Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского

Главное здание Научной педагогической библиотеки им. К. Д. Ушинского. Усадьба Демидовых.
Адрес

Москва,
Большой Толмачёвский переулок, дом № 3

Основана

1925

Филиалы

1

Фонд
Состав фонда

книги и периодика по педагогике и психологии

Объём фонда

1,645 млн ед. хранения

Доступ и пользование
Условия записи

Обслуживаются сотрудники учреждений РАО, учителя школ, преподаватели ВУЗов, студенты последних курсов, аспиранты и докторанты очного обучения педагогических ВУЗов или ВУЗов, имеющих кафедры педагогики

Выдача ежегодно

свыше 140 000 ед. хранения (за 2008 год)

Обслуживание

обработано 30 тыс. требования за год (2008 год)

Количество читателей

1400 (2008 год)

Другая информация
Директор

Алексей Валерьевич Габов

Сотрудники

113 (по состоянию на 2014 год)

Веб-сайт

[www.gnpbu.ru/ gnpbu.ru]

Награды

Федеральное государственное научное учреждение «Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского» Российской академии образования (ФГНУ НПБ им. К. Д. Ушинского РАО) является крупнейшей отраслевой библиотекой России по педагогике и психологии. Она представляет собой крупнейший российский информационно-библиографический центр в области педагогики и образования, служит отраслевым научно-методическим центром для библиотек общеобразовательных учреждений, начального профессионального и дополнительного педагогического образования.

В состав библиотеки в качестве одного из его подразделений входит Научный архив Российской академии образования, территориально располагающийся в поселке городского типа «Горки Ленинские» Ленинского района Московской области.

Пользователями библиотеки являются учителя, студенты, аспиранты и преподаватели педагогических институтов и университетов, ученые-педагоги, деятели народного образования. В библиотеке имеются читальные залы на 160 посадочных мест, персональный и межбиблиотечный абонементы, читальный зал электронных документов, интернет центр, читальный зал авторефератов диссертаций по педагогике и психологии.





Расположение библиотеки

Библиотека расположена в Москве в доме № 3 по Большому Толмачёвскому переулку, недалеко от станции метро «Третьяковская». Комплекс зданий, в которых размещается в настоящее время библиотека, является памятником архитектуры. Это старинная московская городская усадьба конца XVIII — начала XIX века, принадлежавшая первоначально (в 1772—1814 годах) Демидовым.

История здания библиотеки

Главное здание с рядом различных исторически сложившихся сооружений представляет собой тип московской городской усадьбы и является памятником гражданского зодчества конца ХVIII и середины XIX столетий[1].

Ограда и ворота усадьбы являются образцом русского литейного искусства 50-х годов ХVIII века. Фантазия и мастерство авторов превратили тяжелую чугунную решетку в воздушное, кажущееся почти невесомым кружево. Они были выполнены по чертежам Ф. С. Аргунова и были отлиты крепостным мастером Д. Т. Сизовым на одном из нижнетагильских Демидовских заводов.

Первым историческим письменным документом, позволяющим определить владельца усадьбы, в настоящее время является прошение титулярной советницы Анны Демидовой[2], поданное 13 июня 1797 г. по поводу нового строительства на её дворе, из которого следует, что дом и земельный участок были приобретены Демидовыми у Петра Гаврилова Камещева в 1772 году. По утверждению историков[3] «владение это с каменным домом известно с 1777 г., когда оно принадлежало сыну Прокофия Демидова Аммосу Прокофьевичу Демидову[4], oт которого перешло к его вдове Анне Никифоровне рожденной кн. Вяземской». Главное здание в стиле классицизма было построено Демидовыми по проекту архитектора М. Казакова[5]. Первоначальное здание отличалось простотой и компактностью объёмов, имело невысокий аттик, рустованный цоколь, нарядные наличники парадного этажа и балкон-козырек по центру над входом.

В конце XVIII века усадьба от Демидовой перешла к генеральше Елизавете Ивановне Загряжской, матери П. П. Загряжского, которая, овдовев, вышла замуж за владельца соседней усадьбы — адмирала Шешукова. В 1812 году во время пожара Москвы, когда Замоскворечье почти полностью выгорело, горел и этот дом. Все деревянные надворные строения были уничтожены, а от каменного дома остались только кирпичные стены и своды.

