Национальная армия сианукистов
| Национальная армия сианукистов кхмер. កងទ័ពជាតិសីហនុ фр. Armee Nationale Sihanoukiste | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип |
монархическое ополчение, партийная милиция |
| Функция |
вооружённая борьба против режима НРК и вьетнамских оккупационных сил (1981—1991), конфликт с Народной партией Камбоджи (1997) |
| Численность |
5—7 тысяч (1982—1990), 17,5 тысячи (1991), до 80 тысяч (середина 1990-х, партийная милиция ФУНСИНПЕК) |
| Часть | |
| Снаряжение |
стрелковое оружие, гранатомёты, безоткатные орудия |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Национа́льная а́рмия сиануки́стов (кхмер. កងទ័ពជាតិសីហនុ; фр. Armee Nationale Sihanoukiste) — вооружённые формирования камбоджийских монархистов — сторонников Нородома Сианука. Военизированное крыло партии ФУНСИНПЕК. В 1980-х годах участвовала в вооружённой борьбе против вьетнамской оккупации и правительства НРК. В Королевстве Камбоджа продолжала функционировать как партийная милиция ФУНСИНПЕК. Включена в состав камбоджийской правительственной армии.
Содержание
Коалиционная консолидация
После вьетнамской интервенции и свержения «Демократической Кампучии» в январе 1979 года в Камбодже был установлен провьетнамский и просоветский режим НРК. Красные кхмеры во главе с Пол Потом отступили в труднодоступные районы запада страны. Созданная ими Национальная армия Демократической Кампучии (НАДК) начала партизанскую войну. В октябре 1979 национал-либералы Сон Санна создали KPNLF со своими Вооружёнными силами национального освобождения кхмерского народа (KPNLAF). Третьей оппозиционной группой были сторонники принца Нородома Сианука, организованные в партии ФУНСИНПЕК и МОЛИНАКА.
22 июня 1982 года Кхиеу Самфан, Сон Санн и Сианук в малайзийской столице Куала-Лумпуре учредили Коалиционное правительство Демократической Кампучии (CGDK) — блок Партии Демократической Кампучии («Красные кхмеры»), KPNLF и ФУНСИНПЕК. Вскоре состоялась встреча командующих вооружёнными формированиями — Сон Сена, Сак Сутсакана и Нородом Ранарита. Последний представлял вооружённые формирования ФУНСИНПЕК и МОЛИНАКА. Они получили название Национальная армия сианукистов (в международном обиходе утвердилось франкоязычное название Armée Nationale Sihanoukiste, ANS). Было создано военное координационное совещание CGDK.
Была также создана более узкая военная структура — Объединённое военное командование (JMC) некоммунистической части CGDK — республиканцев и сианукистов. Главнокомандующим стал Сак Сутсакан (KPNLAF), заместителем — Теап Бен (ANS), начальником генштаба — Тоан Чай (ANS), его заместителем — Абдул Гаффар Пеанг-Мет (KPNLAF)[1].
Оснащение, командование, действия
Первоначально отряды сианукистов, базировавшиеся в районе таиландско-кампучийской границы, были крайне немногочисленны, плохо вооружены и обмундированы, испытывали дефицит продовольствия. Положение изменилось после создания CGDK и налаживания регулярного снабжения из Китая и стран АСЕАН. Однако численность ANS, по максимальным подсчётам, не превышала 11 тысяч человек. Сам Сианук говорил о 8,5 тысячи, обычно называются цифры в 5-7 тысяч. Это заметно меньше НАДК (35-50 тысяч) и KPNLAF (12-15 тысяч)[2].
Вооружение ANS, как и других структур CGDK, было в основном китайским. Камуфляжную униформы поставляли страны АСЕАН. Знаков различия не было, опознавались бойцы по изображениям Сианука и королевской символике.
Командующим ANS был сын Нородома Сианука принц Нородом Ранарит, начальником штаба — его брат Нородом Чакрапонг. Некоторое время командование осуществлял бывший министр внутренних дел Ин Там, но в силу своей политической биографии (участие в перевороте Лон Нола) он не пользовался доверием Сианука и вскоре был отстранён.
