Научный юмор

Научный юмор — вид профессионального юмора, который основан на необычных или парадоксальных аспектах научных теорий и научной деятельности. Как всякий профессиональный юмор, научный юмор нередко непонятен людям, не обладающим достаточными знаниями в соответствующей области.

Также к научному юмору можно отнести высмеивание некоторых аспектов науки или отдельных учёных.

Иногда сама концепция научного юмора встречается с непониманием. Известен телефонный разговор составителей сборника «Физики шутят» с представителем неназванной научной организации, в котором последний заявил, что «наши сотрудники занимаются серьёзными делами, и им не до шуток».

Научный юмор по наукам

Математический юмор

Математический юмор — вид научного юмора, который основан на необычных или парадоксальных аспектах математических теорий. Математический юмор часто упоминается в мультсериалах, в создании сценариев которых принимали участие учёные (например, «Футурама»). Разнообразные математические анекдоты, а также забавные истории, формулы и т. д. собраны в книге С. Н. Федина «Математики тоже шутят».

Естественные науки

В естественных науках также существует научный юмор - в области физики, химии, и биологии.

В области физики это и парадоксальные статьи, «законы», и мысленные эксперименты. Существуют случаи, когда физические статьи в серьёзных научных журналах печатаются в шуточной форме. Бывают откровенные статьи-шутки (например статья «Небеса горячее чем ад») и шутки, замаскированные под серьёзные статьи.

Благодаря научным открытиям XX века, среди учёных стали распространяться физические парадоксы и мысленные эксперименты, в том числе и шуточные. Благодаря вниманию науки к необычным закономерностям в жизни были открыты такие «законы», как Закон бутерброда и Закон падающей кошки. Учёные-шутники объединили их в один шуточный парадокс и мысленный эксперимент — Парадокс кошки с маслом.

Примером химического юмора может служить розыгрыш о загрязнении воды опасным веществом монооксидом дигидрогена. Есть и пародии на периодическую таблицу химических элементов Менделеева (например, периодическая таблица отвергнутых элементов Майкла Гербера и Джонатана Шварца).

Возможен и биологический юмор — в качестве примера можно привести ринограденции - вымышленный отряд млекопитающих, описанный также вымышленным немецким натуралистом Харальдом Штюмпке. (Как животные, так и учёный были творениями Герольфа Штайнера, зоолога, профессора университета Карлсруэ, который почерпнул вдохновение из стихотворения Христиана Моргенштерна).

В 1995 году в сборнике научных статей вышла работа с описанием несуществующего вида Hahnla mammifera — слепых пауков, которые выкармливают свою молодь через паутинные бородавки.

Виды научного юмора

Не существует каких-либо классификаций научных шуток.

Научные анекдоты

Научные анекдоты — короткие смешные истории про учёных и науку. Часто в этих историях высмеиваются какие-либо научные теории или законы. Есть научные анекдоты, высмеивающие каких-то определенных ученых.

Существуют научные анекдоты, высмеивающие непрактичность и излишнее теоретизирование учёных. Например, известен анекдот, в котором физик вместо того, чтобы придумать способ для определения коня, который победит на скачках, построил модель для победы сферического коня в вакууме.

Сферический конь в вакууме

Выражение, обозначающее некую идеальную концепцию, оторванную от реальной жизни.

Происхождение и использование

Идиома происходит из анекдота. Пародируются многочисленные физические выкладки, в которых часто для упрощения делаются допущения, приближающие ситуацию к идеальной. Например, в классической механике часто прибегают к абстрактному понятию абсолютно упругого тела; в электродинамике и оптике используется описание поведения электромагнитных волн в вакууме (что более достижимо, чем абсолютная упругость); в термодинамике газов и аэрогазодинамике распространено применение математической модели идеального газа. Допущения об идеальной сферичности тоже часто можно обнаружить в той или иной области физики. Впоследствии смысл был перенесён на любую ситуацию, в которой упрощённые идеализированные модели выдаются за реальные практические достижения.

При использовании словосочетания в речи слово «конь» может быть заменено другим существительным, подходящим к конкретному случаю.

В европейской традиции аналогичную функцию выполняет сферическая корова как теоретическая модель для повышения удойности. Однако анекдот о сферическом коне известен во всём научном мире и часто цитируется в [www.google.com/search?q=%22spherical+horse%22&num=100&tbm=bks текстах], где обсуждается абстрагирование как научный метод, само же выражение «сферический конь» используется без дополнительных пояснений как метафора избыточно абстрактной, упрощённой модели. Пример использования:

Simulations were performed for up to 150 simplified spherical horse heart cytochrome c molecules in the presence of a charged surface, which serves as an approximate model for a lipid membrane. (Из аннотации статьи).

Анекдот приписывается израильскому биофизику Аарону Кациру-Качальскому.

В популярной культуре

• В одном из пародийных псевдодокументальных фильмов из цикла «Brass Eye» имеется эпизод, в котором ведущий, Крис Моррис, рассказывает о неэтичности производства говядины из сферических коров.
• В девятом эпизоде первого сезона комедийного телесериала «Теория большого взрыва», повествующего о жизни двух молодых талантливых физиков, Леонард Хофстедтер произносит эту фразу в несколько изменённом виде — «сферические куры в вакууме».

