Национальная опера Украины

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Национальная опера Украины
Прежние названия

Государственный оперный театр им. К.Либкнехта
Киевский академический театр оперы и балета им. Т. Г. Шевченко

Основан

1867

Награды

Здание театра
Местоположение

Киев, Украина

Координаты

50°26′48″ с. ш. 30°30′44″ в. д. / 50.44667° с. ш. 30.51222° в. д. / 50.44667; 30.51222 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.44667&mlon=30.51222&zoom=14 (O)] (Я)

Руководство
Директор

П. Я. Чуприна

Художественный руководитель

М. М. Скорик

Главный режиссёр

А. А. Соловьяненко

Главный балетмейстер

А. Ю. Рехвиашвили

Главный хормейстер

Богдан Плиш

Ссылки

[www.opera.com.ua/ ra.com.ua]

Национальная опера Украины на Викискладе

К:Театры, основанные в 1867 году

Национальная опера Украины (Национальный академический театр оперы и балета Украины имени Тараса Шевченко) — крупнейший музыкальный театр Украины, расположенный в Киеве. Здание оперного театра, возведённое в 1901 году по проекту архитектора Виктора Шрётера, находится в центре города на улице Владимирской, 50.





Содержание

Исторический очерк

Постоянная оперная труппа была организована в Киеве только в 1867 году и стала наряду с театрами Москвы и Петербурга одной из лучших в Российской империи. Толчком к созданию постоянно действующего театра стали успешные гастроли итальянских оперных трупп в 1865—1866 гг. в Киеве. Труппа работала в помещении Городского театра, построенного в 1856 году по проекту архитектора Штрома.

Дореволюционные годы

Первый сезон был открыт оперой Верстовского «Аскольдова могила». Вскоре в театре были поставлены оперы «Иван Сусанин» и «Руслан и Людмила» М. Глинки, на премьеры опер «Опричник» (1874), «Евгений Онегин» (1889) и «Пиковая дама» (1890) приезжал П. И. Чайковский, в 1893 в театр приезжал С. В. Рахманинов на премьеру оперы «Алеко», а в 1895 — Римский-Корсаков на премьеру «Снегурочки». В разные годы солистами театра были: Пётр Иванович Словцов, Нина Павловна Кошиц, Мария Куренко и другие.

Новое здание

В феврале 1896 года после утреннего показа «Евгения Онегина» случился пожар, полностью уничтоживший здание Городского театра, после чего был объявлен конкурс на проект нового здания. Этот конкурс выиграл проект архитектора Виктора Шретера. Сооружение нового здания на месте старого театра началось 19 октября 1897 года[1].

Зал оперного театра включал партер, амфитеатр, бельэтаж и четыре яруса, которые вмещают около 1650 зрителей (в партере 384 места), общая кубатура театра — почти 100 000 м³, площадь помещений — 40210 м². Над главным входом театра был установлен официальный герб Киева с изображением архангела Михаила — покровителя города, однако по настоянию Киевского митрополита Феогноста, который считал театр греховным заведением, герб заменили аллегоричной композицией: геральдические грифоны держат в лапах лиру как символ музыкального искусства. Фасад здания украшали бюсты композиторов М. Глинки и А. Серова, Т. Шевченко, подаренные Киеву артистами петербургского Мариинского театра.

Кроме опер российских композиторов, в театре также были поставлены оперы Дж. Пуччини, Р. Вагнера, Ж. Массне, а также оперы Н. Лысенко «Майская ночь» (1903) и «Ноктюрн» (1914). Выступал в театре Фёдор Шаляпин.

Убийство Столыпина

В конце августа 1911 года император Николай II с семьей и приближёнными, в том числе и с премьер-министром Столыпиным находились в Киеве. 1 сентября 1911 года император, его дочери и приближённые министры, Столыпин в их числе, присутствовали на спектакле «Сказка о царе Салтане».

