Наука в Древней Греции

Образование

Греческая система образования начала складываться ещё в архаическую эпоху Древней Греции и своей вершины достигла в VI в. до н. э., прежде всего в Афинах. Уже в V в. до н. э. в Афинах среди свободных афинянин не было неграмотных людей. Обучение начинали примерно с двенадцати лет, к обучению допускались только мальчики, а девочек обучали их родственники домашнему хозяйству, мальчики учились писать, читать, считать; также преподавалась музыка, танцы, гимнастика — такие школы назывались палестрами. Затем по достижении восемнадцатилетнего возраста все юноши, или эфебы, как их называли, собирались со всей Аттики под городом Пирей, где в течение года под руководством специальных учителей обучались фехтованию, стрельбе из лука, метанию копья, обращению с осадными орудиями и так далее; в течение следующего года они несли военную службу на границе, после чего становились полноправными гражданами.

Кроме этого существовали учебные заведения более высокого уровня — гимнасий. В них преподавался цикл наук — грамматика, арифметика, риторика и теория музыки, к которым в ряде случаев добавлялись диалектика, геометрия и астрономия (астрология); на более высоком уровне, чем в элементарных школах, велись занятия по гимнастике.

Основными дисциплинами были грамматика и риторика; грамматика включала в себя уроки литературы, где изучали тексты величайших авторов, таких, как Гомер, Еврипид, Демосфен и Менандр; в курс риторики входили теория красноречия, заучивание риторических примеров и декламация (практические упражнения).

В IV в. до н. э. в Афинах возникает и высшее образование. Знаменитые философы за плату обучали желающих (в форме лекций или бесед) искусству красноречия, логике и истории философии.

Совершенно иначе строилось образование в Спарте. Юных спартанцев обучали письму, счёту, пению, игре на музыкальных инструментах, военному делу.

Ученые Древней Греции

Сократ

Сократ (др.-греч. Σωκράτης, ок. 469 г. до н. э., Афины — 399 г. до н. э., там же) — один из родоначальников диалектики как метода поиска и познания истины. Главный принцип — «Познай самого себя и ты познаешь весь мир», то есть убеждение в том, что самопознание — путь к постижению истинного блага. В этике добродетель равна знанию, следовательно, разум толкает человека на добрые поступки. Человек знающий не станет поступать дурно. Сократ излагал своё учение устно, передавая знания в виде диалогов своим ученикам, из сочинений которых мы и узнали о Сократе.

Создав «сократический» метод ведения спора, Сократ утверждал, что истина рождается только в споре, в котором мудрец при помощи ряда наводящих вопросов заставляет своих противников признать сначала неправильность собственных позиций, а затем справедливость взглядов их оппонента. Мудрец, по мнению Сократа, приходит к истине путём самопознания, а затем познания объективно существующего духа, объективно существующей истины. Важнейшее значение в общеполитических взглядах Сократа занимала идея профессионального знания, из которой делались выводы, что человек, не занимающийся политической деятельностью профессионально, не имеет права на суждение о ней. Это было вызовом основным принципам афинской демократии.

Платон

Учение Платона (др.-греч. Πλάτων, 428 или 427 до н. э., Афины — 348 или 347 до н. э., там же) — первая классическая форма объективного идеализма. Идеи (среди них высшая — идея блага) — вечные и неизменные прообразы вещей, всего приходящего и изменчивого бытия. Вещи — подобие и отражение идей. Эти положения изложены в сочинениях Платона «Пир», «Федр», «Государство» и др. В диалогах Платона мы находим многогранную характеристику прекрасного. При ответе на вопрос: «Что есть прекрасное?» он пытался охарактеризовать саму сущность красоты. В конечном счёте, красота для Платона есть эстетически своеобразная идея. Познать её человек может, только находясь в состоянии особого вдохновения. Концепция красоты у Платона идеалистична. Рациональна в его учении мысль о специфичности эстетического переживания. Платон выделял математику как ключ к познанию всех вещей, но, в отличие от Архимеда, практически ею не интересовался.

