Науруз Ахмед-хан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Науруз Ахмед—хан
узб. Navruz Axmed<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет Барак-хана (Науруз Ахмеда) середины XVI века</td></tr>

хан Бухарского ханства
1552 — 1556
Коронация: 1552, Самарканд
Предшественник: Абдуллатиф-хан
Преемник: Пирмухаммед-хан
 
Рождение: 1510/1512
Смерть: 1556(1556)
Самарканд
Род: Шейбаниды
Отец: Суюнчходжа-хан
Дети: Сыновья: Дарвиш
Джалал
Баба
Амин
Дустум
Касим
Хорезмшах
Тахир

Науруз Ахмед-хан (узб. Navruz Axmed; 1510—1556) — узбекский[1][2][3][4] хан из династии Шейбанидов Бухарского ханства. Правил в 15521556 годах.





Биография

Внук дочери Мирза Улугбека Рабии Султан бегим[уточнить], второй сын шибанида Суюнчходжа-хана Науруз Ахмед-хан известен в источниках также под именем Барак-хана.[5] Его воспитанием занимался поэт Васифи.

У Науруз Ахмед-хана был старший брат Кельди-Мухаммед хан.

Политика

Первоначально Науруз Ахмед-хан стал правителем Ташкентского удела Шейбанидов.

В середине XVI века в государстве Шейбанидов существовало несколько уделов: один в Самарканде, где правил Абдулатиф-хан, а второй в Бухаре, где царствовал сын Убайдуллы Абдалазиз-хан. После смерти Абдулатиф-хана в 1551 году Науруз Ахмед-хан захватил Самарканд и стал верховным правителем Шейбанидов. Он был объявлен верховным ханом узбеков.[1]

Науруз Ахмед-хан преследуя интересы населения, организовал новые ирригационные работы, пытался осуществить экономические реформы в стране.

У Науруз Ахмед-хана было восемь сыновей: Дарвиш-султан, Джалал-султан, Баба-хан, Амин-султан, Дустум-султан, Касим-султан, Хорезмшах-султан, Тахир-султан.[5]

Науруз Ахмед-хан пристроил к мавзолею своего отца в Ташкенте медресе, названное его именем.

Смерть

Науруз Ахмед-хан скончался в Самарканде по одним данным 10 сентября 1556 года[6] по другим данным 23 ноября 1556 года[7], и был похоронен на городском кладбище рядом с могилой лидера суфийского направления НакшбандиХоджа Ахраром. После него верховная власть в государстве Шейбанидов перешла к Пирмухаммед-хану.

Напишите отзыв о статье "Науруз Ахмед-хан"

Примечания

  1. 1 2 Barthold, W. "ʿAbd Allāhb.Iskandar." in Encyclopedia of Islam. — 1954. — Т. I. — С. 46.
  2. [old.runivers.ru/doc/isl/element.php?ELEMENT_ID=3389&SECTION_ID=283&IBLOCK_ID=43 Политическая история исламского мира]
  3. [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/20314/ШЕЙБАНИДЫ ШЕЙБАНИДЫ]
  4. [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/151325/Шейбаниды Шейбаниды] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
  5. 1 2 Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков. (Извлечения из персидских и тюркских сочинений).. — Алма-Ата: Наука, 1969. — С. 354-355.
  6. Burton Audrey. The Bukharans. A dynastic, diplomatic and commercial history 1550-1702. — Curzon, 1997. — С. 11.
  7. [www.vostlit.info/Texts/rus14/Vasifi/pred2.phtml?id=1452 ЗАЙН АД-ДИН МАХМУД БЕН АБД АЛ-ДЖАЛИЛ ВАСИФИ. УДИВИТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ]

Литература

  • История Узбекистана. — 1993. — Т. 3.
  • История Узбекистана в источниках. / Сост. Б.В. Лунин.. — Ташкент, 1990.

Отрывок, характеризующий Науруз Ахмед-хан

Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.