Национальная картинная галерея Армении

Национальная галерея Армении Հայաստանի ազգային պատկերասրահ
Дата основания	1921
Местонахождение	Ереван
Директор	Арман Цатурян
Сайт	[www.gallery.am/ru/ Официальный сайт]

К:Музеи, основанные в 1921 году

Национальная галерея Армении (арм. Հայաստանի Ազգային Պատկերասրահ) — главный музей изобразительных искусств Армении. Национальная галерея Армении является одним из крупнейших музеев на территории СНГ.

Галерея была основана в 1921 г. и представляет собой часть Музейного комплекса на площади Республики в городе Ереване. Национальная галерея занимает верхние этажи комплекса с третьего по восьмой, а нижние два этажа здания занимает Национальный исторический музей Армении. По собранию армянского изобразительного искусства — крупнейшая коллекция в мире. В музее представлена самая полная коллекция картин Айвазовского (после Национальной картинной галереи имени И. К. Айвазовского в Феодосии). В фондах Национальной галереи Армении есть свыше 35 тыс. единиц хранения, фонд западноевропейского отдела располагает более 350 полотнами и рисунками.

Армянское искусство

См. также: Изобразительное искусство Армении

Экспонированы около 700 образцов искусства. Экспозиция армянского классического искусства начинается с образцов достоверных копий средневековых фресок и миниатюр. Армянская живопись XVIII столетия начинается главным образом художественным наследием династии Овнатянов. Помимо произведений О. Овнатаняна, здесь, более целостно, представлено творчество А. Овнатаняна, основателя портретного жанра в армянской живописи, творившего с начала XIX века. В музее хранятся более 62 полотен И. Айвазовского, русского художника армянской национальности, писавшего множество картин на армянские мотивы. Значительная часть армянской экспозиции галереи посвящена творчеству классиков армянского искусства живших в XIX—начале XX века — В. Суренянца, С. Агаджаняна, Е. Тадевосяна, Ф. Терлемезяна, Г. Башинджагяна, М. Сарьяна, А. Коджояна, А. Фетваджяна и др.

• Hovnatanyan.jpg

  Успение Богородицы. О. Овнатанян, XVIII век

• Portrait of Natali Teumian (1830-40).jpg

  А. Овнатанян, Портрет Натали Туманян, 1830-1840 гг.

• Суренянц, «Попранная святыня», 1895.jpg

  В. Суренянц, Попранная святыня, 1895 г.

• П. Терлемезян. Гавит Санаинского монастыря, 1904.jpg

  П. Терлемезян, Гавит Санаинского монастыря, 1904 г.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Е. Татевосян, Гений и толпа, 1919 г.

• Picnic on the bank of the Kura (1860).jpg

  С. Нерсисян, Пикник на Куре, 1860 г.

• By the Well. Hot Day, 1908.jpg

  М. Сарьян, У колодца, жаркий день, 1908 г.

• V. Makhokhyan. Ocean.jpg

  В. Махохян, Океан, 1918—1920 гг.

• Z. Zakarian. Still life. Art items.jpg

  З. Закарян, Натюрморт. Художественные предметы, 1900 г.

• Fetvadjian Ani cathedral 1905.jpg

  А. Фетваджян, Кафедральный собор Ани, 1905 год

Западноевропейское искусство

Экспонированы около 170 полотен. Главным образом это 4 коллекции — итальянская, фламандская, голландская и французская, хотя здесь показаны также полотна испанских, немецких и др. живописных школ. Собрание европейской графики XVI—XVII веков насчитывает более 180 листов.

Итальянская коллекция

Итальянское искусство в собрании музея открывается произведениями XIV века. Крайне примечательна полотно неизвестного художника круга Ботичелли «Рождество». Ярким примервом Высокого Возрождения является картина «Аполлон и Пан» знаменитого Тинторетто. Итальянская портретная живопись XVII столетия в коллекции музея представлено работой Б. Строцци «Портрет Никола Куччи» и 2 портретами Гверчино, одного из ярких представителей болонской школы. К более раннему портретному жанру относится картина Понтормо. Особо богата коллекция с Библейскими сюжетами. Здесь представлены полотна «Рождение Христа и поклонение пастухов» Я. Бассано (недавно галерея получила в дар еще одно произведение Бассано) и «Добрый самарянин» Л. Бассано, произведения на Библейские темы Л. Джордано, П. Кортона, С. Риччи, Л. Синьорелли, П. Батони, Л. Бернардино, П. Фаринати, Сассоферрато, А. Турки, Дж. Каведоне. Примечательны также портреты Богородицы работы Б. Гарофало, С. Конча, Э. Сирани и др. К числу художников-пейзажистов в собрании музея экспонированы картины Ф. Дзуккарелли, Дж. Гизольфи и неизвестные мастера XVIII века. К тому же периоду относится картина «Дворик» одного из крупнейших итальянских мастеров эпохи — Ф. Гварди.

