Национальная армия Демократической Кампучии
| Национальная армия Демократической Кампучии кхмер. កងទ័ពជាតិនៃកម្ពុជាប្រជាធិបតេយ្យ англ. National Army of Democratic Kampuchea | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип |
повстанческое иррегулярное формирование |
| Функция |
вооружённая борьба против режима НРК и вьетнамских оккупационных сил (1979—1993), вооружённая борьба против правительства Королевства Камбоджа (1993—1999) |
| Численность |
35—50 тысяч |
| Часть | |
| Прозвища |
красные кхмеры, полпо́товцы |
| Снаряжение |
стрелковое оружие, гранатомёты, безоткатные орудия |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Национа́льная а́рмия Демократи́ческой Кампучи́и (кхмер. កងទ័ពជាតិនៃកម្ពុជាប្រជាធិបតេយ្យ) — вооружённые силы Красных кхмеров после свержения режима «Демократической Кампучии», в 1979—1999 годах. Военное крыло Партии Демократической Кампучии. Являлась самой боеспособной частью антивьетнамской оппозиционной коалиции. Вела вооружённую борьбу сначала против вьетнамской оккупации и правительства НРК, потом против правительства Королевства Камбоджа. Окончательно распалась вскоре после смерти Пол Пота.
Содержание
Создание
7 января 1979 года в Пномпень вступили вьетнамские войска. «Демократическая Кампучия» пала. Был установлен режим Народной Республики Кампучия (НРК) во главе с Хенг Самрином, ориентированный на СРВ и СССР. Пол Пот и его сторонники укрылись в джунглях на границе с Таиландом и повели партизанскую войну.
В декабре 1979 формирования Революционной армии Кампучии (регулярные войска попотовского режима) были преобразованы в повстанческую Национальную армию Демократической Кампучии (НАДК). Отряды НАДК состояли в основном из бывших военнослужащих. Кроме того, полпотовцы принуждали вступать жителей контролируемых районов. Отмечался и определённый приток добровольцев, откликавшихся на антивьетнамскую агитацию. На первый план полпотовской пропаганды вышли именно националистические мотивы (отчасти также лозунги «демократического социализма»). характерно, что армия была переименована из «Революционной» в «Национальную», а политическая организация Красных кхмеров — из компартии в Партию Демократической Кампучии.
Базирование, оснащение, командование
Комплектование НАДК проводилось в основном в лагерях беженцев, расположенных в районе кампучийско-таиландской границы. Общая численность в точности неизвестна, но известные источники дают от 35 тысяч до 50 тысяч бойцов. Основной зоной базирования НАДК на камбоджийской территории являлся труднодоступный горный район Пном Малай в провинции Бантеаймеантьей. До 1985 здесь находился сам Пол Пот.
На вооружении НАДК состояли АК-47, ручные пулемёты Дегтярёва советского производства, ручные противотанковые гранатомёты, противопехотные мины. Оружие для НАДК поступало из КНР. Были разработаны маршруты транспортировки. Китайские поставки разгружались в таиландском порту Трат. Далее грузы переправлялись через Дангрэк в Пном Малай.
Обмундированием служили тёмно-зелёные комбинезоны, напоминающие униформу НОАК и мягкие фуражки («кепи Мао»). Знаков различия обычно не имелось, хотя в НАДК была ранжирована чёткая иерархия.
До конца 1985 года главнокомандующим НАДК официально являлся Пол Пот. В начале 1986 его сменил Сон Сен. Видную роль в командовании играл Та Мок, отвечавший за юго-западную оперативную зону.
НАДК являлась крупнейшей и самой боеспособной военной силой Коалиционного правительства Демократической Кампучии (CGDK) — блока вооружённой оппозиции, противостоявшего вьетнамской оккупации и правительству Хенг Самрина-Хун Сена. Этот факт публично подтверждал Нородом Сианук. Такая ситуация вызывала серьёзное беспокойство на Западе.
Хотя Пол Пот оставил свой лидерский пост в начале 1986 года, он до сих пор по слухам, руководит этой фракцией. Двое других главных руководителей, Иенг Сари и Кхиеу Самфан, были высокопоставленными чиновниками в правительстве красных кхмеров и совершали отвратительные зверства. Сторонников Сианука едва наберётся 5 тысяч партизан. KPNLF имеет 12—15 тысяч. Красные кхмеры — более 30 тысяч опытных бойцов и, благодаря китайской щедрости, снабжены современным оружием. Такое соотношение сил не сулит ничего хорошего в послереволюционной борьбе за власть… Продолжающееся присутствие вьетнамцев в Камбодже является явным нарушением международного права и империалистической эксплуатацией. Но альтернативой может правительство красных кхмеров и ещё один раунд геноцида. Этого нельзя игнорировать.
Тед Карпентер, эксперт Института Катона, июнь 1986[1]
Во второй половине 1980-х вьетнамские офицеры стали отмечать, что новые бойцы НАДК «менее опытны, менее идеологически мотивированы и моложе прежнего состава». В то же время они по-прежнему рекрутировались «из низших классов», отличались «выносливостью, упорством и особой жестокостью».
Западные эксперты отмечали в «Красных кхмерах» 1980-х иные, кардинальные перемены. Глубинно-эстетического характера. Разжались «духовные скрепы» коммунистической ортодоксии, развеялся идеологический мрак. Эти парни стали смеяться и улыбаться — невероятно по меркам предшествовавшего десятилетия. Заговорили английскими словечками, развесили в своих казармах плакаты с голливудскими звёздами[2].