Во время второго антракта спектакля «Сказка о царе Салтане», Столыпин разговаривал у барьера оркестровой ямы с министром двора бароном В. Б. Фредериксом и земельным магнатом графом И. Потоцким. Неожиданно к Петру Столыпину приблизился Дмитрий Богров и выстрелил из браунинга дважды: первая пуля попала в руку, вторая в живот, задев печень. От мгновенной смерти Столыпина спас крест Св. Владимира, в который попала пуля и, раздробив который, изменила прямое направление в сердце. Этой пулей оказались пробиты грудная клетка, плевра, грудобрюшная преграда и печень. После ранения Столыпин тяжело опустился в кресло и ясно и отчетливо, голосом слышным находившимся недалеко от него, произнес: «счастлив умереть за Царя»[2].

Советские годы

С приходом советской власти в 1919 году театр был национализирован и назван «Государственный оперный театр им. К. Либкнехта», с 1926 года — Киевская государственная академическая украинская опера (постановки шли на украинском языке), а в 1934 году, с приданием Киеву статуса столицы; — Академический театр оперы и балета УССР. В 1939 году театру было присвоено имя Тараса Шевченко.

В 1930-е годы обсуждался проект социалистической перестройки помещения киевского оперного, ему хотели придать архитектурные особенности нового «пролетарского стиля». Однако перестройка коснулась лишь снятия бюстов российских композиторов и сведения пристройки к тыльной стороне сооружения двухэтажного помещения репетиционных залов. В те годы в репертуаре театра появились оперы «Золотой обруч» и «Щорс» Б. Лятошинского, «Борис Годунов» М. Мусоргского и другие.

С 1928 по 1934 год главным режиссëром работал народный артист УССР В. Д. Манзий.

С 1934 года главным режиссёром стал заслуженный артист РСФСР Иосиф Михайлович Лапицкий, в 1939-1947 гг. им был народный артист СССР Николай Васильевич Смолич, в 1947-1954 гг. — народный артист УССР Михаил Павлович Стефанович, в 1954-1962 гг. — народный артист УССР Владимир Михайлович Скляренко, в 1970-1987 гг. — народный артист СССР Дмитрий Николаевич Смолич.

В довоенные годы танцевальные номера в спектаклях с грузинскими народными танцами ставил И. И. Сухишвили.

В годы Великой Отечественной войни театр был эвакуирован в Уфу, потом в Иркутск, а в 1944 году вернулся в Киев. В послевоенные годы репертуар театра пополнился сочинениями советских композиторов, в том числе поставлена опера «Катерина Измайлова» Д.Шостаковича, авторы спектакля награждены Государственной премией им. Т. Шевченко (1975).

В 1961 году в здании был установлен контроль температуры зала (второй в Советском союзе театр с таким оборудованием)[3].

В 19831988 годах была осуществлена капитальная реконструкция театрального помещения. Реставраторы внесли значительные изменения в закулисную часть театрального помещения, что позволило увеличить количество репетиционных залов, гримёрных, был оборудован специальный хоровой класс. Также был увеличен размер сцены до 20 м вглубь и 27 м в высоту. Общая площадь сцены теперь стала 824 м². Также во время реставрации вместо старинного органа установили новый, построенный на заказ театра чешской фирмой «Ригер-Клос». Была переоборудована и оркестровая яма, в которой сейчас одновременно может поместиться 100 музыкантов. После реставрации площадь театральных помещений увеличилсь на 20000 м³. Стало вдвое больше гримёрных комнат, появилось несколько новых репетиционных залов.

Современный период

Назначенный в апреле 2011 года художественным руководителем театра композитор Мирослав Скорик магистральным направлением развития называет музыку украинских композиторов[4]. В творческих планах театра на сезон 2011—2012 годов — опера «Пропала грамота», музыку к которой пишет Мирослав Скорик, опера «Иоланта» Чайковского, возобновление балетов «Весна священная» и «Картинки с выставки», постановка балета «Анна Каренина», оперы «Дон Карлос» Дж. Верди. Украинский композитор Евгений Станкович работает над масштабным спектаклем по сюжету повести Гоголя «Страшная месть». Среди проектов — одна из версий «Дамы с камелиями» и постановка балета «Татьяна» на основе пушкинского сюжета. Стандартно в театре ежегодно осуществляется 4 постановки — 2 оперы и 2 балета.[4]


Награды и премии

  • Орден Ленина (1936); за выдающиеся успехи в деле развития украинской театральной культуры, народных песен и танцев[5]
  • Сталинская премия второй степени (1949); за постановку оперы «Иван Сусанин» М. И. Глинки. Премией награждены режиссёр Стефанович Михаил Павлович, дирижер Тольба Вениамин Савельевич, художник Хвостов-Хвостенко Александр Вениаминович, исполнители партий Роменский Михаил Дамианович, Кипоренко-Доманский Юрий Степанович, Шолина Галина Семеновна, Томм Элеонора Николаевна.