В собрании галереи имеются графические работы таких художников как Дж. Тьеполо, Дж. Панини, Ф. Цуккаро, Я. Эмполи, Л. Камбьязо, С. делла Белла.

• Pietro da Cortona. St. Mary, little Jesus and st. Katharina.jpg

  П. Кортона, Богородица, младенец Иисус и св. Катарина

• Bernardo Strozzi. Portrait of Nikola Kuchi.jpg

  Б. Строцци, Портрет Никола Куччи

• Jacopo Bassano. The birth of Jesus and adoration of the shepherds.jpg

  Я. Бассано, Рождение Христа и поклонение пастухов

• Guercino. Cleopatra.jpg

  Гверчино, Клеопатра

• Francesco Guardi. Yard.jpg

  Ф. Гварди, Дворик

• Sebastiano Conca. Godmother.jpg

  С. Конча, Богородица

• Benvenuto Tisi. Madonna and Child.jpg

  Гарофало, Мадонна с младенцем

• Luca Giordano. The good shepherd.jpg

  Л. Джордано, Добрый Пастырь

• Bernardino Luini. St. Sebastian.jpg

  Л. Бернардино, Св. Себастьян

• Luca Signorelli. Children's massarce.jpg

  Л. Синьорелли, Избиение младенцев

Фламандская и голландская коллекция

По данным 1982 года в галерее были экспонированы около 30 произведений фламандской и 60 произведений голландской живописи. Большинство работ голландской и фламандской школ живописи Нидерландов из коллекции музея относятся к XVII веку.

Фламандская живопись в собрании музея представлено картинами первостепенных мастеров. Среди них полотна «Шествие Силена» П. Рубенса и «Снятие с креста» Ван Дейка. Интересны натюрморты Г. Вербрюгена и Я. Фейта. Фламандский портрет представлен несколькими полотнами, из которых наиболее примечательны женский портрет П. Пурбуса и неизвестного мастера XVII века. Фламандская жанровая живопись представлено 2 полотнами Д. Тенирса Младшего и др. Исключительным реализмом исполнена картина сравнительно малоизвестного художника Я. Коссирса «Фавн в гостях у крестьян». В галерее имеется полотно «Горный пейзаж» фламандского художника-пейзажиста Й. Момпера.

Голландская коллекция представлено работами известных мастеров золотого века. В частности жанровая живопись в различных его выражениях представлено произведениями «Урок пения» К. Нетшера, «Общество за столом» П. Кодде, «Праздничный день» И. Дрохслота, «Игра в кегли» К. Дюсарта, картинами, изображающими трактирные мотивы и т. д.. Примечательна портретная композиция «Война и мир» Х. Гольциуса. К Библейскому сюжету относится работа «Рождение Христа» К. Йоса. Экспонированы также картины голландских пейзажистов, среди которых наиболее значимым является работа «Вид Дордрехта» Я. В. Гойена. Интересны также морской пейзаж Л. Бакхёйзена и картина «Пейзаж со сломанным деревом» А. Эвердингена. Так называемый «итальянизирующий пейзаж», получивший тогда в Голландии широкое распространение, представлен произведениями Н. Берхема, К. Пуленбурга, К. Дюжардена и Ф. Мушерона. В галерее имеются работы таких мастеров голландского натюрморта, как П. Клас, Я. Веникс и А. Бейерен. Голландский портрет представлен работой «Обменник» М. Стоммера и женским портретом К. Нетшера. К батальному жанру относятся композиции «Война поляков против шведов» Ф. Вауэрмана, «Битва» Э. Вельде и др.

В галерее хранятся графические работы А. Остаде, Я. Ливенса, Я. Ван дер Хейдена, М. Хемскерка, Г. Схалкена, А. Дипенбека, А. Вельде, Я. Бота, и др.