К 1826 году бывшая усадьба Демидовых числится уже не за Загряжской, а за почетным московским купцом Ильей Михайловичем Козлининым, который скорее всего купил у Загряжской сгоревшую усадьбу и восстановливал её после пожара 1812 года.

После восстановления главный дом усадьбы претерпел существенные архитектурные изменения[6]. Такое архитектурное решение главного фасада дома сохранилось в основном до наших дней. Каким архитектором были произведены эти восстановительные работы, остается неизвестным.

В 1857 году здание усадьбы было куплено графиней М. Ф. Соллогуб. В 1860—1880-е годы здесь жил её сын — Ф. Л. Соллогуб, художник, коллекционер и поэт-любитель, в этом доме бывали Владимир Соловьёв, Юрий Самарин, С. Н. Трубецкой и другие деятели русской культуры. В 1882 году усадьба была продана М. Ф. Соллогуб за 100 500 руб. серебром Московскому учебному округу, и со 2 сентября 1882 года его владельцем стала Московская 6-я гимназия.

Гимназия существовала здесь до 1915 года[7], когда главный дом был занят госпиталем для душевнобольных воинов.

Госпиталь существовал до 1917 г., а с 1918 г. здесь снова размещалась гимназия, затем — школа, ряд других организаций: детский сад, спецшкола ВВС, детский дом.

С 1942 года в здании стала располагаться Центральная библиотека по народному образованию при Наркомпросе.

История библиотеки

Своё происхождение педагогическая библиотека ведёт от справочной библиотеки при информационном отделе Народного комиссариата просвещения (Наркомпросе) РСФСР, образованной в 1925 году. С 1939 года эта библиотека получила статус Государственной библиотеки по народному образованию по распоряжению наркома просвещения.

С 1942 года библиотека стала располагаться по своему ныне существующему адресу: Б. Толмачёвский пер., 3.[8].

С 1944 года Библиотека была включена в состав созданной Академии педагогических наук РСФСР, затем Академии педагогических наук СССР. В 1946 году библиотеке было присвоено имя выдающего русского педагога К. Д. Ушинского[9]. С 1970 года она стала называться Государственная научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского (ГНПБ им. К. Д. Ушинского). С 2008 года по конец 2011 года она официально называлась Учреждение Российской академии образования «Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского» (НПБ им. К. Д. Ушинского РАО). С декабря 2011 года она носила официальное название — Федеральное государственное научное учреждение «Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского» Российской академии образования (ФГНУ «НПБ им. К. Д. Ушинского» РАО)[10], с августа 2014 года носит название Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского»[11] (ФГБНУ «НПБ им. К. Д. Ушинского» РАО).

В 1975 году библиотека была награждена орденом Трудового Красного знамени.

Фонды библиотеки

Специализированный фонд Библиотеки насчитывает более 1,6 миллиона единиц хранения. Его основу составляет литература исторического, теоретического и практического характера по педагогике, образованию, психологии, дефектологии и смежным наукам, вышедшая на территории России на русском языке, а также иностранная литература на 39 языках народов мира.

Также в фонде библиотеки широко представлены монографии, энциклопедии, справочники, словари, авторефераты диссертаций педагогической тематики, учебники и программы для всех типов педагогических учебных заведений современной и дореволюционной России, издания Академии педагогических наук, Российской академии образования, Труды и Ученые записки педагогических институтов и университетов страны, пособия учреждений системы повышения квалификации педагогических кадров разных регионов России, а также отечественные и иностранные журналы и газеты.

Библиотека располагает достаточно полным собранием учебников и учебных пособий для средних школ, программ, методических материалов Российской дореволюционной и современной школы. Достаточно полно в фонде библиотеки представлена русская дореволюционная педагогическая литература.

С 1954 года издается аннотированный библиографический указатель «Иностранная литература по педагогическим наукам и народному образованию», включающий в себя иностранные книги и аналитическую роспись статей из иностранных журналов. Указатель отражает иностранную литературу, поступившую в фонды НПБ им. К. Д. Ушинского РАО. С 1996 года указатель выходит в автоматизированном режиме в качестве приложения к основному библиографическому изданию библиотеки «Литература по педагогическим наукам и народному образованию».