Исторические персоналии

Дирижёры

В разные годы в театре работали знаменитые дирижёры Арий Пазовский, Натан Рахлин, Вениамин Тольба, Константин Симеонов, Борис Чистяков, Стефан Турчак, Олег Рябов.

С 1954 до 2013 в театре работал хормейстер и дирижёр, в 19861991 годах — директор театра, в 19722013 годах— главный хормейстер театра, Герой Украины Лев Венедиктов.

Главные дирижёры театра

Солисты оперы

Солисты балета

Ведущие солистки балетной труппы театра разных лет[6]: Татьяна Николаевна Билецкая, Татьяна Васильевна Боровик, Антонина Ивановна Васильева, Алла Васильевна Гавриленко, Александра Ивановна Гаврилова, Лидия Павловна Герасимчук, Яна Петровна Гладких, Евгения Николаевна Ершова, Ирина Евгеньевна Задаянная, Валентина Фёдоровна Калиновская, Альвина Георгиевна Кальченко, Анна Степановна Кушнарёва, Алла Вячеславовна Лагода, Татьяна Александровна Литвинова, Ираида Петровна Лукашова, Елена Михайловна Потапова, Варвара Михайловна Потапова, Наталья Даниловна Руденко, Зоя Владимировна Серкова, Наталья Михайловна Скорульская, Людмила Ивановна Сморгачёва, Элеонора Михайловна Стебляк, Татьяна Александровна Таякина, Наталья Ильинична Уманова, Валерия Мартыновна Ферро, Раиса Алексеевна Хилько, Нина Егоровна Абрамова.

Солисты балета: Николай Александрович Апухтин, Фёдор Николаевич Баклан, Геннадий Николаевич Баукин, Анатолий Антонович Белов, Павел Павлович Вирский, Евгений Васильевич Зайцев, Евгений Дмитриевич Кайгородов, Роберт Альбертович Клявин, Валерий Петрович Ковтун, Евгений Владимирович Косменко, Веанир Иванович Круглов, Сергей Анатольевич Лукин, Виктор Владимирович Литвинов, Генрих Александрович Майоров, Валерий Николаевич Некрасов, Николай Николаевич Новиков, Валерий Владимирович Парсегов, Николай Данилович Прядченко, Алексей Осипович Ратманский, Виктор Михайлович Рыбий, Александр Наумович Сегал, Вадим Павлович Федотов, Виктор Анатольевич Яременко.

В составе балетной труппы киевского театра начинали свою творческую карьеру Нина Семизорова, Теодор Попеску, Ирина Дворовенко, Максим Белоцерковский, Алина Кожокару, Денис Матвиенко, Анастасия Матвиенко, Леонид Сарафанов.

Балетмейстеры

В дореволюционный период в театре ставили спектакли С.Ленчевский, Б. Нижинская. Нижинская совместно с московским танцовщиком и балетмейстером А.Кочетовским перенесла на сцену театра постановки «Русских сезонов» С. Дягилева, в которых принимала участие как исполнительница — «Клеопатра» («Ночь в Египте») А.Аренского, «Карнавал» («Бал в кринолинах») на музыку Р.Шумана и «Петрушка» И. Стравинского)[7].

В первое послереволюционное десятилетие балетмейстеры М.Мордкин («Жизель», «Вальпургиева ночь» на муз. Ш.Гуно), Р.Баланотти, М.Дысковский («Шут» С.Прокофьева, «Красный мак» совместно с Р. В. Захаровым).

