Национальный академический драматический театр имени Ивана Франко
Поделись знанием:
К:Театры, основанные в 1920 годуКоординаты: 50°26′45″ с. ш. 30°31′43″ в. д. / 50.4457° с. ш. 30.5285° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.4457&mlon=30.5285&zoom=17 (O)] (Я)
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
(перенаправлено с «Национальный академический драматический театр им. Ивана Франко»)
| Национальный академический драматический театр им. Ивана Франко | |
 | |
| Основан | |
|---|---|
| Здание театра | |
| Местоположение | |
| Руководство | |
| Директор | |
| Художественный руководитель | |
| Главный дирижёр |
Владимир Гданский |
| Главный балетмейстер |
Ольга Семёшкина |
| Главный хормейстер |
Анатолий Навроцкий |
| Ссылки | |
|
[ft.org.ua/ ft.org.ua] | |
Национальный академический драматический театр имени Ивана Франко (укр. Національний академічний драматичний театр імені Івана Франка) — театр в Киеве, находится по адресу: площадь Ивана Франко, 3.
Содержание
История театра
Здание театра было сооружено в 1898 году на Николаевской площади, появившейся на месте засыпанного пруда, располагавшегося в усадьбе киевского профессора Меринга. Театральное здание возводилось архитекторами Е. П. Брадтманом и Г. П. Шлейфером для театра «Товарищество драматических артистов» Николая Соловцова, ставшего впоследствии основой труппы другого киевского театра — им. Леси Украинки. Зал театра оформлен в стиле рококо.
В 1919 году театр Соловцова был национализирован и преобразован во Второй театр УССР имени В. И.Ленина. В 1926 году здание театра стало постоянной сценой для театрального коллектива имени Ивана Франко. 30 сентября 1926 года в переименованном театре открылся новый сезон постановкой «Вий» по мотивам произведения Н. В. Гоголя в переработке Остапа Вишни.
Началом истории театральной труппы имени Ивана Франко считают 28 января 1920 года, когда в Виннице выдающимся украинским театральным деятелем Гнатом Юрой был поставлен спектакль «Грех». В 1923 году, после трёх лет передвижной работы, театр был приглашен в тогдашнюю столицу Украинской ССР — Харьков. Среди лучших спектаклей театра тех лет называют: «Лесная песня» по одноимённому произведению Леси Украинки, «Ревизор» Н.В.Гоголя, «Святая Иоанна» Б.Шоу.
Летом 1926 года театр им. И. Франко по решению правительства переводится в Киев, в то время как из Киева в Харьков переезжает театр «Березиль». В 30-е годы XX века актёрское ядро театра составили такие выдающиеся мастера, как Амвросий Бучма, Наталия Ужвий, Юрий Шумский, Анна Борисоглебская, Дмитрий Милютенко, Виктор Добровольский, Полина Нятко, Екатерина Осмяловская, Евгений Пономаренко, Николай Яковченко, Николай Братерский, Валентин Дуклер. Среди постановок — шедевры отечественной и мировой классики — «Женитьба Фигаро» П.Бомарше, «Похождения бравого солдата Швейка» Я. Гашека, «Суета» И.Карпенко-Карого, «Дон Карлос» Ф. Шиллера, «Борис Годунов» А. Пушкина.
В 1940 году театр получил звание академического. В период Великой Отечественной войны коллектив работает в эвакуации — в Семипалатинске и Ташкенте. Во время войны здание театра было разрушено и восстановлено в 1946 году.
В послевоенный период в театре работали: Бенедикт Норд, Борис Тягно, Борис Балабан, Марьян Крушельницкий, Виктор Ивченко, Владимир Гаккебуш, с 50-х годов — В. Оглоблин, В. Крайниченко, В. Харченко, с 60-х — Д. Алексидзе, В. Скляренко, Д. Лизогуб, Б. Мешкис, А. Барсегян, Д. Чайковский, с 70-х — С. Смеян и другие. Над музыкальным оформлением спектаклей работали К. Данькевич, Л. Ревуцкий, О. Билаш, М. Скорик и другие композиторы. В театре работали такие актёры, как Аркадий Гашинский, Марина Герасименко, Владимир Дальский, Михаил Заднепровский, Нонна Копержинская, Светлана Коркошко, Полина Куманченко, Ольга Кусенко, Валерий Ивченко, Светлана Коркошко, Наталия Лотоцкая, Павел Морозенко, Степан Олексенко, Николай Панасьев, Валентина Плотникова, Михаил Покотило, Виталий Розстальный, Валентина Салтовская, Анатолий Скибенко, Борис Ставицкий, Константин Степанков, Вячеслав Сумский, Юлия Ткаченко, Виктор Цимбалист, Лариса Хоролец и многие другие.