Военная слабость ANS по сравнению с сонсанновцами и тем более с полпотовцами ограничивала активность. Однако массированное вьетнамское наступление 1984—1985 нанесло сильный ущерб НАДК и KPNLAF. После этого ANS заметно активизировалась и предприняла попытки продвижения вглубь камбоджийской территории. Отряды появились не только в западной провинции Баттамбанг, но и в центральной Кампонгтхом[3]. В этот период ANS заметно укрепилась и потеснила KPNLAF. Между частями ANS и НАДК происходили прямые столкновения.
На момент Парижских мирных соглашений 1991 года численность ANS оценивалась в 17,5 тысячи человек, в следующем году она снизилась до 14 тысяч. Столь резкий рост объяснялся окончанием войны и фактической легализацией ФУНСИНПЕК.
Межпартийный конфликт в королевстве
Парижские соглашения предусматривали восстановление монархии, возвращение на трон Нородома Сианука, проведение свободных выборов. На выборах в мае 1993 года ФУНСИНПЕК занял первое место, получив почти половину голосов избирателей и парламентских мандатов. Нородом Ранарит занял пост первого премьер-министра. Однако вторым премьер-министром стал Хун Сен, лидер Народной партии Камбоджи, происходящей от режима НРК.
Этот компромисс был связан, в частности, с тем, что «Красные кхмеры» не признали мирных соглашений и продолжали партизанскую войну. Таким образом, «Красные кхмеры» — бывшие враги, ставшие союзниками — вновь превратились во врагов Сианука, а Хун Сен и его сторонники, только что бывшие врагами, превратились в союзников.
С 1993 началась интеграция сианукистских формирований в вооружённые силы Камбоджи. Однако контроль над силовыми структурами сохраняли бывшие коммунисты Хун Сена. Кроме того, сказывалась фракционная рознь между сторонниками различных принцев, Ин Тама, ФУНСИНПЕК и МОЛИНАКА. Процесс включения ANS в камбоджийскую армию не был завершён и к 1996 году. Формально вооружённые формирования ФУНСИНПЕК насчитывали до 80 тысяч бойцов, организованных в 11 батальонов.
С осени 1996 в Пномпене происходили вооружённые столкновения между партийными милициями ФУНСИНПЕК и Народной партии Камбоджи. Причина заключалась в борьбе за власть между Нородом Ранаритом и Хун Сеном. Ранарит обвинял Хун Сена в планах реставрации коммунистического режима, Хун Сен обвинял Ранарита в антигосударственном заговоре и сговоре с «Красными кхмерами» (принц действительно завязал контакты с Кхиеу Самфаном, а бывший командир ANS Нхек Бун Чхай — с полевыми командирами полпотовцев). В июле 1997 произошли крупные бои, в результате которых победу одержали Хун Сен и Народная партия[4].
Спорадические столкновения продолжались до февраля 1998. В преддверии июльских парламентских выборов правительство Хун Сена достигло соглашения с Нхек Бун Чхаем (Нородом Ранарит был выведен из политики фактически с санкции короля Сианука). После этого партийные формирования ФУНСИНПЕК влились в правительственную армию.
См. также
- Вооружённые силы национального освобождения кхмерского народа
- Национальная армия Демократической Кампучии
Напишите отзыв о статье "Национальная армия сианукистов"
Примечания
- ↑ [novayagazeta.spb.ru/articles/10375/ Гаффар Пеанг-Мет: «Новые люди создадут республику»]
- ↑ [www.cato.org/pubs/pas/pa074.html U.S. Aid to Anti-Communist Rebels: The «Reagan Doctrine» and Its Pitfalls]
- ↑ [www.country-data.com/cgi-bin/query/r-2232.html Cambodia. Armée Nationale Sihanoukiste]
- ↑ Peou, Sorpong (2000). Intervention & Change in Cambodia: Towards Democracy? Singapore: Institute of Southeast Asian Studies. ISBN 9813055391.
| |||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Национальная армия сианукистов
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