Довоенное время: балетмейстер В.Литвиненко перенёс на сцену театра первые оригинальные украинские балеты «Пан Канёвский» М.Вериковского (1931) и «Ференджи» («Огонь над Гангом», 1932) Яновского. Русский танцовщик Л. А. Жуков в 1934 году возглавил балетную труппу театра, поставив балеты «Дон Кихот» (1934), «Красный мак» и «Лебединое озеро» (оба — 1935). В 1936 году П. П. Вирский совместно с Н. И. Болотовым поставил комедийный спектакль «Мещанин из Тосканы» Нахабина. Г. А. Берёзова поставила классические балеты «Лебединое озеро», «Спящая красавица» (оба — 1937), «Бахчисарайский фонтан», «Кавказский пленник» (оба — 1938), в 1940 — украинский героико-романтический балет «Лилея» К.Данькевича. В.Чабукиани перенёс на сцену театра балет «Лауренсия» в 1939 году, С.Сергеев поставил «Сердце гор» в 1940.[8].

Во время эвакуации с 1942 года театр работал в Иркутске, объединившись с коллективом Харьковского театра оперы и балета, С. Н. Сергеев поставил: «Коппелию» (1941), «Бахчисарайский фонтан» (совместно с Йоркиным, 1942), «Шехерезаду», «Штраусиану», «Бiсову нiч» Йориша (все — 1943).

Послевоенное время: ленинградский балетмейстер Ф.Лопухов поставил балеты «Лебединое озеро» (1946), «Тщетная предосторожность» (1947), «Спящая красавица» (1950). Балетмейстер С.Сергеев осуществил первую постановку «Лесной песни» М.Скорульского, 1946. Среди других С.Сергеева — «Раймонда» (1946), «Гаянэ», «Эсмеральда», «Золушка», «Доктор Айболит», «Красный мак», «Юность» Чулаки, «Маруся Богуславка» Свечникова, «Под небом Италии» (совместно с Р.Захаровым, 1952), «Дон Кихот», «Конёк-Горбунок».

В.Вронский поставил балеты — «Ромео и Джульетта», «Шурале», «Ростислава» Жуковского (все — 1955), «Лилея», «Щелкунчик» (оба — 1956), 1958 — новая постановка «Лесной песни» Скорульского (совместно с Н.Скорульской), «Бахчисарайский фонтан» (1961), «Эсмеральда» (1962), «Княгиня Волконская» Знатокова (1966).

Ленинградский балетмейстер К. М. Сергеев поставил «Жизель» (1959). П.Вирский в 1960 году поставил «Черное золото» Гомоляки. Е. А. Тангиева-Бирзниек — «Голубой Дунай» на музыку Штрауса (1961). В.Чабукиани — «Лауренсия» (1962).

Главные балетмейстеры

Современная труппа

Творческий коллектив театра включает в себя оперную и балетную труппы, симфонический и сценический оркестр, хор.

Оперная труппа

Современный состав оперной труппы театра, информация с официального сайта театра состоянием на май 2011 года[9]:

Сопрано

  • Абдуллина, Екатерина Дальвовна
  • Анисимова, Татьяна Валентиновна
  • Ганина, Татьяна Михайловна
  • Годлевская, Светлана Анатольевна
  • Гревцова, Лилия Ивановна
  • Даць, Ирина Вильямовна
  • Добронравова, Светлана Альбертовна
  • Забиляста, Лидия Леонидовна
  • Кононова Мария Витальевна
  • Крамарева, Оксана Юрьевна
  • Нагорная, Ольга Васильевна
  • Николаишин, Наталия Ивановна
  • Родина, Алла Валериевна
  • Семененко, Ирина Валентиновна
  • Стефюк, Мария Юрьевна
  • Стращенко, Екатерина Борисовна
  • Терещенко, Оксана Владимировна
  • Чахоян, Сусанна Валериевна
  • Ченская, Виктория Станиславовна

Меццо-сопрано

  • Кисла, Наталья Васильевна
  • Кузьминова, Татьяна Ивановна
  • Пиминова, Татьяна Николаевна
  • Позняк, Алла Владимировна
  • Швачка, Анжелина Алексеевна
  • Юрченко, Людмила Владимировна

