Научный коммунизм (дисциплина)

Эта статья является частью серии статей по теме:
Коммунизм
Основные понятия Марксистско-ленинская философия Социализм Интернационализм Коллективизм Классовая борьба Плановая экономика
Идеология Утопический социализм Бабувизм Геваризм Марксизм Анархо-коммунизм Большевизм Ленинизм Троцкизм Люксембургизм Марксизм-ленинизм Левый коммунизм Сталинизм Титоизм Маоизм Геваризм (фокизм) Национал-коммунизм Чучхе Западный марксизм Автономизм Неомарксизм Еврокоммунизм
Люди   Томас Мор   Анри де Сен-Симон   Шарль Фурье   Роберт Оуэн   Карл Маркс   Фридрих Энгельс   Пётр Кропоткин   Владимир Ленин   Роза Люксембург   Иосиф Сталин   Лев Троцкий   Иосип Броз Тито   Мао Цзэдун   Энвер Ходжа   Хо Ши Мин   Ким Ир Сен
Символика Символы коммунистического движения
Родственные статьи Анархизм Антикапитализм Антикоммунизм Военный коммунизм Демократический централизм Диктатура пролетариата Первобытный коммунизм Социализм

Нау́чный коммуни́зм — одна из трёх основных частей марксизма-ленинизма, наряду с марксистско-ленинской философией и политической экономией.

Научный коммунизм не следует путать с научным социализмом. Термин научный коммунизм сформировался в 40-е XX века. Советская идеология именовала научный коммунизм полновесной наукой, в которой обоснованно доказана неизбежность гибели капитализма и победа коммунистической формы организации общества и объективный характер исторического движения к коммунизму.

В 1963 году в вузах СССР был введен учебный предмет «Научный коммунизм» . В конце 80-х годов под влиянием перестройки преподавание этого предмета было прекращено. Фактически он был переименован во введенную в программы университетов «Политологию», и таким образом были спасены от увольнений кадры преподавателей.

Научный коммунизм преподавался в СССР в качестве научной дисциплины в высших учебных заведениях, наряду с преподаванием таких предметов, как марксистско-ленинская философия (состояла из двух разделов — диалектический материализм и исторический материализм), история КПСС, политическая экономия (последний предмет в основном воспроизводил содержание «Капитала» К.Маркса). Теория научного коммунизма рассматривалась как одна из трёх составных частей марксизма-ленинизма, раскрывающая «общие закономерности, пути и формы классовой борьбы пролетариата, социалистической революции, построения социализма и коммунизма».

Индивидуальные специализации и подразделы дисциплины "научный коммунизм" включали теорию коммунистического воспитания, теорию и практику мирового революционного процесса, теорию и историю международного коммунистического движения, историю социалистических учений, теорию идеологического процесса, коммунистическое управление обществом и другие. Кандидатские и докторские диссертации по специальности "научный коммунизм" разрабатывали проблематику социалистического образа жизни, теорию социалистической демократии, особенности национальных отношений при социализме и капитализме, идеологическое противостояние мировых социальных систем, этапы перехода от государства диктатуры пролетариата к государству общенародного типа, теорию социалистической цивилизации, принципы построения государства и общества развитого социализма, вопросы партийного строительства и т.д.

По мнению британского историка Джона Гренвилла, в СССР было запрещено подвергать сомнению постулаты научного коммунизма..

Литература

• Афанасьев В. Г. Человек в управлении обществом. М.: Политиздат, 1977.
• Баграмов Э. А. Национальный вопрос в борьбе идей. М.: Политиздат, 1982.
• Джандильдин, Н. Д. Единство интернационального и национального в психологии советского народа. Алма-Ата: Казахстан, 1989.
• Ковалев А. М. Социализм и закономерности общественного развития. — М.: Изд-во МГУ, 1982.
• Ковалёв А. М. Научный коммунизм // Философский энциклопедический словарь / Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. — М.: Советская энциклопедия, 1983. — С. 411-413. — 840 с. — 150 000 экз.
• Ковалёв, С. М. О человеке, его порабощении и освобождении. М.: Политиздат, 1970.
• Косолапов Р. И. Социализм: К вопросам теории. М.: Мысль, 1975.
• Красин А. Н. Социально-философские проблемы становления коммунистического типа личности. М.: Высшая школа, 1981.
• Марксистско-ленинская концепция глобальных проблем современности / Отв. ред. В. В. Загладин, И. Т. Фролов. М.: Наука, 1985.
• Михальченко Н. И. Коммунистическая идеология и деятельность масс. К.: Наукова думка, 1976.
• Момджян Х. Н. Проблемы общественного прогресса в современной идеологической борьбе. М.: Мысль, 1980.
• Мчедлов М. П. Социализм — становление нового типа цивилизации. М.: Политиздат, 1980.
• Руткевич М. Н. Становление социальной однородности. М.: Политиздат, 1982.
• Степанян Ц. А. Диалектика становления коммунистической формации: Теоретико-методологиеские проблемы. М.: Наука, 1985.
• Тощенко Ж. Т. Идеологические отношения. Опыт социологического анализа М.: Мысль,1988.
• Федосеев П. Н., Афанасьев, В. Г. Научный коммунизм: Учебник для вузов. М.: Политиздат, 1985.
• [tapemark.narod.ru/kommunizm/112.html Научный коммунизм] // Научный коммунизм: Словарь / Александров В. В., Амвросов А. А., Ануфриев Е. А. и др.; Под ред. А. М. Румянцева. — 4‑е изд., доп. — М.: Политиздат, 1983. — 352 с.

Ссылки

• Немцев М. [lenta.ru/articles/2015/08/08/sciencecommunism/ «Против антисоветской идеологии маодзедунизма» Зачем в СССР был создан научный коммунизм и как он стал оружием против Китая]
• [www.marxists.org/russkij/index.htm Русский отдел Интернет-архива классиков марксизма marxists.org]

Отрывок, характеризующий Научный коммунизм (дисциплина)

В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.