С 1978 по 2001 год театр возглавлял Сергей Данченко (1937—2001). В актёрском составе театра Василий Баша, Богдан Бенюк, Алексей Богданович, Ирина Дорошенко, Александр Заднепровский, Лариса Кадырова, Владимир Коляда, Полина Лазова, Василий Мазур, Владимир Нечепоренко, Алексей Петухов, Лариса Руснак, Людмила Смородина, Станислав Станкевич, Олег Стальчук, Богдан Ступка, Остап Ступка, Лесь Сердюк, Наталья Сумская, Анатолий Хостикоев, Олег Шаварский, Евгений Шах, Галина Яблонская и многие другие.
Указом Президента Украины от 11 октября 1994 года театру предоставлен статус Национального. С конца 2001 года до самой смерти в июле 2012 театр возглавлял народный артист СССР Богдан Ступка.
Персоналии театра
Категория:Персоналии:Киевский театр им. И. Франко
Художественные руководители театра
- 1920—1966 — Гнат Юра
- 1970—1978 — Сергей Смеян
- 1978—2001 — Сергей Данченко
- 2001—2012 — Богдан Ступка
- с 2012 — Станислав Моисеев[1]
Труппа театра
В разное время в театре работали многие известные и популярные актёры и режиссёры, среди которых (по алфавиту, в скобках указаны даты службы в театре):
- Абазопуло, Владимир Константинович
- Абазопуло, Владимир Владимирович (младший)
- Александрович-Дочевский Андрей
- Алексидзе, Дмитрий Александрович
- Афанасьев, Игорь Яковлевич
- Бабенко, Георгий Гаврилович (с 1954)
- Балабан, Борис Александрович
- Барвинская, Феодосия Андреевна
- Барсегян, Александр Сергеевич
- Батько-Нищук, Оксана Васильевна (1994—2016)
- Баша Василий
- Баша-Довженко Ксения
- Бенюк, Богдан Михайлович (с 1980)
- Бжеская, Валентина Ефимовна (1938 — 1967)
- Билозуб Александр
- Богданович, Алексей Владимирович (с 1984)
- Борисоглебская Анна
- Братерский Николай
- Брилль, Ефим Александрович (с 1955)
- Бучма, Амвросий Максимилианович (1936 — 1957)
- Ватаманюк, Светлана Фёдоровна
- Вертинская, Ксения Алексеевна (с 2010)
- Водичев, Андрей Владимирович
- Гаккебуш Владимир
- Гашинский, Аркадий Евгеньевич (1948 — 1990)
- Герасименко Марина
- Гирняк, Иосиф Иосифович
- Глебова, Жанна Ивановна
- Гнатюк, Анатолий Васильевич
- Горчинская Тамара
- Гуревич, Ярослав Григорович
- Дальский Владимир
- Данченко, Сергей Владимирович (1978 — 2001)
- Добровольский Виктор
- Добринина Анастасия
- Дальский, Владимир Михайлович (1957 — 1990)
- Добровольский, Виктор Николаевич (1944 — 1956)
- Добровольская, Олимпия Остаповна
- Дорошенко, Ирина Евгеньевна (с 1978)
- Дудник Валерий
- Дуклер, Валентин Самойлович
- Жирко Тарас
- Завадский Дмитрий
- Заднепровский, Александр Михайлович
- Заднепровский, Михаил Александрович (1950 — 1980)
- Заднепровский, Назар Александрович
- Залуский Иван
- Зиневич Вера
- Зозуля Владимир
- Зубков, Алексей (с 2001)
- Ивченко Валерий
- Ивченко, Виктор Илларионович
- Ильченко, Пётр Иванович
- Кадубец, Иван Владимирович
- Кадырова Лариса
- Капинос, Инна Анатольевна (с 1985)
- Капка, Дмитрий Леонтьевич (1935 — 1937)
- Коляда Владимир
- Кондратюк, Ольга Николаевна
- Копержинская, Нонна Кронидовна
- Коркошко, Светлана Ивановна (1964 — 1967)
- Корпан, Наталья Васильевна
- Кошелева (Алекесенко), Валентина Александровна
- Крайниченко В.