Теноры

  • Аврамчук, Юрий Иванович
  • Бендеров, Валерий Дмитриевич
  • Борко, Игорь Николаевич
  • Востряков, Александр Андреевич
  • Гурец, Александр Васильевич
  • Дидык, Михаил Петрович
  • Дяченко, Александр Николаевич
  • Кузьмин, Дмитрий Сергеевич
  • Пащук, Сергей Михайлович
  • Попов, Дмитрий Игоревич
  • Приймак, Павел Иванович
  • Романенко, Андрей Викторович
  • Фицич, Степан Николаевич
  • Шуляк, Николай Викторович

Баритоны

  • Базырь, Вячеслав Петрович
  • Ващенко, Геннадий Иванович
  • Горынь, Юрий
  • Гришин, Дмитрий Витальевич
  • Киришев, Михаил Николаевич
  • Коваль, Николай Алексеевич
  • Лупалов, Вячеслав Иванович
  • Мокренко, Игорь Викторович
  • Опенько, Владимир Васильевич
  • Пономаренко, Иван Викторович
  • Приймак, Петр Иванович

Басы

  • Агеев, Дмитрий Владимирович
  • Гонюков, Андрей Александрович
  • Ковнир, Сергей Николаевич
  • Колибабьюк, Василий Романович
  • Магера, Сергей Игоревич

Балетная труппа

Состав балетной труппы театра, информация с официального сайта театра состоянием на октябрь 2016 года[9]:

Артисты балета — ведущие мастера сцены


  • Буртан Вадим
  • Ваня Ян
  • Гура Андрей
  • Ищук Виктор
  • Мотков Максим
  • Недак Денис
  • Сидорский Сергей
  • Сухоруков Никита
  • Стоянов Александр

Артисты балета высшей категории

  • Алаева Екатерина
  • Андреева Татьяна
  • Борисова-Черненко Ирина
  • Боярко Елена
  • Бржезинская Ольга
  • Васильева Анна
  • Гуляева Оксана
  • Денисенко Яна
  • Добрякова Мария
  • Жученко Евгения
  • Иваненко Ксения
  • Иващенко ольга
  • Ищенко Наталья
  • Кулик Юлия
  • Кивлюк Нина
  • Кифяк Ольга
  • Коваленко Ева
  • Костогрыз Наталья
  • Лавроненко Мария
  • Лифинцева Татьяна
  • Любинцова Надежда
  • Межак Виктория
  • Мельник Людмила
  • Микляева Светлана
  • Москаленко Юлия
  • Москалюк Юлия
  • Муромцева Анна
  • Остапенко Татьяна
  • Павличенко Светлана
  • Павлусь Анастасия
  • Пушкина Елена
  • Сергеева Светлана
  • Сидельникова Оксана
  • Степанченко Мария
  • Суплик Ирина
  • Такита Шинобу
  • Тарасова Екатерина
  • Ткаленко Мария
  • Трандасир Юлия
  • Чернец Оксана
  • Шайтанова Олеся
  • Шишпор Кристина
  • Шевченко Анастасия
  • Ятченко Надежда
  • Булычев Игорь
  • Ефанов Сергей
  • Иващенко Владислав
  • Карцов Евгений
  • Клименко Евгений
  • Клявин Дмитрий
  • Коваленко Алексей
  • Коробчевский Юрий
  • Круглов Дмитрий
  • Литвиненко Сергей
  • Михеев Николай
  • Пожарницкий Константин
  • Романенко Юрий
  • Сапунов Вячеслав
  • Соловьев Сергей
  • Стельмах Вячеслав
  • Сугано Хидео
  • Терада Набухиро
  • Тихий Сергей
  • Токарь Олег
  • Уколов Дмитрий
  • Чуприн Владимир
  • Шаповал Александр

