Научно-исследовательский вычислительный центр МГУ

Вычислительный центр Московского государственного университета (НИВЦ)

Вычислительный центр Московского государственного университета — научное подразделение Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

История

Вычислительный центр МГУ был создан в 1955 году при кафедре вычислительной математики на базе отдела вычислительных машин механико-математического факультета МГУ. Это был первый вычислительный центр в системе вузов и один из первых в СССР вообще. Создание вычислительного центра в МГУ было вызвано необходимостью подготовки большого числа высококвалифицированных специалистов в области вычислительных наук, а также специалистов, умеющих решать сложные научные и народно-хозяйственные задачи с помощью самой современной вычислительной техники.

Инициатором создания вычислительного центра был академик С. Л. Соболев, возглавлявший кафедру вычислительной математики. Организатором и первым директором вычислительного центра стал профессор кафедры И. С. Березин. Иван Семёнович Березин не только создал ВЦ, но и на долгие годы определил стиль его работы и традиции.

Вычислительная мощность центра в первые годы существования составляла свыше 10 % суммарной вычислительной мощности всех имевшихся тогда в СССР компьютеров. Он быстро приобрёл статус крупного научного центра. Уже в первые годы в нём были решены важнейшие народно-хозяйственные проблемы, связанные с метеорологией, запуском ракет и искусственных спутников Земли, пилотируемыми полётами в космосе, аэродинамикой, электродинамикой, структурным анализом, математической экономикой и пр. Большие успехи были достигнуты также в решении теоретических проблем численного анализа и программирования. За эти и другие работы ряд сотрудников вычислительного центра был награждён орденами и медалями, удостоен Ломоносовских премий МГУ, Государственной премии СССР и премии Совета министров СССР.

Статус вычислительного центра неоднократно менялся. С 1955 по 1972 год он являлся учреждением, входящим в состав кафедры вычислительной математики механико-математического факультета. С 1972 по 1982 год он был институтом в составе факультета вычислительной математики и кибернетики и получил название «Научно-исследовательский вычислительный центр МГУ» (НИВЦ). В 1982 году НИВЦ был выделен из состава факультета ВМК и стал одним из институтов Московского университета с подчинением непосредственно ректорату.

После профессора И. С. Березина директорами вычислительного центра в разное время были академик В. В. Воеводин, профессор Е. А. Гребеников, доцент В. М. Репин.

Деятельность центра

Вычислительный центр всегда был оснащён самой передовой советской техникой. Уже в декабре 1956 года в ВЦ была установлена первая серийная советская машина «Стрела». Кстати, в ней были реализованы многие современные идеи (в ней имелись спецпроцессоры для быстрого выполнения коротких программ, программирование велось в терминах векторных операций и т. п.). В 1961 г. была установлена машина М-20, в 1966 — БЭСМ-4. К 1981 г. в ВЦ функционировали четыре «БЭСМ-6», две «ЕС-1022», «Минск-32», две ЭВМ «Мир-2» и разработанная в самом ВЦ первая в мире безламповая ЭВМ «Сетунь» с троичной системой счисления.

Вычислительный центр имеет разнообразные контакты со всеми подразделениями МГУ. Но самое тесное взаимодействие всегда было с кафедрой вычислительной математики механико-математического факультета, возглавляемой А. Н. Тихоновым. Академик Андрей Николаевич Тихонов почти четверть века был научным руководителем вычислительного центра МГУ. Это был период становления вычислительных наук в Московском университете. В это время вычислительный центр был наиболее сильно связан с педагогическим процессом.

Вычислительный центр МГУ и его подразделения нередко становились местом координации научных усилий представителей различных научно-исследовательских организаций. Так, при ВЦ МГУ многие годы действовал научный семинар по применению численных методов в динамике жидкостей и газов, который организовал и возглавлял (совместно с Г. Ф. Телениным, Л. А. Чудовым и Г. С. Росляковым) академик Г. И. Петров.

В настоящее время директор НИВЦ МГУ — профессор, доктор физико-математических наук Александр Владимирович Тихонравов.

Литература

• Механика в Московском университете / Под ред. И. А. Тюлиной, Н. Н. Смирнова. — М.: Айрис-пресс, 2005. — 352 с. — ISBN 5-8112-1474-X.
• Мехмат МГУ 80. Математика и механика в Московском университете / Гл. ред. А. Т. Фоменко. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2013. — 372 с. — ISBN 978-5-19-010857-6.

Ссылки

• [www.srcc.msu.su Веб-сайт Научно-исследовательского вычислительного центра МГУ]

Отрывок, характеризующий Научно-исследовательский вычислительный центр МГУ

Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.