Аристотель

Ученик Платона — Аристотель (др.-греч. Ἀριστοτέλης; 384 до н. э., Стагира, Фракия — 322 до н. э., Халкида, остров Эвбея), был воспитателем Александра Македонского. Он является основоположником научной философии, логики, учения об основных принципах бытия (возможности и осуществления, форме и материи, причине и цели). Основные области его интересов — человек, этика, политика, искусство. Аристотель — автор книг «Метафизика», «Физика», «О душе», «Поэтика». В отличие от Платона для Аристотеля прекрасное не объективная идея, а объективное качество вещей. Величина, пропорции, порядок, симметрия — свойства прекрасного.

Красота, по Аристотелю, заключена в математических пропорциях вещей "поэтому для её постижения следует заниматься математикой. Аристотель выдвинул принцип соразмерности человека и прекрасного предмета. Красота у Аристотеля выступает как мера, а мерой всего является сам человек. В сравнении с ним прекрасный предмет не должен быть «чрезмерным». В этих рассуждениях Аристотеля о подлинно прекрасном содержится тот же гуманистический принцип, который выражен и в самом античном искусстве. Философия отвечала потребности человеческой ориентации человека, порвавшего с традиционными ценностями и обратившегося к разуму как к способу уяснения проблем.

Пифагор

В математике выделяется фигура Пифагора (др.-греч. Πυθαγόρας ὁ Σάμιος, лат. Pythagoras; 570—490 гг. до н. э.), создавшего таблицу умножения и теорему, носящую его имя, изучавшего свойства целых чисел и пропорций. Пифагорейцы развивали учение о «гармонии сфер». Для них мир — это стройный космос. Они связывают понятие прекрасного не только всеобщей картиной мира, но и в соответствии с морально-религиозной направленностью своей философии с понятием блага. Разрабатывая вопросы музыкальной акустики, пифагорейцы поставили проблему соотношения тонов и попытались дать его математическое выражение: отношение октавы к основному тону равно 1:2, квинты — 2:3, кварты — 3:4 и т. д. Отсюда следует вывод, что красота гармонична.

Там, где основные противоположности находятся в «соразмерной смеси», там содержится благо, здоровье человека. Равное и непротиворечивое в гармонии не нуждается. Гармония выступает там, где есть неравенство, единство и взаимодополнение многообразного. Музыкальная гармония — частный случай гармонии мировой, её звуковое выражение. «Всё небо — гармония и число», планеты окружены воздухом и прикреплены к прозрачным сферам. Интервалы между сферами строго гармонически соотносятся между Собой как интервалы тонов музыкальной октавы. От этих представлений пифагорейцев и пошло выражение «Музыка Сфер». Планеты движутся, издавая звуки, и высота звука зависит от скорости их движения. Однако наше ухо не способно уловить мировую гармонию сфер. Эти представления пифагорейцев важны как свидетельство их уверенности в том, что Вселенная гармонична.

Демокрит

Демокрит (Δημόκριτος; ок. 460 до н. э., Абдеры — ок. 370 до н. э.), открывший существование атомов, тоже уделял внимание поискам ответа на вопрос: «Что есть красота?» У него эстетика прекрасного сочеталась его этическими взглядами и с принципом утилитаризма. Он считал, что человек должен стремиться к блаженству и благодушию. По его мнению, «не следует стремиться ко всякому наслаждению, но только к такому, которое связано с прекрасным». В определения красоты Демокрит подчёркивает такое свойство, как мера, соразмерность. Тому, кто их преступает, «самое приятное может стать неприятным».

Гераклит

У Гераклита (др.-греч. Ἡράκλειτος ὁ Ἐφέσιος, 544—483 гг. до н. э) понимание красоты пронизано диалектикой. Для него гармония не статичное равновесие, как для пифагорейцев, а движущееся, динамичное состояние. Противоречие — созидатель гармонии и условие существования прекрасного: расходящееся сходится, и прекраснейшее согласие происходит из противоположности, и всё происходит в силу раздора. В этом единстве борющихся противоположностей Гераклит видит образец гармонии и сущность прекрасного. Впервые Гераклит поставил вопрос о характере восприятия прекрасного: оно непостижимо с помощью вычисления или отвлечённого мышления, оно познается интуитивно, путём созерцания.