Артисты балета первой категории

  • Буяло Анна
  • Васько Юлия
  • Гороховская Людмила
  • Денисенко Дарина
  • Дорофеева Анна
  • Ефремова Наталья
  • Зарецкая Ольга
  • Змиевец Нина
  • Морозенко Ольга
  • Новикова Ксения
  • Петракова Ева
  • Поноженко Ольга
  • Рудницкая Янина
  • Севостьян Валентина
  • Соболева Мария
  • Солдатенко Наталья
  • Черняк Елизавета
  • Шептифрац Анастасия
  • Якушкина Наталья
  • Янковская Янина
  • Бондарчук Андрей
  • Гаспарян Артур
  • Дробот Михаил
  • Дудкин Ярослав
  • Завгородний Роман
  • Загреба Михаил
  • Засухин Владимир
  • Кадурин Артем
  • Кекало Юрий
  • Кирилюк Максим
  • Ковтун Максим
  • Костюк Евгений
  • Львов Алексей
  • Маркишев Петр
  • Мельник Владимир
  • Одинцов Денис
  • Постернак Дмитрий
  • Руденко Дмитрий
  • Соколов Никита
  • Чулков Денис
  • Яструб Борис

Артисты балета второй категории

  • Кальченко Екатерина
  • Любинцова Юлия
  • Сира Оксана
  • Скуратовская Оксана
  • Солдатенко Анастасия
  • Ступак Ксения
  • Шумак Юлия
  • Якимчук Наталья
  • Кандауров Артем
  • Кузнецов Александр
  • Лукьянец Дмитрий
  • Петровский Геннадий
  • Самар Тарас

Симфонический и сценический оркестры

Дирижеры

В настоящее время дирижерами симфонического и сценического оркестра театра являются[9]:

  • Баклан, Алексей Фёдорович
  • Барвинский, Александр Петрович
  • Власенко, Аллин Григорьевич
  • Гамкало, Иван-Ярослав Дмитриевич
  • Дядюра, Николай Владимирович

Репертуар театра

Национальный репертуар

Оперы «Тарас Бульба» и «Наталка Полтавка» Н.Лысенко, «Запорожец за Дунаем» С.Гулака-Артемовского, «Ярослав Мудрый» Г.Майбороды, «Моисей» М.Скорика.

Балеты «Лесная песня» М.Скорульского, «Русалочка» А.Костина, «Ночь перед Рождеством» и «Властелин Борисфена» Е.Станковича, «Буратино и волшебная скрипка» Ю.Шевченко, «Даниэла» М.Чембержи.

Русская классика

Оперы П. И. Чайковского «Пиковая дама», «Евгений Онегин», «Иоланта»

Оперы «Князь Игорь» А.Бородина, «Борис Годунов» М.Мусоргского, «Царская невеста» Н.Римского-Корсакова, «Алеко» С.Рахманинова.

Балеты П. И. Чайковского «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик»

Балеты «Баядерка», «Дон Кихот» и Гран па из балета «Пахита» Л.Минкуса, «Раймонда» А.Глазунова, «Шехеразада» на музыку Н.Римского-Корсакова

Итальянские оперы

Оперы Дж. Верди: «Макбет», «Риголетто», «Травиата», «Бал-маскарад», «Аида», "Риголетто"

Оперы Дж. Пуччини: «Манон Леско», «Богема», «Тоска», «Мадам Баттерфляй» (Чио-чио-сан), «Турандот»

Оперы Дж. Россини: «Севильский цирюльник», «Золушка»

Оперы «Лючия ди Ламмермур» и «Любовный напиток» Г.Доницетти, «Норма» В.Беллини, «Джоконда» А.Понкиелли, «Сельская честь» П.Масканьи

Европейская классика

Опера «Кармен» Ж.Бизе

Балеты «Жизель» и «Корсар» А.Адана, «Сильфида» Х.Левенсхольда

Композиторы ХХ века

Опера «Любовь к трем апельсинам» С.Прокофьева

Балеты «Ромео и Джульетта» и «Золушка» С.Прокофьева, «Грек Зорба» М.Теодоракиса, «Спартак» А.Хачатуряна, «Чиполлино» К.Хачатуряна, «Легенда о любви» А.Меликова, «Белоснежка и семь гномов» Б.Павловского, «Кармен-сюита» Ж.Бизе-Р.Щедрина, «Болеро» на музыку М.Равеля.