• Peter Paul Rubens. Silenus march.jpg

  П. Рубенс, Шествие Силена

• Joos de Momper. Мountain landscape.jpg

  Й. Момпер, Горный пейзаж

• Pieter Claesz. Still life.jpg

  П. Клас, Натюрморт

• David Teniers the Younger. Playing skittles.jpg

  Д. Тенирс (Мл.), Играющие в кегли

• Jan van Goyen. Dordrecht.jpg

  Я. В. Гойен, Вид Дордрехта

• Unknown holland painter. Portrait of woman.jpg

  Неизвестный художник, Портрет женщины

• Caspar Netscher. Singing lesson.jpg

  К. Нетшер, Урок Пения

• Esaias van de Velde. Battle.jpg

  Э. Вельде, Битва

• Matthias Stom. Exchange.jpg

  М. Стоммер, Обменник

• Joos van Cleve. The birth of Christ.jpg

  К. Йос, Рождение Христа

Французская коллекция

Коллекция французской живописи самое большое по количеству среди западноевропейской живописи в галерее. Собрание открывается полотнами XVII века. Здесь представлены такие крупнейшие представители живописи Франции XVIII века как Ж. Фрагонар картиной «Ринальдо и Армида», Ж.-Б. Грёз картиной «Голова девушки», а также произведения таких художников как Ж.-М. Натье, Н. Ларжильер, Ф. Друэ, Ш. Ван Лоо, Ж. Куртуа и др. Недавно музей получила в дар полотно «Девушка с цветком» одного из крупнейших представителей стиля рококо Ф. Буше. К этому же стилю относится произведение Н. Ланкре «Итальянские комедианты» и полотно Ф. Лемуана «Спящая дитя и ангелы». В стиле сентиментализма и классицизма представляется портретная работа Э. Виже-Лебрёна. Развитие пейзажного жанра во французской живописи в собрании музея можно прослеживать с XVII века. К этой эпохе относится работа Г. Дюге. Пейзажный жанр XVIII столетия в галерее представлено 3 полотнами Ю. Робера и 3 полотнами К. Верне. Важнейшее место в развитие реалистических традиций во французском искусстве XIX века имело барбизонская школа, из крупнейших представителей которого в музее экспонированы «Сумерки в лесу» Т. Руссо, 2 картины Диаса, а также морской пейзаж Ф. Зима. В галерее имеется полотно «Портрет девушки» крупнейшей фигуры французского реализма XIX столетия Г. Курбе. В коллекции музея к этому же столетию относится произведение О. Верне, А. Декана, Ж.-А. Гюдена и др.. О развитии французской живописи нового времени дают общее представление картины Э. Будена, Л. Анкетена, Б. Бюффе, А. Монтичелли.

В галерее имеются графические произведения таких художников как А. Ватто, Ж.-Б. Грёз, Ж. Белланж, Ж. Паскин, О. Роден и др., произведения таких скульпторов как А Канова и Э. Фальконе.

• Jean-Baptiste Greuze. Portrait of a girl.jpg

  Ж.-Б. Грёз, Портрет девушки

• Gustave Courbet Portrait of a girl.jpg

  Г. Курбе, Портрет девушки

• Jean-Honoré Fragonard. Rinaldo and Armida.jpg

  Ж. О. Фрагонар, Ринальдо и Армида

• Nicolas Lancret. The italian actors.jpg

  Н. Ланкре, Итальянские комедианты

• Eugène Delacroix. The guest.jpg

  Э. Делакруа, Гость

• Théodore Rousseau Dusk in a forest.jpg

  Т. Руссо, Сумерки в лесу

• Narcisse Virgilio Díaz. Landscape.jpg

  Диас, Пейзаж

• Eugène Boudin. Sea port.jpg

  Э. Буден, Порт

• Joseph Vernet. Sea view.jpg

  К. Верне, Морской пейзаж

• Hubert Robert. Ancient temple, 1787.jpg

  Ю. Робер, Античный храм

Испанская, Немецкая и др.

Испанская живопись в собрании галереи показано несколькими полотнами среди которых «Снятие с креста» одного из крупнейших представителей испанского маньеризма Л. Моралеса. В музее хранится офорт «Быки» одного из наиболее ярких мастеров изобразительного искусства эпохи романтизма Ф. Гойи и полотно «Чтение» М. Фортуни, одного из лидеров романтического ориентализма. Недавно галерея получила в дар также 4 графических работ С. Дали. Немецкая живопись показано полотнами пейзажистов Я. Гаккерта, Г. Рооса и др. В коллекции музея имеются 9 графических произведений выдающегося немецкого художника А. Дюрера, гравюра Г. Бехама «Христос перед народом», а также графическая работа художника рубежа XIX—XX веков Ф. Штука и др. Помимо художников испанской и немецкой школ живописи музей обладает полотнами швейцарских художников А. Калама, Л. Робера, произведениями Д. Ходовецкого, Я. Суходольского, Й. Андрееску, Ш. Димитреску и др..