Гиппократ

Известны труды Гиппократа (др.-греч. Ἱπποκράτης, лат. Hippocrates, около 460 года до н. э., остров Кос — между 377 и 356 годами до н. э., Ларисса) в области медицины и этики. Он — основатель научной медицины, автор учения о целостности организма человека, теории индивидуального подхода к больному, традиции ведения истории болезни, трудов по врачебной этике, в которых особое внимание обращал на высокий моральный облик врача, автор знаменитой профессиональной клятвы, которую дают все, получающие врачебный диплом. До наших дней дошло его бессмертное правило для врачей: не навреди пациенту.

С медициной Гиппократа завершился переход от религиозно-мистических представлений о всех процессах, связанных со здоровьем и болезнями человека, к начатому ионийскими натурфилософами их рациональному объяснению. Медицина жрецов сменилась медициной врачей, основанной на точных наблюдениях. Врачи школы Гиппократа также были философами.

Архимед

Наибольшую известность принёс Архимеду (Ἀρχιμήδης; 287 до н. э. — 212 до н. э.) открытый им закон, согласно которому на тело в жидкости воздействует выталкивающая сила, равная массе вытесняемой воды.

Для измерения длины кривых и для определения площадей и объёмов тел Архимед применял геометрию. Он разработал различные конструкции, к примеру водоподъёмный винт. В частности, его применяют для откачки воды из судов, получивших пробоину. Принцип Архимедова винта используется и до сих пор.