Постановки на сборную музыку

Балет «Мастер и Маргарита» Д.Авдыша на музыку Г.Малера, Д.Шостаковича, Г.Берлиоза, А.Пьяццоллы и других композиторов, балет «Венский вальс» А.Рехвиашвили на музыку И.Штрауса (сына), Й.Штрауса, И.Штрауса (отца), балет «Свадьба Фигаро» на музыку из различных произведений В. А. Моцарта.

Современные постановки

В апреле 2012 года в репертуар театра вошёл ультрасовременный балет [en.wikipedia.org/wiki/Radio_and_Juliet Radio and Juliet]. Современная версия "Ромео и Джульетты". Хореография [en.wikipedia.org/wiki/Edward_Clug Эдварда Клюга], музыка рок-группы Radiohead. В июне 2012 года добавился ещё один современный балет Quatro. Хореография [en.wikipedia.org/wiki/Edward_Clug Эдварда Клюга]. Музыка Милко Лазара.

Художественные произведения о театре

Родившийся в Киеве и переживший немецкую оккупацию советский писатель Анатолий Васильевич Кузнецов(1929—1979) после Великой Отечественной войны учился в балетной студии при Киевском оперном театре[10] и служил в балетной труппе театра, о чём в дальнейшем им был написан рассказ «Артист миманса»[11], опубликованный в 1968 году в журнале «Новый мир».

Напишите отзыв о статье "Национальная опера Украины"

Примечания

  1. [www.irbis-nbuv.gov.ua/e_lib/news/00002037/01/#2/z Киевлянин, 1898 : №01]. www.irbis-nbuv.gov.ua. Проверено 19 июня 2016.
  2. www.hrono.info/biograf/stolypin.html
  3. [calendar.interesniy.kiev.ua/Event.aspx?id=2141 10 сентября 1961 года новый сезон Киевский Академический театр оперы и балета им. Т. Г. Шевченко начал в помещении, оборудованном искусственным климатом. ]
  4. 1 2 [www.uaculture.info/index.php?option=com_content&view=article&id=774:nov-misteczk-proekti-ta-nov-oblichchya-naczonalnogo-operi-ukrani&catid=74:novini&Itemid=139 Нові мистецькі проекти та нові обличчя Національного опери України] Портал Культура
  5. Постановление Центрального Исполнительного Комитета СССР от 23 марта 1936 года «О награждении Украинского Государственного Киевского театра оперы и балета» // Известия. — 1936. — № 71 (5928). — 24 марта. — С. 1.
  6. В. Д. Туркевич, Хореографічне мистецтво України у персоналіях. — К.: Біографічний інститут НАН України, 1999.
  7. Станішевський Ю. Танцювальне мистецтво України в іменах і датах / Передмова до видання: Туркевич В. Д. Хореографічне мистецтво України у персоналіях: Довідник. Київ: Біографічний інститут НАН України, 1999. — С.11-12.
  8. Станишевский Ю. А. Украинский театр оперы и балета ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени академический им. Т. Г. Шевченко//Балет: Энциклопедия. Гл.ред. Ю. Н. Григорович. М.:Советская энциклопедия, 1981. — С.533-534.
  9. 1 2 3 [www.opera.com.ua/Tvorchij%20sklad/xk%20main.html Творческий состав труппы театра на официальном сайте театра, информация состоянием на май 2011 года]
  10. [magazines.russ.ru/novyi_mi/2005/4/ku6.html Анатолий Кузнецов. Я дошел до точки…] // Новый Мир. — 2005. — № 4.
  11. [archive.svoboda.org/programs/cicles/rl50/rl50-1979.asp Иван Толстой. Полвека в эфире.1979] // Архив Радио Свобода

Литература

  • Музыкальная энциклопедия, с. 714

Ссылки

  • [www.opera.com.ua Официальный сайт театра] (на украинском и английском языках)
  • [welltime.kiev.ua/Company/770 Витруальный тур по театру. Зал, бельетаж, гардероб и многое другое] (на русском языке)
  • [ukraine3d.com/node/8 Оперный театр в Киеве. Сферическая панорама] (на русском языке)


Отрывок, характеризующий Национальная опера Украины

– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.