Конвергенция (Венесуэла)

Конвергенция
исп. Convergencia
Лидер:	Хуан Хосе Кальдера
Основатель:	Рафаэль Кальдера
Дата основания:	5 июня 1993
Штаб-квартира:	Венесуэла Венесуэла Яракуй
Идеология:	Правый центр; христианская демократия, социальный консерватизм, социально-рыночная экономика, христианский гуманизм
Интернационал:	Христианско-демократическая организация Америки (наблюдатель)
Союзники и блоки:	Круглый стол демократического единства
Мест в Национальной ассамблее Венесуэлы:	1 из 167
Сайт:	[web.archive.org/web/www.convergencia.org.ve/ Convergencia.org.ve]

К:Политические партии, основанные в 1993 году

«Конвергенция» (исп. Convergencia) — правоцентристская христианско-демократическая и социально-консервативная партия Венесуэлы. В первые годы носила название «Национальная конвергенция» (исп. Convergencia Nacional). Основана в 1993 году бывшим президентом Венесуэлы (1969—1974) Рафаэлем Кальдерой, покинувшим со своими сторонниками основанную им социально-христианскую партию КОПЕЙ. Лозунг — «Приверженность солидарности» (исп. Un compromiso de solidaridad).

«Конвергенция» защищает частную собственность, придерживается модели социально-ориентированной рыночной экономики, признаёт семью в качестве основного института общества.

История

Серьёзный экономический и политический кризис 1980-х—1990-х годов, усугублённый обвинениями в коррупции в адрес двух президентов подряд, Хайме Лусинчи и Карлоса Андреса Переса (оба от партии Демократическое действие), привёл к крушению пакта Пунто Фихо, который длительное время способствовал сохранению политической стабильности в Венесуэле. Вместе с пактом рухнула и двухпартийная система, в рамках которой страной долгое время управляли социал-демократическая партия Демократическое действие и социал-христианская КОПЕЙ, сложившаяся в конце 1960-х годов.

Основатель и многолетний лидер КОПЕЙ Рафаэль Кальдера, уже избиравшийся ранее президентом Венесуэлы, решил выдвинуться свою кандидатуру на пост главы государства в шестой раз. Не сумев заручиться поддержкой внутри своей партии, он и его сторонники покидают КОПЕЙ и основывают новую организацию, названную «Национальная конвергенция». Кальдера смог получить поддержку ряда малых партий от крайне левых до центристских, среди которых были Коммунистическая партия Венесуэлы, Народное избирательное движение, Движение к социализму, Демократический республиканский союз, Движение национальной целостности и другие. Благодаря широкой коалиции и воспользовавшись ослаблением обеих ведущих партий Венесуэлы, Кальдера добился избрания президентом, набрав 30,46 % голосов избирателей. На парламентских выборах того же года новая партия стала четвёртой в Венесуэле. получив около 14 % голосов, что обеспечило ей 26 мест в Палате депутатов и 6 в Сенате.

В 1995 году губернатором Яракуя был избран 32-летний мэр муниципалитета Пенья Эдуардо Катено Лапи Гарсия, ранее один из руководителей молодёжной группы КОПЕЙ в городе Яритагуа. За Лапи отдали свои голоса 45,77 % избирателей.

После завершения полномочий президента Кальдера «Конвергенция» не смогла сохранить своё влияние и фактически превратилась в региональную партию, пользуясь поддержкой в родном штате Кальдеры Яракуй. В президентских выборах 1998 и 2000 года партия не участвовала, приняв участие только в парламентских. В 1998 году на выборах в Национальный конгресс «Конвергенция» набрала около 2,4 % голосов, завоевав 6 мест в Палате депутатов и 3 в Сенате. В том же 1998 году Эдуардо Лапи был переизбран губернатором на второй срок, получив 56,0 %.

Позиции партии были ослаблены тем, что в преддверии региональных выборов 2000 года губернатор Эдуардо Лапи создаёт свою партию, названную «Достижения Яракуя» (англ. Lo Alcanzado por Yaracuy, LAPY). Впрочем, обе партии нередко выступали на выборах общим списком. В частности, они вместе участвовали в выборах в Национальную ассамблею в 2000 году, наберя 1,07 % и завоевав 4 мандата из 165, в том числе трое были избраны по округу в Яракуе от LAPY и один по списку от «Конвергенции».

В том же 2000 году партии вместе приняли участие в региональных выборах в штате Яракуй. Эдуардо Лапи был переизбран губернатором на третий срок, получив 51,32 %. На выборах в законодательное собрание штата альянс Con-LAPY завоевал 6 мест из 7, в том числе 4 депутата были избраны от LAPY по округам и 2 депутата избраны от «Конвергенции» по списку.