Ведение боевых действий
Военная тактика НАДК основывалась на рейдах, скоротечных боестолкновениях и диверсиях. Командование НАДК разделило территорию страны на четыре оперативные зоны. Наиболее интенсивные боевые действия велись в районе озера Тонлесап — эта территория рассматривалась как «ахиллесова пята вьетнамского врага». Атакам регулярно подвергались транспортные коммуникации НРК, перерезались связи столицы с провинциями. Железные и автодороги находились под постоянной угрозой, перевозки могли осуществляться только под усиленными конвоями.
Командиры в каждой зоне действовали практически самостоятельно, за Сон Сеном оставалась общая координация. Он, в свою очередь, поддерживал в рамках CGDK связь с командующими Вооружёнными силами национального освобождения кхмерского народа и Национальной армией сианукистов — Сак Сутсаканом и Нородом Ранаритом. Наладилось боевое сотрудничество «Красных кхмеров» даже с крайними антикоммунистами — ветеранами Кхмер Серей[3].
Массированное наступление вьетнамских войск в 1984—1985 нанесло серьёзный ущерб НАДК. Укрепрайон в Пном Малай был разрушен, Пол Пот бежал в Таиланд и обосновался под Тратом[4]. Однако искоренить партизанское движение «Красных кхмеров» не удалось.
Боевые операции НАДК активизировались в 1989 году, когда начался вывод вьетнамских войск. В результате наступления удалось на некоторое время установить контроль над городом Пайлин, административным центром одноимённой провинции.
Военное противостояние НАДК (и CGDK в целом) с вьетнамским экспедиционным корпусом и правительственными войсками НРК обернулось «патовой» ситуацией. Превосходство вьетнамского корпуса было подавляющим, о стратегических успехах повстанцев не могло быть речи. Но подавить партизанское движение также не представлялось возможным.
Война после войны
В 1991 году были заключены Парижские соглашения об урегулировании кампучийского конфликта: восстановлении монархии, возвращении на трон Нородома Сианука, проведении свободных выборов. «Красные кхмеры», создавшие в 1992 Камбоджийскую партию национального единства, не признали договорённостей и продолжили вооружённую борьбу. Наряду с борьбой за власть, немаловажным основанием для этого являлись коммерческие интересы лидеров и командиров, обогащавшихся на приграничной торговле, контрабанде ценных пород дерева, рэкетировании приграничных деревень.
Однако теперь повстанцы были лишены международной поддержки и не могли развивать сколько-нибудь заметного наступления. Кроме того, в их верхушке возникли внутренние конфликты. Пол Пот занимали непримиримую позицию; Кхиеу Самфан, Нуон Чеа, Сон Сен, Иенг Сари склонялись к примирению с новыми властями. Кроме того, острую конкуренцию создавала коммерческая составляющая. В 1996 Иенг Сари принял правительственную амнистию, создал Движение демократического национального союза, заключил фактический альянс с правящей партией Хун Сена и порвал с «Красными кхмерами». На следующий год от Пол Пота решительно дистанцировался Кхиеу Самфан, учредивший новую Кхмерскую партию национальной солидарности.
Летом 1997 года в Пномпене произошли вооружённые столкновения между сторонниками первого премьер-министра Нородома Ранарита и второго премьер-министра Хун Сена — партийными формированиями ФУНСИНПЕК и Народной партии Камбоджи. Лидеры ФУНСИНПЕК пытались восстановить прежний союз с «Красными кхмерами» против Хун Сена и его партии. Готовность к этому изъявлял Кхиеу Самфан[5]. Однако быстрая победа Хун Сена в Пномпене и междоусобная борьба среди «Красных кхмеров» сорвала эти планы.
В 1997 году Пол Пот организовал очередную кровавую чистку. По его приказу был убит Сон Сен. Тогда Та Мок, Нуон Чеа и Кхиеу Самфан нанесли упреждающий удар, арестовав Пол Пота. Вскоре Кхиеу Самфан и Нуон Чеа воспользовались объявленной амнистией и сдались властям. Иенг Сари сделал это ещё в 1996.
Пол Пот, находившийся при Та Моке на положении заложника, умер 15 апреля 1998. 6 марта 1999 года Та Мок был взят в плен правительственными силами. Эта дата рассматривается как конец НДАК и движения «Красных кхмеров» в целом[6]. На тот момент их последние формирования насчитывали лишь около 2 тысяч человек[7].
См. также
Напишите отзыв о статье "Национальная армия Демократической Кампучии"
Примечания
- ↑ [www.cato.org/pubs/pas/pa074.html U.S. Aid to Anti-Communist Rebels: The «Reagan Doctrine» and Its Pitfalls]
- ↑ [rufabula.com/articles/2016/06/09/road-to-angkor Дорога к храму Ангкор. Миллионы извинений]
- ↑ [www.hpgrumpe.de/kambodscha/texte/der_spiegel_44-1979.htm Ein Volk, zu schwach zum Weinen. Holocaust in Kambodscha, doch der Krieg geht weiter]
- ↑ [www.cambodia-sihanoukville.com/cem-pages/cem-cambodia-history-polpot.html Pol Pot. History. 1985]
- ↑ Peou, Sorpong (2000). Intervention & Change in Cambodia: Towards Democracy? Singapore: Institute of Southeast Asian Studies. ISBN 9813055391.
- ↑ [opus.macmillan.yale.edu/workpaper/pdfs/GS24.pdf Second Life, Second Death: The Khmer Rouge After 1978]
- ↑ [www.globalsecurity.org/military/world/cambodia/army-nadk.htm National Army of Democratic Kampuchea (NADK)]
| |||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Национальная армия Демократической Кампучии
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