Русское искусство

Экспонированы около 230 живописных работ. Русское светское искусство в галерее представлено начиная с середины XVIII века. В собрании музея имеются ряд портретов и скульптур последних десятилетий XVIII—начала XIX века, среди которых работы И. Аргунова, Д. Левицкого, Ф. Рокотова, В. Боровиковского, И. Матроса и Ф. Шубина. Среди 3 портретов кисти Д. Левицкого самый ранний из известных его портретных произведений. Русский пейзаж XVIII века в галерее представлено несколькими картинами — это произведения Ф. Матвеева и М. Иванова. Русская живопись первой половины XIX века представлено произведениями О. Кипренского, 4 полотнами В. Тропинина, 3 полотнами С. Щедрина, картинами К. Брюллова, П. Басина, и др.. Академическое направление второй половины XIX века показано творчеством Г. Семирадского. Вторая половина XIX века представлено произведениями С. Зарянко, И. Хруцкого, В. Серебрякова и др. Искусство рубежа XIX—XX веков представлено произведениями таких художников как А. Бенуа, мастерами символического направления Б. Анисфельда, В. Борисова-Мусатова, а также работами русского авангарда. Среди шедевров коллекции этого периода — полотно «Дача» М. Шагала и 2 полотна В. Кандинского. В собрании музея имеются 5 произведений И. Шишкина, 10 произведений И. Левитана, многочисленные полотна В. Сурикова, И. Репина, В. Серова, А. Куинджи, В. Верещагина, К. Маковского, В. Маковского, В. Поленова, М. Врубеля, М. Нестерова, К. Петров-Водкина, и др.. Музей обладает более 60 картинами И. Айвазовского.

• Sylvester Shchedrin. Balcony. In Sorrento.jpg

  С. Щедрин, Балкон. В Сорренто

• Mikhail Nesterov. Three old men.jpg

  М. Нестеров, Три старика

• Konstantin Makovsky. Muhammed's carpet moving from Mecca to Cairo.jpg

  К. Маковский, Перемещение ковра Мухаммеда из Мекки в Каир

• I. Levitan. Autumn. Sunny Day.jpg

  И. Левитан, Осень. Солнечный день

• Ivan Shishkin. In the forest.jpg

  И. Шишкин, В лесу

• V. Serov. Portrait of M. N. Akimova.jpg

  В. Серов, Портрет М. Н. Акимовой

• Ilya Repin. The blonde woman (portrait of Tevashova).jpg

  И. Репин, Портрет Тевяшовой

• Karl Bryullov. Portrait of M. A. Bek.jpg

  К. Брюллов, Портрет М. А. Бек

• V. Tropinin. Nail cutting woman.jpg

  В. Тропинин, Портрет женщины

• M. Shagal. Summer residence.jpg

  М. Шагал, Дача

Коллекции музея постоянно пополняются новыми экспозициями.

Литература

• Р. Дрампян. [otkritka-reprodukzija.blogspot.com/2011/02/print-65-905-905-microsoftinternetexplo.html У истоков музея] // Наука и жизнь. — М., 1982. — № 4. — С. 116-122.
• Р. Дрампян. Государственная картинная галерея Армении. — М.: Искусство, 1982.
• Национальная галерея Армении (альбом). — Ер., 2008. — 314 с.
• Нидерландская и Фламандская живопись XVI-XVIII веков в Национальной галерее Армении (каталог). — Ер., 1999. — 56 с.
• Голландская живопись XVII-XIX веков в Национальной галерее Армении (каталог). — Ер., 2003. — 73 с.
• В. Бадалян. [hpj.asj-oa.am/4155/1/1984-4(239).pdf Два полотна Джулио Карпиони в собрании Картинной галереи Армении.] // Ист.-филол. журн. — 1984. — № 4. — С. 239-242.

Ссылки

• [www.gallery.am/ Официальный сайт галереи]
• [www.tert.am/ru/news/2008/09/30/present/www.youtube.com/user/tertamarmenia/?sw Большой дар Национальной картинной галерее Армении]
• [mincult.am/news-1-64-page-74.html Дар американо-армянского коллекционера Национальной галерее Армении]
• [www.tert.am/ru/news/2008/11/22/clock/?sw Достижения искусства и науки в сборнике часов Национальной галереи]
• [www.panarmenian.net/rus/news/83228/ Национальная галерея Армения оборудована новейшей японской реставрационной техникой]
• [hetq.am/arm/articles/14295/anhetacats-qandakner-ochnchacats-nkarner-azgayin-patkerasrahum-qreakan-gortser-chen-harucvum.html Անհետացած քանդակներ, ոչնչացած նկարներ՝ Ազգային պատկերասրահում. քրեական գործեր չեն հարուցվում]  (арм.)
• [hetq.am/arm/interviews/362/patkerasrahy-khosoxneri-berany-chi-el-pordzum-pakel-orovhetev-patkerasrahi-drnery-bolori-araj-bac-en.html Պատկերասրահը խոսողների բերանը չի էլ փորձում փակել, որովհետեւ պատկերասրահի դռները բոլորի առաջ բաց են]  (арм.)
• [hetq.am/arm/articles/15071/hetq-breaks-story-police-promise-to-investigate-missing-art-from-national-gallery.html Անհետացած քանդակների գործով կզբաղվի քննչական բաժինը]  (арм.)
• [www.karenkarslyan.com/blog/2012/05/23/40/ Ֆիլմից հետո թեկուզ ջրհեղեղ]  (арм.)

См. также

• Изобразительное искусство Армении

Отрывок, характеризующий Национальная картинная галерея Армении

Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.