В 2004 году альянс Con-LAPY вновь одержал победу на выборах в законодательное собрание штата Яракуй, завоевав 5 мест из 7. 3 депутата были избраны по списку «Конвергенции», ещё законодателя были избраны по округу от LAPY. В то же время альянс проиграл на губернаторских выборах, на которых Лапи получил только 47,41 % голосов. В 2005 году альянс Con-LAPY последовал примеру ведущих оппозиционных партий Венесуэлы и решил отозвать все свои кандидатуры на парламентских выборах.

В 2006 году альянс Con-LAPY решил поддержать единого кандидата на пост президента от оппозиции Мануэля Росалеса, губернатора крупнейшего в Венесуэле штата Сулия и лидера левоцентристской партии «Новое время». «Конвергенция» принесла Росалесу 59 183 голоса (0,5 % от общего количества голосов или 1,38 % от голосов отданных за кандидата). Наилучшего результата партия добилась в штате Яракуй, сумев привлечь в поддержку Росалеса 38 404 голоса из 86 585 отданных за кандидата оппозиции в этом штате.

В конце 2007 года в «Конвергенции» произошёл раскол, в результате которого была создана региональная партия «Все мы Яракуй» (исп. Yaracuy Somos Todos, YST).

На региональных выборах 23 ноября 2008 года Эдуардо Лапи, в тот момент уже сбежавший от преследований со стороны режима Уго Чавеса в Перу, вновь попытался стать кандидатом на пост губернатора штата Яракуй, но ему не разрешили зарегистрировать свою кандидатуру. Тогда было решено выдвинуть на пост губернатора его брата, Филиппо Лапи, мэра муниципалитета Пенья, который проиграл выборы, получив только 28,91 %, из них 65 % ему принесла партия «Конвергенция». Кроме того, оппозицию ждал провал на выборах в законодательное собрание штата, по итогам которых она завоевала всего одно место из 7 (по списку «Конвергенции»), а также на выборах мэров во всех муниципалитетах штата.

На парламентских выборах 26 сентября 2010 года список блока «Круглый стол демократического единства» (исп. Mesa de la Unidad Democrática, MUD) в штате Яракуй возглавил член «Конвергенции» Бьяджио Пилиери, бывший мэр муниципалитета Брусуаль, на тот момент находившийся под арестом по обвинению в хищении и присвоении государственных средств. Даже после оправдания судом присяжных, Пилиери по требования прокуратуры был оставлен под арестом. По итогам выборов «Конвергенция» набрала 0,3 % голосов по всей стране и 19,48 % в штате Яракуй, что позволило получить партии одно место в Национальной ассамблее, которое должен был занять Пилиери как лидер списка. Несмотря на своё избрание он был освобождён и приведён к присяге в качестве депутата только несколько месяцев спустя, во многом связи с голодовкой студентов.

На президентских выборах 7 октября 2012 года «Конвергенция» поддержала единого кандидата античавистской оппозиции Энрике Каприлеса, губернатора второго в стране по населению штата Миранда и лидера социально-либеральной партии «За справедливость».

12 февраля 2012 года Пилиери стал единым кандидатом в губернаторы от оппозиции, выиграв праймериз блока MUD, получив 76,1 % голосов. Но выборы губернатора 16 декабря 2012 года, Пилиери проиграл, получив 37,76 % голосов, из которых 35,2 % (13,29 % от общего числа голосов) принесла ему партия «Конвергенция». Этот результат стал самым низким с момента основания партии. Тем не менее, она по-прежнему остаётся главной оппозиционной партии в штате Яракуй, что, в частности, подтвердили итоги выборов в законодательное собрание штата. На них «Конвергенция» набрала 13,97 % голосов, пропустив вперёд только правящую Единую социалистическую партию Венесуэлы.

На досрочных президентских выборах 14 апреля 2013 года «Конвергенция» вновь поддержала Энрике Каприлеса, проигравшего преемнику Чавеса Николасу Мадуро.

Ссылки

• [www.convergencia.org.ve/ Convergencia] Официальный сайт партии «Конвергенция» (исп.)(недоступная ссылка — история). Partido Convergencia. Проверено 23 января 2016. [web.archive.org/web/20080513164418/www.convergencia.org.ve/ Архивировано из первоисточника 13 мая 2008].

Отрывок, характеризующий Конвергенция (Венесуэла)

Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.