Натхдвара
Город
Показать/скрыть карты
|
Натхдва́ра (англ. Nathdwara, хинди नाथद्वार) — город в Раджастхане, Западная Индия. Расположен в горной цепи Аравали на реке Банас в округе Раджсаманд, в 48 км к северу от Удайпура. В городе находится известный храм Кришны, который является одним из священных мест паломничества индуизма, в особенности для последователей традиций кришнаизма. В храме поклоняются Шринатхджи — божеству Кришны в форме Бога-ребёнка, поднимающего холм Говардхану. Изначально это божество было установлено на вершине холма Говардхана во Врадже, но в XVI веке, дабы защитить его от антииндуистской кампании могольского императора Аурангзеба, оно было перенесено в Раджастхан. Ранее, храм Шринатхджи был царским дворцом раджей-раджпутов Сесодиа, правивших Меваром.
В переводе Натхдвара означает «ворота господни». Согласно легенде, Кришна сам пожелал остаться в этом месте. Когда караван, перевозивший божество в безопасное место из Вриндаваны остановился на месте будущего храма, колёса повозки, на которой находилось божество, глубоко увязли в грязи. Никакими усилиями повозку не удалось сдвинуть с места. Сопровождавший божество пуджари понял, что это была воля самого Кришны, пожелавшего остаться здесь. Вскоре на этом месте был построен храм, который с тех пор является важным местом паломничества. Огромное количество паломников приезжает сюда по большим индуистским фестивалям, в особенности в Джанмаштами. Пуджари, поклоняющиеся божеству в храме, являются потомками вайшнавского ачарьи Валлабхи, который ранее установил божество Шринатджи на Говардхане.
Согласно всеиндийской переписи 2001 года, в Натхдваре проживало 37 007 человек, из которых мужчины составляли 52 %, женщины — 48 %. Уровень грамотности взрослого населения составлял 73 %, что значительно выше среднеиндийского уровня (59,5 %). Среди мужчин, уровень грамотности равнялся 80 %, среди женщин — 65 %. 13 % населения составляли дети до 6 лет.
Натхдвара также является центром искусства. Особенно знамениты раджастханские картины в стиле «пичвай» мерварской школы живописи. Основным мотивом являются истории из жизни Кришны и, конечно же, божество Шринатджи — загадочная чёрноликая фигура Кришны, поднимающего холм Говардхану мизинцем левой руки.
См. также
Напишите отзыв о статье "Натхдвара"
Ссылки
- [www.nathdwaratemple.org/ Official website of Nathdwara Temple] (англ.)
- [www.shrinathji.com/ ShriNathji.com] (англ.)
- [www.nathdwara.in/ Nathdwara Temple Information] (англ.)
- [jsis.washington.edu/soasia/nathadwara/nath3.shtml Shri Nathji at Home] (англ.)
- [www.hindu.com/mag/2004/06/20/stories/2004062000110200.htm 'Dyed in the colour of Krishna'] (англ.)
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Натхдвара
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
