Национальное правительство Болгарии в изгнании

Национальное правительство Болгарии в изгнании (болг. Българско национално правителство, нем. Bulgarische Nationalregierun) — коллаборационистское правительство Болгарии, сотрудничавшее с нацистскими оккупантами в 1944—1945 годах. Командовало болгарскими частями в германской армии в ходе боёв в Германии и Австрии. После капитуляции Германии было распущено.

История

В ходе Второй мировой войны Болгария юридически была союзником Германии, но фактически не участвовала в войне — болгарский царь Борис III отказывался отправлять войска на Восточный фронт и не выдавал болгарских евреев немецким властям. После смерти Бориса III к власти пришёл Симеон II, но фактически не участвовал в правлении: вместо него правил его дядя, князь Кирилл, продолжавший тайную антигерманскую политику Бориса III. В августе 1944 года Советский Союз объявил войну Болгарии как союзнице Германии. В то же время в стране вспыхнуло антинемецкое восстание, которое завершилось 9 сентября того же года свержением регента Кирилла. Князь Кирилл был арестован по обвинению в сотрудничестве с немцами и позднее был расстрелян. К власти в Болгарии пришёл Отечественный фронт, который призвал болгар сражаться против нацистской Германии.

Тем временем 16 сентября в Вене болгарский националист Александр Цанков объявил по радио о создании своего правительства. Он провозгласил врагами Болгарии коммунистов и призвал болгар к борьбе с «жидобольшевизмом». Он заявил: «Борьба за освобождение Болгарии от жидобольшевистских оккупантов зависит от вас. Болгарское национальное правительство призывает всех в бой с врагами нашей Родины». Однако почти никто из болгар не поддержал Цанкова. В феврале 1945 года Цанков бежал из Австрии в Аргентину, где и прожил последние годы своей жизни, а 10 мая правительство прекратило своё существование. На родине Цанкова заочно приговорили к смертной казни.

Ссылки

• [kamaraden.narod.ru/GRENADIRI.htm Неизвестният български гренадирски полк]  (болг.) (рус.)

Отрывок, характеризующий Национальное правительство Болгарии в изгнании

– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.