Директора библиотеки

Научная деятельность библиотеки

Научно-исследовательская деятельность Библиотеки является неотъемлемой частью научных разработок и программ Российской академии образования (РАО). Сотрудники библиотеки находятся в постоянном контакты с учеными Российской академии образования, а также со специалистами профильных НИИ, профессорско-преподавательским составом высших педагогических учебных заведений и другими специалистами по педагогике. Повседневная деятельности библиотеки находится в тесной связи с современными новейшими достижениями как педагогической науки, так и современных информационных технологий.

Начиная с 1994 года в библиотеке начала создаваться электронная база данных по педагогике и образованию, включающая к настоящему времени несколько сот тысяч записей, в которые включают в себя описания различных российских и иностранных изданий[12] и материалов по всем направлениям педагогической науки.

В Библиотеке ведется постоянный мониторинг ресурсов Интернета с целью выявления профильных баз данных для обеспечения исследований Российской академии образования (РАО).

С 1950 года в библиотеке издается ежеквартальный указатель «Литература по педагогическим наукам и народному образованию» (по книгам и статьям, изданным в России на русском языке). С 1996 года подготовка этого указателя осуществляется в автоматизированном режиме из электронной системы баз данных библиотеки. С 2015 года выпуск указателя прекращен.

Напишите отзыв о статье "Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского"

Примечания

  1. До начала XX века усадьба занимала гораздо большую площадь, чем в настоящее время. Парк усадьбы простирался за восточный корпус почти до Ордынки, а за главным корпусом — до Пыжёвского переулка. На месте фруктовых деревьев, столетних лип, дубов и пруда, располагавшихся на территории усадьбы, в настоящее время находятся многоэтажное здание Росатома и высотный корпус Института редких металлов.
  2. [www.gnpbu.ru/history/manor/ Сайт НПБ им. К. Д. Ушинского. Об истории здания библиотеки]: Найден в фондах Исторического Архива МВД Московской области.
  3. [www.gnpbu.ru/history/manor/ Сайт НПБ им. К. Д. Ушинского. Об истории здания библиотеки]:
  4. Аммос Прокофьевич Демидов — офицер гвардии. В 1776 году — прапорщик, в 1780 году — титулярный советник. Был женат на аристократке — княжне Анне Никифоровне Вяземской, происходившей из древнейшего русского дворянского рода. Её отец Никифор Кондратьевич был учителем царевича Алексея Петровича и пострадал за участие в его деле.
  5. [gnpbu.ru/index.php?file=history.htm Сайт НПБ им. К. Д. Ушинского. Об истории здания библиотеки]: Был ли этот дом на самом деле построен М. Ф. Казаковым точно не известно, так как не найдено письменных документальных источников, подтверждающих данное предположение. Скорее можно утверждать, что архитектор — автор проекта задния, относился к кругу М. Ф. Казакова и его школе.
  6. [www.gnpbu.ru/history/manor/ Сайт НПБ им. К. Д. Ушинского. Об истории здания библиотеки]:

    Был восстановлен и главный дом, но он претерпел существенные архитектурные изменения, которые сделали его более нарядным, торжественным и значительным. Однако архитектурно-композиционные изменения коснулись только главного фасада (северного). Боковые фасады заданий остались в прежней архитектурной трактовке. С северной стороны к дому был пристроен шестиколонный портик, с фронтоном и открытой площадкой за колоннами на уровне второго этажа. Колонны коринфского ордера, занимающие всю высоту двух верхних этажей, установлены на аркатуре нижнего рустованного этажа, решенного, как стилобат всего дома. Крайние окна второго этажа северного фасада дома, с балконами на кронштейнах, были обрамлены по сторонам парными коринфскими колонками, несущими небольшой, разорванный аркой фронтон со скульптурной вставкой на плоскости стены.

    Плоскость фасада между вторым и третьим этажом была украшена протяженными барельефами и круглыми медальонами между пилястр с тематикой аллегорического содержания.

