра иностранных дел, внешней торговли и телекоммуникаций. В декабре 2010 года правительство Натапеи получило вотум недоверия, и Натуман перешёл в оппозицию, пока Серж Вохор не взошёл на пост премьер-министра после успешного вотума недоверия против Сато Килмана 24 апреля, и восстановил Натумана на посту министра иностранных дел. Однако, три недели спустя, Вохор был смещён со своей должности решением Апелляционного суда, после чего и Натуман потерял пост в правительстве 13 мая. 16 июня, после того как выборы и срок премьерства Килмана были аннулированы Верховным судом, а предыдущий премьер-министр Эдвард Натапеи стал исполняющим обязанности, Натуман снова был восстановлен в качестве министра иностранных дел. Международная антикоррупционная организация «Transparency International» впоследствии оценила работу Натумана на этой должности как «продолжение полной зачистки» продаж дипломатических паспортов, произошедших при предыдущих правительствах. 26 июня 2011 года Сато Килман был снова избран премьер-министром и Натуман в очередной раз потерял пост в правительстве, после чего окончательно перешёл в оппозицию.

Пост премьер-министра Вануату

15 мая 2014 года, после того как премьер-министр Моана Каркассес Калосил потерял вотум доверия, депутаты парламента 40 голосами из 52 возможных избрали Джо Натуману новым премьер-министром Вануату. Через некоторое время, бывший премьер Хам Лини был назначен заместителем премьер-министра и министром торговли, промышленности и туризма, а Сато Килман — министром иностранных дел и внешней торговли. После своего назначения, Натуман сказал, что «на мой взгляд, мы делаем не те вещи, которые люди ожидали от наших отцов-основателей. В принципе, я хочу, чтобы мы вернулись к нашим корням и дали новое направление стране для того, чтобы убедиться, что мы живем по средствам», добавив, что правительство будет работать над сокращением расходов и рассмотрит возможность строительства нового аэропорта и реконструкции старых, и отметив, что страна прошла долгий путь от колониального правления до собственной валюты, авиакомпании, парламента, школ, органов здравоохранения и полиции, но ещё больше работы предстоит сделать.

В августе Джо Натуман посетил с государственным визитом Китай, где в Нанкине встретился с председателем КНР Си Цзиньпином, пообещавшим помочь с реконструкцией аэропортов, и кроме того побывал в Гонконге. 30 сентября Натуман выступил на 69-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, поддержав борьбу народа Западного Папуа за самоопределение и полную ликвидацию колониализма, и ранее считая, что «Западное Папуа является другой страной из Индонезии». С 5 по 9 октября находился во Вьетнаме, где провёл встречу с президентом Чыонгом Тан Шангом и премьер-министром Нгуеном Тан Зунгом, а также мэром Хошимина Ле Хоанг Зуаном

Ссылки

• [parliament.gov.vu/Members/10th%20Legislature%20Biography/Hon.%20Joe%20Natuman.html Джо Натуман] на сайте Парламента Вануату

Отрывок, характеризующий Натуман, Джо

M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»