В программировании

• Название «Spherical Cow» («Сферическая корова») было выбрано в качестве кодового имени для Линукс-дистрибутива Fedora 18.

Научные шутки-пародии на религию

В основном, научные шутки-пародии на религию это либо знак пародии, сатиры, критики, протеста против религии и псевдонауки, например «Летающий Макаронный Монстр», «Разумное падение» или «научная» еффатистская церковь, либо научно-атеистические аналогии и мысленные эксперименты, например мысленный эксперимент «Чайник Рассела».

Шуточные научные конференции

Примером шуточной научной конференции является традиционная «Апрельская псевдонаучная конференция», ежегодно проводящаяся на физическом факультете МГУ (четвёртая такая конференция прошла в 2014 году).

Шуточные научные статьи

Шуточные научные статьи могут иметь откровенно шуточную форму. Например, статья «Небеса горячее чем ад», опубликованная в журнале Applied Optics в 1972 году, доказывающая помещённый в её заглавие тезис с помощью цитат из Ветхого Завета и современной термодинамики. В качестве другого примера можно привести статью «Неудачная попытка самостоятельно преодолеть творческий кризис», опубликованную в журнале J Appl Behav Anal., которая цитируется учеными как ссылка на причину, по которой часть результатов труда ученых не публикуется. В 2007 году в том же журнале была опубликовано продолжение этой "работы" — статья "A Multisite Cross-Cultural Replication of Unsuccessful Self-Treatment of Writer's Block". Ещё одним примером шуточной научной статьи является публикация «О сохранении силы в одном классе аксиоматических систем», в которой построена математическая модель взаимодействия божественной и бесовской силы на основании текстов Ветхого и Нового заветов.

Иногда шуточные статьи маскируются под серьёзные исследования. Классический пример публикации такого рода — заметка «К квантовой теории абсолютного нуля температуры», опубликованная в физическом журнале Die Naturwissenschaften. Статья заведомо абсурдным образом связывала две физические постоянные — постоянную тонкой структуры и абсолютный ноль температуры по шкале Цельсия — и ввела в заблуждение редакторов журнала, которые восприняли её всерьёз. Псевдонаучные статьи могут быть направлены на проверку авторитетности научного журнала (знаменитая статья «корчеватель»).

В то же время обычные научные статьи иногда могут восприниматься несерьёзно, что, например, отражается в присуждении Шнобелевской премии.

Шуточный научный метод

Шуточный научный метод — юмористическое изложение основных способов получения новых знаний.

Теоретический вид научного метода (теории, гипотезы) научные шутники показывают либо в виде мысленных экспериментов и парадоксов (например чайник Рассела и парадокс кошки с маслом), либо в виде шуточных законов (например закон Мерфи, закон Паркинсона, Эффект Чизхолма, и три закона Кларка).

Три первых шуточных закона связаны больше с жизнью и философией, чем с наукой. По своим формулировкам это парадоксальные законы. Созданные как шутки, они действуют в быту и в работе.

Три закона Кларка же связаны в первую очередь с наукой. И это не удивительно, так как Артур Кларк не только фантаст и футуролог, но и учёный.

Шуточное науковедение

В качестве примера такового можно привести число Эрдёша (англ. Erdős number) — шуточный метод определения кратчайшего пути от какого-либо учёного до венгерского математика Пола Эрдёша по совместным научным публикациям.

Эрдёш написал за свою жизнь 1475 статей, причём многие из этих работ были созданы в соавторстве. Традиционно в математике совместная статья является скорее исключением, чем правилом, поэтому наличие такого большого числа соавторов породило в фольклоре математиков понятие «число Эрдёша».

Шуточные научные премии

Как таковых, шуточных научных премий почти нет. Самая известная из них — Шнобелевская премия, пародия на престижную в научном сообществе Нобелевскую премию.

В 2006 году на сайте Молбиол присуждалась шуточная виртуальная премия им. Эдельвейса Машкина.

Научные комедии

Научная комедия (учёная комедия) — вид научного юмора, используемый в театре или кино. Первоначально был жанром итальянской драматургии и театра эпохи Возрождения.

Жанр используется для высмеивания тех или иных сторон науки и псевдонауки. Например, существует пьеса «Защита диссертации», высмеивающая формальную процедуру защиты диссертации и поднимающая проблему значимости труда и вклада в науку отдельного учёного.

У Физтеха есть эстрадные номера, которые можно назвать научными комедиями. Один из эстрадных номеров — «Лекция об изменении системы единиц в математике».

Шуточные научные песни

Песни, в которых фигурирует:

• Шуточный образ учёного, высмеиваются особенности некоторых представителей, чудачества: «Товарищи учёные» (Владимир Высоцкий), «Жалоба учёного» (книга Дж. Уиндема «Кракен пробуждается»).
• Научные проблемы: Д. Фроман в своей речи на банкете, состоявшемся после конференции по физике плазмы, в Колорадо-Спрингс прочитал сочиненную им балладу о космонавте. В шуточном научном журнале «Журнал шутливой физики» была опубликована научная песня-пародия на английское стихотворение «Дом, который построил Джек». В научном фольклоре студентов МИФИ и МФТИ есть шуточные научные песни («Застольная физическая» и др.). Проблемам науки посвящены и «„Товарищи учёные“ 30 лет спустя» Тимура Шаова.

