Национально-радикальный лагерь (1934)

«Национально-радикальный лагерь» (польск. Obóz Narodowo-Radykalny, ONR) — экстремистская националистическая польская группировка (партия), организованная 14 мая 1934 года молодыми активистами Лагеря великой Польши.

Поскольку организация активно прибегала к политическому насилию (включая антисемитские погромы и нападения на демонстрации левых сил), она была запрещена спустя три месяца существования и впредь находилась на нелегальном положении. В 1935 году, когда некоторые лидеры были интернированы в лагере в Берёзе-Картузской, раскололась на Народно-радикальный лагерь Фаланга и Национально-радикальный лагерь ABC. Во время Второй мировой войны обе фракции создали подпольные группы, одной из которых была Конфедерация народа; многие члены примкнули к правонационалистическому крылу Сопротивления (Национальные вооружённые силы) либо к коллаборационистам. В 1944 году обе фракции ONR были запрещены декретом Правительства Польши в изгнании.

Идеологически партия находилась под влиянием итальянского фашизма. Символом являлась Фаланга.

В 1993 году в Польше была образована одноимённая неонацистская организация.

Ссылки

• [serwisy.gazeta.pl/kraj/1,34308,4061625.html Faszysci szli przez Kraków]

Отрывок, характеризующий Национально-радикальный лагерь (1934)

– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.