См. также

• Древнегреческая философия

Литература

• Ван дер Варден Б. Л. [www.astro-cabinet.ru/library/Waerden/Nauka_1/N_1_Ogl.htm Пробуждающаяся наука. Математика древнего Египта, Вавилона и Греции]. — М.: ГИФМЛ, 1959.
• Ван дер Варден Б. Л. [www.astro-cabinet.ru/library/Waerden/Nauka_2/N_2_Ogl.htm Пробуждающаяся наука II. Рождение астрономии]. — М.: Наука, 1991.
• Вернан Ж.-П. [www.sno.pro1.ru/lib/ver/index.htm Происхождение древнегреческой мысли]. — М.: Прогресс, 1988.
• Гайденко П. П. [platonanet.org.ua/load/knigi_po_filosofii/istorija_antichnaja/gajdenko_p_p_istorija_grecheskoj_filosofii_v_ee_svjazi_s_naukoj_2009/7-1-0-3447 История греческой философии в её связи с наукой]. — М.: Книжный дом «Либроком», 2009.
• Гейберг И. Л. [www.sno.pro1.ru/lib/dils_antichnaya_tekhnika/index.htm Естествознание и математика в классической древности]. — Москва-Ленинград: ОНТИ, 1936.
• Дильс Г. А. [www.sno.pro1.ru/lib/dils_antichnaya_tekhnika/index.htm Античная техника]. — Москва-Ленинград: Государственное технико-теоретическое издательство, 1934.
• Дитмар А. Б. [www.sno.pro1.ru/lib/ditmar_rubezhi_oikumeni/index.htm Рубежи ойкумены: Эволюция представлений античных ученых об обитаемой земле и природной широтной зональности]. — М.: Мысль, 1973. — 136 с.
• Житомирский С. В. [www.astro-cabinet.ru/library/Jitomirskii/Index.htm Античная астрономия и орфизм]. — М.: Янус-К, 2001.
• Жмудь Л. Я. [www.sno.pro1.ru/lib/npian/4.htm Экспериментирование в пифагорейской школе] // Некоторые проблемы античной науки (ред. А.И. Зайцев, Б.И. Козлов). — Л., 1989. — P. 36-47.
• Зайцев А. И. [www.sno.pro1.ru/lib/zaitsev/index.htm Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до н.э]. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2000.
• Левин А. Е. [elementy.ru/lib/430527?page_design=print Миф. Технология. Наука] // Природа. — 1977. — № 3.
• Лурье С. Я. Очерки по истории античной науки. — М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1947.
• Мочалова И. Н. [www.sno.pro1.ru/lib/npian/8.htm Концепция научного знания в Ранней Академии] // Некоторые проблемы античной науки (ред. А.И. Зайцев, Б.И. Козлов). — Л., 1989. — P. 77-90.
• Нейгебауер O. [www.astro-cabinet.ru/library/Neigebauer/N_Ogl.htm Точные науки в древности]. — М.: Наука, 1968.
• Рожанский И. Д. Развитие естествознания в эпоху античности. Ранняя греческая наука о природе. — М.: Наука, 1979.
• Рожанский И. Д. [www.astro-cabinet.ru/library/Antnauka/Index.htm Античная наука]. — М.: Наука, 1980.
• Рожанский И. Д. История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи. — М.: Наука, 1988.
• Рожанский И. Д. [www.sno.pro1.ru/lib/npian/2.htm Две научных революции в Древней Греции] // Некоторые проблемы античной науки (ред. А.И. Зайцев, Б.И. Козлов). — Л., 1989. — P. 5-16.
• Таннери П. Первые шаги древнегреческой науки. — СПб., 1902.
• Чайковский Ю. В. Лекции о доплатоновом знании. — М.: КМК, 2012.
• Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. Учебное пособие для студентов и аспирантов философских факультетов и отделений университетов. — М.: Высшая школа, 1981.
• Чанышев А. Н. [www.runivers.ru/bookreader/book142192/#page/1/mode/1up Курс лекций по древней и средневековой философии. Учебное пособие для вузов]. — М.: Высшая школа, 1991.
• Couprie D. L. Heaven and Earth in Ancient Greek Cosmology: From Thales to Heraclides Ponticus. — Oxford University Press, 2011.
• Dicks D. R. Early greek astronomy to Aristotle. — Ithaca, New York: Cornell Univ. Press, 1985.
• Dutka J. [www.springerlink.com/content/km185753675743p8/ Eratosthenes' measurement of the Earth reconsidered] // Arch. Hist. Exact Sci. — 1993. — Vol. 46. — P. 55—66.
• Engels D. The length of Eratosthenes' stade // American J. of Philology. — 1985. — Vol. 106. — P. 298—311.
• Grant E. A History of Natural Philosophy From the Ancient World to the XIX century. — New York: Cambridge University Press, 2007.
• Gregory A. Eureka! The Birth of Science. — Icon Books Ltd, 2001.
• Gregory A. [dspace.flinders.edu.au/dspace/handle/2328/1745 Ancient Greece and the Origins of Science] // In E. Close, M. Tsianikas and G. Couvalis (eds.) "Greek Research in Australia: Proceedings of the Sixth Biennial International Conference of Greek Studies, Flinders University June 2005". — Adelaide: Flinders University Department of Languages — Modern Greek, 2007. — Vol. 38. — P. 1—10.
• Heath T. L. [www.archive.org/details/aristarchusofsam00heatuoft Aristarchus of Samos, the ancient Copernicus: a history of Greek astronomy to Aristarchus]. — Oxford: Clarendon, 1913 (reprinted New York, Dover, 1981).
• Lindberg D. C. The Beginnings of Western Science: The European Scientific Tradition in Philosophical, Religious, and Institutional Context, 600 B.C. to A.D. 1450. — Chicago: Univ. of Chicago Pr, 1992.
• Pedersen O. Scientific accounts of the universe from antiquity to Kepler // European Review. — 1994. — Vol. V. 2, Issue 2. — P. 125–140.
• Rawlins D. Ancient geodesy: achievements and corruption // Vistas in astronomy. — 1985. — Vol. 28. — P. 255—268.
• Russo L. The forgotten revolution: how science was born in 300 BC and why it had to be reborn. — Berlin.: Springer, 2004.
• Van der Waerden B. L. [www.springerlink.com/content/w28860775587l811/ Reconstruction of a Greek table of chords] // Arch. Hist. Exact Sci. — 1987. — Vol. 38. — P. 23—38.

Отрывок, характеризующий Наука в Древней Греции

Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.