Научные карикатуры

Чтобы высмеять те или иные стороны науки учёные, журналисты, художники, а также просто люди, умеющие рисовать, время от времени рисуют научные карикатуры.

Научные розыгрыши

Существует в научной среде ещё один вид научного юмора — научный розыгрыш. Хоть и не всем учёным этот вид шутки нравится, случались ситуации, в которых учёные разыгрывали друг друга.

Распространение научного юмора

Шуточные научные журналы

Журналы «Анналы невероятных исследований» и «Журнал невоспроизводимых результатов», описывают необычные и смешные научные исследования. Ещё один журнал, «Speculative Grammarian», содержит чисто лингвистические шутки. Других специализированных шуточных журналов нет. За исключением двух непериодических физических шуточных журналов — Журнала шутливой физики (The Journal of Jocular Physics) и «Журнала непонятной физики» (Journal of Unclear Physics) — шутки которых часто использовались в книге «Физики шутят».

Кроме того, в серьёзных научных и научно-популярных журналах есть рубрики, посвящённые научным шуткам. Например, в журнале «Квант» есть рубрика «Квант улыбается», в которой публикуются научные шутки и статьи.

Шуточные научные книги

Ярким примером является серия из трёх книг «Физики шутят»: «Физики шутят», «Физики продолжают шутить», «Физики всё ещё шутят». В 1966 году вышла первая из серии книга «Физики шутят». Книга вызвала настоящий ажиотаж и популярность, не только у физиков, но и у других учёных и людей интересующихся наукой.

Есть ещё одна шуточная физическая книга Левинштейна «Когда физики ещё шутили», в которой собраны короткие забавные истории про учёных. Существуют также другие шуточные научные книги с похожим названием про лингвистов, химиков, и психологов.

Также выпускаются общие сборники научного юмора, то есть сборники шуток не определённой науки, а в целом всей науки. Например, в 2006 году вышла книга «Физики смеются. Но смеются не только физики», в которой собраны не только шуточные статьи и анекдоты, но и научные карикатуры и смешные советы. Также есть книга-сборник «101 научная шутка» и книга «Абсолютная невесомость: Научные шутки, цитаты и анекдоты».

Кроме того, выпускаются не только сборники юмора, но и чисто авторские произведения: книга историка Сирила Норткота Паркинсона «Законы Паркинсона» и книга Артура Блоха «Законы Мэрфи».

Научный юмор в искусстве

Мультсериалы

В мультсериале «Футурама», который создан бывшими учёными, ставшими сценаристами мультсериала, довольно часто упоминается научный юмор, наиболее часто — математический. В Футураме много упоминаний необычных чисел, иррациональных чисел, больших вычислений, шуток про Принцип неопределённости Гейзенберга, кота Шрёдингера, бутылку Клейна и даже была в одной из серий пародия на кота Шрёдингера — Пёс Виттена.

В мультсериале «Пинки и Брейн» главный герой Брейн часто в своих монологах и диалогах упоминает научные шутки. Например, в начальной заставке Брейн пишет Теорию всего на школьной доске.

В мультсериале «Симпсоны» нередко появляются математические и другие научные шутки. Для Симпсонов было написано более ста математических шуток различных видов, от фальшивых уравнений и доказательств до шуток о математической неграмотности большинства зрителей сериала. Научные шутки сериала создаются бывшими учёными, среди которых есть и математики с докторской степенью.

В мультсериале «Приключения Джимми Нейтрона» используется игра слов и научные шутки.

Телесериалы

В популярной американской ситуационной комедии Теория большого взрыва рассказывается о совместном проживании двух одарённых физиков, Леонарда и Шелдона, и их комичном общении с окружающим миром посредством физико-математических формулировок и терминов.

Книги

В трилогии книг «Автостопом по Галактике» наряду с тонким английским юмором упоминается научный юмор. Например, в конце девятой главы первой книги Артур говорит Форду:

— Форд! — выговорил он, — там, снаружи, бесконечно много обезьян. И они хотят обсудить с нами «Гамлета», который у них получился.

Фраза Артура является намеком на теорему о бесконечных обезьянах.

В книге «Понедельник начинается в субботу» при помощи научного юмора рассказывается про сказочный НИИЧАВО.

Интеллектуальный и научный юмор упоминается в рассказах и романах Станислава Лема: например, в рассказах и повестях об Ийоне Тихом.

Научный юмор также присутствует в книгах Джона Уиндема: например, в книге «Кракен пробуждается» присутствует шуточная песня про учёного, названная одним из героев романа «Жалоба учёного».

Ссылки

• [www.dmoz.org/Recreation/Humor/Science/ Научный юмор на DMOZ]
• [directory.google.com/Top/Recreation/Humor/Science/ Научный юмор в каталоге Google]

Отрывок, характеризующий Научный юмор

– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.