Научная журналистика

Научная журналистика — область журналистики, которая используется для создания информации на научные темы. В общем виде научная журналистика рассматривается как «перевод» научного исследования с научного языка на обыденный без искажения смысла. К научной журналистике также относят медицинскую и экологическую журналистику.

Первая задача научного журналиста заключается в том, чтобы обработать очень подробную, специфическую, и часто загруженную жаргоном информацию, собранную учёными, в такую форму, что средний потребитель СМИ мог её понять и оценить, в то время как информация всё ещё передаётся точно. Научные журналисты зачастую имеют углублённую подготовку по конкретным научным дисциплинам, которые они охватывают — они были учёными и врачами, прежде чем стать журналистами — или, по крайней мере, проявили талант в описании научных тем.

В последние годы объём научных новостей быстро рос вместе с наукой, играя всё более центральную роль в жизни общества, и взаимодействие между научными кругами и средствами массовой информации усилилось. Различия между методологиями этих двух «столпов» современного общества, в частности свои собственные пути развития их реальности, приводит к некоторым трудностям. Журналистика, как правило, имеют более сильный уклон в сторону сенсационности и спекулятивных теорий, чем наука, тогда как наука уделяет больше внимания фактам и эмпирическим оценкам.

Правила научной журналистики были изложены Ломоносовым в сочинении «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии».

Связь научного знания посредством средств массовой информации требует особых отношений между миром науки и средств массовой информации, который пока ещё только начинает формироваться. С появлением Интернета появились новые формы научной журналистики: агентства научных новостей и научные блоги.

Научная журналистика существует как учебная дисциплина. Её преподают на факультетах журналистики, массовой коммуникации и естественнонаучных факультетах. Получить образование в области научной журналистики можно в США и некоторых других западных странах. В Европе преподавание научной журналистики осуществляется на уровне спецкурсов в рамках естественнонаучных факультетов. Единственная программа, после которой присваивают степень бакалавра по научной журналистике, утверждена в Университете Дортмунда (англ.) в Германии. В России существуют места, где обучают научной журналистике, например, школа-студия при журнале «Химия и жизнь», спецкурс на факультете журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, [www.strf.ru/science.aspx?CatalogId=222&d_no=24508 курс на Биологическом факультете МГУ], а также в НГУ (Новосибирск) в рамках курса «Журналистское мастерство: научная журналистика».

См. также

• Экологическая журналистика

Ссылки

• «[www.ldeo.columbia.edu/edu/eesj Магистерская программа по научной журналистике, Колумбийский университет, США]»
• «[sciencewriter.livejournal.com/tag/%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0%20%D0%BF%D0%BE%20%D0%BD%D0%B0%D1%83%D1%87%D0%BD%D0%BE%D0%B9%20%D0%B6%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B5 Библиография по научной журналистике]»
• «[www.nasw.org/endsci.htm Конец научной журналистики. Статья Джона Франклина, 1997]»
• «[www.newsman.tsu.ru/library/main/history_of_journalism/chapter1/4.html Ломоносов и научная журналистика. Статья о сочинении Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии»]

Отрывок, характеризующий Научная журналистика

– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.