Национальная художественная галерея (Вильнюс)
| Национальная художественная галерея | |
|---|---|
| |
| Дата основания | 1993 |
| Местонахождение | Вильнюс, Konstitucijos pr. 22 |
| Сайт | [www.ndg.lt/ www.ndg.lt] |
Национа́льная худо́жественная галере́я (лит. Nacionalinė dailės galerija) — национальная художественная галерея в Вильнюсе, подразделение Литовского художественного музея. Располагается на правом берегу реки Нерис по адресу проспект Конституциёс 22 (Konstitucijos pr. 22). Представляет собой просторный современный многофункциональный центр искусства и культуры, состоящий из экспозиции под открытым небом, 11 залов с постоянной экспозицией, зала для временных экспозиций, зала на 200 мест для конференций и культурных мероприятий, Информационного центра современного искусства, образовательного центра, запасников, служебных помещений, кафе, книжный магазин. В Информационном центре современного искусства работает самый крупный в Литве архив информации о литовских художниках XX–XXI веков и библиотека-читальня.
Открыта по средам, пятницам, субботам с 12:00 до 19:00, по четвергам с 13:00 до 20:00, по воскресеньям и перед государственными праздниками с 12:00 до 17:00. Не работает по понедельникам и в дни государственных праздников.
Цена билета 6 литов (скидка в 50 % для школьников, студентов, членов Союза художников Литвы), для детей дошкольного возраста, воспитанников детских домов и некоторых других категорий посетителей бесплатно.
Содержание
История
Здание было спроектировано в 1968 году архитекторами Гядиминасом Баравикасом и Витаутасом Велюсом и построено в 1980 году. Здесь в 1980—1991 годах действовал Музей революции Литовской ССР. В 1991 году здание было передано Литовскому художественному музею.[1]
В 1993 году была открыта Национальная художественная галерея. В галерее действовала постоянная экспозиция народного искусства и произведений, подаренных скульптором Витаутасом Кашубой, проводились временные выставки. Из-за плохого технического состояния галерея в 1999 году была закрыта.
После реконструкции, проведённой в 2005—2009 годах, Национальная художественная галерея стала современным многофункциональным центром искусства и культуры.
Концепция
Задачи Национальной художественной галереи заключаются в собирании, научном изучении и представлении искусства Литвы ХХ и XXI века литовским и иностранным посетителям как части современной мировой художественной культуры. Цели галереи включают выявление и изучение художественного наследия Литвы этого периода, расширение кругозора зрителей, выявление связей литовского искусства с искусством других стран, стимулирование новых прочтений литовского искусства, воспитание культуры восприятия визуального искусства.
Экспозиция
В вестибюле галереи и её дворике выставляются новые работы художников. В зале для временных экспозиций проводятся выставки литовского и зарубежного искусства ХХ—XXI веков. В зале для конференций и культурных мероприятий проводятся лекции, конференции, культурные мероприятия, просмотры кино- и видеофильмов литовских и зарубежных художников.
В музейной коллекции литовского искусства ХХ—XXI веков собрано более 46 000 экспонатов.
В постоянной экспозиции музея представлена литовская живопись, скульптура, графика, фотография, объекты, инсталляции, видеоискусство эпохи модернизма и современного периода:
- искусство многонационального Вильнюса начала ХХ века, литовское художественное движение;
- модернизм в искусстве Литвы и Вильнюса первой половины ХХ века;
- творчество литовских художников середины ХХ века в условиях войны и советской оккупации, проявления социалистического реализма;
- литовское искусство второй половины ХХ века как продолжение традиций модернизма, а также фотография и искусство литовской эмиграции;
- современное литовское искусство конца ХХ века — начала ХХI века.
Напишите отзыв о статье "Национальная художественная галерея (Вильнюс)"
Примечания
- ↑ Reklaitė Julija, Leitanaitė Rūta. Revoliucijos muziejus // Vilnius 1900—2012. Naujosios architektūros gidas. — Vilnius: Architektūros fonadas, Baltos lankos, 2011. — С. 167. — 304 с. — 1500 экз. — ISBN 978-9955-23-517-0. (лит.)
Ссылки
- [www.ndg.lt/en.aspx National Art Gallery]
- [www.ldm.lt/NDG/Index_en.htm National Art Gallery]
- [www.muziejai.lt/Vilnius/Nacionaline_galerija.ru.htm Национальная художественная галерея]
- [www.vilnius-tourism.lt/ru/tourism/places-to-visit/museums/national-art-gallery/ Национальная художественная галерея]
Отрывок, характеризующий Национальная художественная галерея (Вильнюс)
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
