Национальная ассамблея Южно-Африканской Республики
Национальная ассамблея Южно-Африканской Республики Парламент Южно-Африканской Республики Нижняя палата | |||||
| |||||
Спикер | Балека Мбете | ||||
---|---|---|---|---|---|
--- из партии | Африканский национальный конгресс | ||||
--- избран | 21 мая 2014 | ||||
Депутатов | 400 | ||||
Политические группы (фракции) | АНК (249), ДА (89) БЭС (25) ПСИ (10) Остальные (27) | ||||
Веб-сайт | [www.parliament.gov.za/live/content.php?Category_ID=26 Официальный сайт] |
Национальная ассамблея Южно-Африканской Республики (англ. National Assembly of South Africa) — нижняя палата парламента Южно-Африканской Республики. Состоит из 400 депутатов. На выборах используются партийные списки и пропорциональная избирательная система, при этом половина делегатов выбирается по общенациональному списку, другая половина по спискам в 9 провинциях. Национальная ассамблея возглавляется спикером. Последние выборы прошли 22 апреля 2014 года, действующий спикер, Балека Мбете была избрана 21 мая 2014 года[1].
История
Национальная ассамблея Южно-Африканской Республики впервые была избрана на первых выборах[en], проведённых после апартеида. Африканский национальный конгресс во главе с Нельсоном Манделой одержал уверенную победу, заполучив 252 места из 400 возможных. Национальная партия, правившая в 1948—1994 годах, заняла второе место с 82 мандатами. Третьей стала Партия свободы Инката, которая получила 43 места. Кроме того, ещё 4 партии прошли в нижнюю палату.
На следующих выборах в 1999 году[en] АНК выиграл 266 мест, ему не хватило всего одного места для большинства в 2/3 мандатов, которое давало бы возможность изменять конституцию силами одной партии. Демократическая партия, имевшая в предыдущем парламенте 7 депутатов, расширила своё представительство до 38 мест и стала официальной оппозицией. Количество партий увеличилось до 13.
На выборах 2004 года[en] Африканский национальный конгресс снова выиграл выборы и делегировал 279 депутатов, получив возможность менять конституцию. Демократическая партия, переименованная в Демократический альянс, заполучила 50 мест.
На последних выборах 2009 года АНК потерял квалифицированное большинство, но остался главной силой в нижней палате, обладая 264 местами. Поддержка ДА увеличилась, и он получил 67 мандатов. Третье место заняла новая партия — Народный конгресс, получившая 30 мест. Наконец, Партия свободы Инката делегировала 18 депутатов. Ещё 9 более мелких партий заняли оставшееся 21 место.
Выборы | Дата | АНК | ДП / ДА | НП / ННП | НК | ПСИ | ФФ / ФФ+ | ОДД | АХДП | НД | Другие |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1994[en] | 27 апреля | 252 | 7 | 82 | — | 43 | 9 | — | 2 | — | 5 |
1999[en] | 2 июня | 266 | 38 | 28 | — | 34 | 14 | 6 | 3 | — | 11 |
2004[en] | 14 апреля | 279 | 50 | 7 | — | 28 | 4 | 9 | 7 | 7 | 9 |
2009 | 22 апреля | 264 | 67 | — | 30 | 18 | 4 | 4 | 3 | 4 | 6 |
Результаты выборов 2009 года
Результаты парламентских выборов 2009 года:
Нынешний состав
Партия | Места |
---|---|
Африканский национальный конгресс | 249 |
Демократический альянс | 89 |
Борцы за экономическую свободу | 25 |
Партия свободы Инката | 10 |
Национальная партия свободы | 6 |
Объединённое демократическое движение[en] | 4 |
Фронт свободы плюс | 4 |
Африканская христианско-демократическая партия[en] | 3 |
Народный конгресс | 3 |
Африканский независимый конгресс | 3 |
Agang SA | 2 |
Панафриканский конгресс Азании[en] | 1 |
Африканский народный конвент[en] | 1 |
Всего | 400 |
Напишите отзыв о статье "Национальная ассамблея Южно-Африканской Республики"
Примечания
- ↑ [www.iol.co.za/news/politics/mbete-becomes-new-speaker-1.1691880#.U35Q59KSySo Mbete becomes new Speaker | IOL]
- ↑ Изменения в составе парламента по сравнению с парламентскими выборами 2004 года[en].
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Национальная ассамблея Южно-Африканской Республики
- [www.parliament.gov.za/live/content.php?Category_ID=26 National Assembly] (англ.). Проверено 11 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EVuz7EQI Архивировано из первоисточника 18 февраля 2013].
Отрывок, характеризующий Национальная ассамблея Южно-Африканской Республики
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.