Научный дискурс
Научный дискурс (английский язык: scientific discourse, немецкий язык: Wissenschaftlicher Diskurs) – многозначный термин, используемый широко с середины 1970-х гг. вместе с распространением в западноевропейской и американской науке понятия дискурс.
Научный дискурс в одном из его возможных пониманий обозначает систему сложившегося научного знания, то есть доказательную систему знаний, рационально удостоверяющую полученный человеком познавательный результат. Существенными признаками научного знания являются: рациональность, направленность на поиск достоверного знания; специфический способ организации поиска – научное исследование; универсальность, то есть возможность применения исследовательских методов в любой области реальности; особый характер познающего субъекта – научное сообщество[1].
В другом понимании научный дискурс - это совокупность научных текстов, связанных содержательно-тематическими отношениями или объединенных в функциональном отношении. В этом смысле научный дискурс коррелирует по критериям отбора с другими сферами коммуникации и областями знания, напр., политический дискурс, художественный дискурс, дискурс средств массовой информации, новостной дискурс и др. В этом случае значение термина «научный дискурс» близко к понятию «научный функциональный стиль», теоретически обоснованному в советской, российской лингвистике, в теории функциональных стилей речи с 1960-х гг. главным образом в работах Маргариты Николаевны Кожиной. Основной вывод исследований научного функционального стиля 1960 - 90-х гг.: основополагающие характеристики научной речи: объективность, логичность, обобщенность, понятийность, точность обусловлены экстралингвистической основой стиля. Доказана и описана взаимосвязь лингвистического и экстралингвистического факторов в научном тексте. Показано, что в смысловой структуре научного текста отражаются основные фазы и закономерности поиско-исследовательской деятельности человека.
В немецкой, анло-американской лингвистике исследование научной речи и научного дискурса имело иные приоритеты. Научный текст изучался в связи со специальными (техническими) текстами, основной акцент делался на изучении специальной терминологии (Fachsprache, Language for Special Purpuses): [de.wikipedia.org/wiki/Lothar_Hoffmann Lothar Hoffmann], [de.wikipedia.org/wiki/Klaus-Dieter_Baumann Klaus-Dieter Baumann], [de.wikipedia.org/wiki/Harald_Weinrich Harald Weinrich], [de.wikipedia.org/wiki/Hans-R%C3%BCdiger_Fluck Hans Fluck].
Представления о научном дискурсе развивались с конца 1990-х гг. в научной школе российского лингвиста [hum.spbstu.ru/science/index.html Чернявской Валерии Евгеньевны]. Изучение научного дискурса введено в систему методов и принципов лингвистики текста и поставлено в соотношение с широким кругом проблем научной коммуникации ([en.wikipedia.org/wiki/Scientific_communication Scientific communication]), разработана методология анализа текста и дискурса, методология исследований научного дискурса, междисциплинарная оценка качества научного результата. В лингво-эпистемической концепции Чернявской В.Е. показано, что результат познания включается в научный дискурс в только и именно форме устного (научное сообщение) или письменного (монография, исследовательская статья, тезисы доклада, диссертация) текста. Письменный научный текст имеет строго заданную моделированную структуру. Структурирование информации в тексте, ее последующее восприятие, понимание происходит как коммуникативно-речевая деятельность. Речевая/текстовая структура выступает как объект декодирования и как источник извлечения информации в научном дискурсе. Специфика распространения знания в науке обусловливается языковым аспектом как фактором, способствующим или препятствующим успешному представлению публикации научному сообществу [2].
Напишите отзыв о статье "Научный дискурс"
Примечания
- ↑ Новиков А.С. Структурный анализ науки. Проблемы. Поиски. Открытия.. — Москва: УРСС, Либроком, 2015. — ISBN 978-5-9710-1392-1.
- ↑ Чернявская В.Е. Научный дискурс: Выдвижение результата как коммуникативная и языковая проблема.. — Москва: УРСС, Либроком, 2016.
Литература
Научный стиль / под ред. М. Н. Кожиной // Стилистический энциклопедический словарь русского языка.. — Москва : Флинта : Наука, 2003. — С. 53-55.</span>
Новиков А.С. Структурный анализ науки. Проблемы. Поиски. Открытия. — Москва: УРСС, Либроком, 2015. — ISBN 978-5-9710-1392-1.
Очерки истории научного стиля русского литературного языка ХVIII-ХХ вв. : в 3 т. / Науч. ред. Кожина М.Н. — Издат. Пермского Унив., 1998.</span>
Чернявская В.Е. Коммуникация в науке: нормативное и девиантное. Лингвистический и социокультурный анализ. — Москва: УРСС, Либроком, 2011. — ISBN 978-5-397-02035-0.
Чернявская В.Е. Лингвистика текста. Лингвистика дискурса. — Москва: Флинта: Наука, 2013. — ISBN 978-5-9710-0917-7.
Чернявская В.Е. Научный дискурс: Выдвижение результата как коммуникативная и языковая проблема. — Москва: УРСС, Либроком, 2016.
Bernal J. Science in History.. — 1st ed. — London, 1954.</span>
Chernyavskaya V. Evaluation of Academic Science: Perspectives and Challenges // Zeitschrift für Evaluation. — Москва : УРСС, Либроком, 2014. — № 2.</span>
См. также
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)Отрывок, характеризующий Научный дискурс
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