  7. [www.gnpbu.ru/history/manor/ Из письма Б. Александровского, выпускника 6-й московской гимназии, золотого медалиста выпуска 1912 года]:

    «Весь основной корпус архитектурного ансамбля в Б. Толмачевском переулке был занят собственно гимназией, а оба боковых корпуса — квартирами нескольких педагогов : левый (от посетителя, вошедшего во двор) целиком занимал директор с семьей; правый был поделен между четырьмя семьями : два надзирателя, один учитель и один письмоводитель.

    Вход в главный корпус именовался „парадным“. Через него входили в здание только педагоги и родители. Мы, ученики, обходили корпус справа и входили через специальный ученический вход с заднего двора. Из вестибюля направо по парадной лестнице педагоги и родители поднимались наверх. Для нас была другая, задняя лестница, несомненно существующая и поныне.

    Всю правую, если стоять лицом к фасаду корпуса, пристройку занимал гимнастический зал. По его стенам стояли столы и скамейки: тут для желающих подавалась кружка чая по месячному абонементу. Цена абонемента — 50 копеек в месяц. Для других желающих жена одного из надзирателей в частном порядке тоже по месячному абонементу готовила одно мясное горячее блюдо. Цена абонемента — 2 р. 75 к. в месяц. И то, и другое разливалось и раскладывалось за 5-10 мин. до начала большой перемены.

    Если подниматься по парадной лестнице на 2-й этаж, то в небольшом коридорчике, где теперь, как я слышал, устраиваются выставки книг, было очень неприятное место: сюда приходили вызываемые повестками родители провинившихся учеников для беседы с классными наставниками. Дверь из коридорчика направо вела в ещё более страшное место — кабинет директора.

    Дверь из коридорчика напротив окон вела в роскошный актовый зал, где на стенах были прикреплены мраморные доски с фамилиями золотых медалистов. Тут ежедневно с 8 ч. 45 м до 9 ч. проходила обязательная для всех учеников молитва (два церковных песнопения, исполнявшихся гимназическим хором, и чтение Апостола). Здесь же проходили годичные торжественные акты и молебны перед началом учебного года (16 августа ст. стиля). Родительских собраний в ту эпоху не существовало. …».

  8. Полный почтовый адрес: 119017, Москва, Большой Толмачёвский переулок, дом 3.
  9. Газета «Известия» 1 января 1946 года под рубрикой «В Совнаркоме СССР» писала:

    О мероприятиях по увековечиванию памяти К. Д. Ушинского
    В связи с исполняющимся 75 летием со дня смерти великого русского педагога К. Д. Ушинского, Совет Народных Комиссаров Сюза ССР постановил:
    1. Присвоить имя К. Д. Ушинского:
    а) Государственной библиотеке по народному образованию Академии педагогических наук РСФСР в г. Москве;

    7. Установить бронзовый бюст К. Д. Ушинского в конференц-зале Академии педагогических наук РСФСР.

  10. В соответствии с постановлением Бюро Президиума РАО от 7 декабря 2011 года (протокол № 8) и согласно Приказу по Российской академии образования от 15 декабря 2011 года № 84.
  11. Согласно [www.gnpbu.ru/aboutlib/npbcharter2014.pdf Уставу, утверждённому Приказом Министерства Образования и науки РФ от 29 августа 2014 года № 1180]
  12. Монографий, сборников трудов институтов, материалов конференций, авторефератов диссертаций, учебных и методических пособий, статей из российской и зарубежной периодики с аннотациями и т. п.

Ссылки по теме

  • [www.gnpbu.ru/index.php?file=about_full.htm О НПБ им. К. Д. Ушинского РАО]
  • [www.gnpbu.ru/ Официальный сайт библиотеки]
  • [old.gnpbu.ru/DownLoads/16_conference21102010.pdf Об истории здания научной педагогической библиотеки им. К. Д. Ушинского]

Координаты: 55°44′24″ с. ш. 37°37′18″ в. д. / 55.7401028° с. ш. 37.6219306° в. д. / 55.7401028; 37.6219306 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7401028&mlon=37.6219306&zoom=18 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского

– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил: