Науман, Мориц Эрнст Адольф
| Мориц Эрнст Адольф Науман |
Мориц Эрнст Адольф На́уман (нем. Moritz Ernst Adolph Naumann; 7 октября 1798, Дрезден — 19 октября 1871, Бонн) — германский медик-клицинист, преподаватель, медицинский писатель. Отец композитора Эмиля Наумана.
Приходился сыном композитору Иоганну Готлибу Науману и братом минералогу Карлу Фридриху Науману. Образование получил в Берлинском университете Фридриха-Вильгельма и в Лейпцигском университете; в последнем заведении в 1820 году он получил докторскую степень и в 1824—1825 годах преподавал. В 1825 году стал экстраординарным профессором в Берлине, в 1828 году — ординарным профессором в Бонне. В 1842/1843 и 1865/1866 учебных годах избирался ректором этого университета и с 1851 по 1864 год был директором Клинического института в нём (то есть всех клиник Боннского университета). С 1864 года оставил руководство клиниками.
Научные интересы Наумана касались истории медицины, медицинской географии, климатологии, бальнеологии, общей патологии. Написал достаточно большое количество научных трудов, сотрудничал во множестве медицинских периодических изданиях. Главные работы его авторства:
- «Handbuch der mediz. Klinik» (8 томов 1829—1839; том 1 переиздан в 1847 году),
- «Pathogenie» (1840—1844),
- «Allgemeine Pathologie und Therapie» (1851),
- «Ergebnisse und Studien aus d. mediz. Klinik zu Bonn» (1858—1860).
Источники
- Науман, Мориц Эрнст Адольф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Напишите отзыв о статье "Науман, Мориц Эрнст Адольф"
Ссылки
- [www.zeno.org/Meyers-1905/A/Naumann Статья] в словаре Мейера (нем.)
- [runeberg.org/nfbs/0343.html Статья] в Nordisk Familjeok (швед.)
Отрывок, характеризующий Науман, Мориц Эрнст Адольф
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