- Красовская-Дерий Лариса
- Критенко, Юрий Григорьевич
- Круть, Светлана Петровна
- Крушельницкий, Марьян Михайлович (1952 — 1961)
- Куманченко, Полина Владимировна (с 1962)
- Кусенко, Ольга Яковлевна (1944 — 1997)
- Лазовая Полина
- Лизогуб Д.
- Липчук, Леся Петровна
- Литвиненко, Таисия Иосифовна (1957 — 1959)
- Логинов, Александр Борисович
- Лотоцкая, Наталья Васильвна
- Мазур Василий
- Медведева Елена
- Мельник Ирина
- Меметова Алёна
- Мешкис Б.
- Милютенко, Дмитрий Емельянович (с 1936)
- Мозговая, Нина Васильевна
- Морозенко, Павел Семёнович (1960 — 1973)
- Москаль Павел
- Ненужная Наталья
- Нечепоренко Владимир
- Николаенко, Владимир Иванович
- Норд Бенедикт
- Нятко Полина
- Оглоблин В.
- Олексенко, Степан Степанович (1964 — 2006)
- Олексенко-Жирко Татьяна
- Осмяловская Екатерина
- Паламаренко, Алексей Анатольевич
- Панасьев Николай
- Панчук, Пётр Фадеевич
- Пасечник Ярослава
- Перчевская, Наталья Николаевна
- Петрова, Евгения Алексеевна (1952 — 1959)
- Петухов Алексей
- Печерица, Александр Александрович
- Пискун Павел
- Плотникова Валентина
- Покотило, Михаил Фёдорович (с 1962)
- Поликарпов, Вадим Александрович
- Пономаренко, Евгений Порфирьевич (с 1936)
- Приходько Андрей
- Прус Светлана
- Ребрик Юрий
- Розстальной Виталий
- Розстальный Юрий
- Романюк, Сергей Дмитриевич (с 1973)
- Руснак Лариса
- Рыбалевский, Дмитрий Алексеевич
- Савченко Анжелика
- Саксаганский, Панас Карпович
- Салтовская Валентина
- Самийленко, Полина Никитична (1934 — 1947)
- Свиридюк, Евгений Петрович
- Сердюк, Александр Александрович (2008 — 2010)
- Сеттаров Ренат
- Скибенко Анатолий
- Скляренко В.
- Смеян, Сергей Константинович
- Смородина, Людмила Геннадиевна
- Сосюра, Людмила Андреевна (1960 — 1965)
- Ставицкий Борис
- Стальчук Олег
- Станкевич, Станислав Иванович (с 1964)
- Степанков, Константин Петрович (с 1955)
- Ступка, Богдан Сильвестрович (1978 — 2012)
- Ступка, Дмитрий Остапович
- Ступка, Остап Богданович (с 1989)
- Сумская, Наталья Вячеславовна (с 1977)
- Сумской Вячеслав
- Табачникова, Полина Моисеевна
- Терновой Олег
- Ткаченко, Юлия Семёновна (1950 — 2008)
- Тягно Борис
- Ужвий, Наталия Михайловна (1936 — 1986)
- Уманский, Мориц Борисович
- Фесуненко Елена
- Форманчук Александр
- Френкель, Лазарь Самойлович
- Харченко В.
- Хоролец Лариса
- Хостикоев, Анатолий Георгиевич (с 1980)
- Цареградская, Ираида Фёдоровна
- Цимбалист Виктор
- Чайковский Д.
- Чапкис, Григорий Николаевич (с 1949)
- Чернов Дмитрий
- Чирипюк, Дмитрий Иванович
- Чумаченко Анатолий Николаевич
- Шаварский Олег
- Шах, Евгений Михайлович
- Шляхова, Татьяна Сергеевна
- Шумский, Юрий Васильевич (с 1934)
- Шутько, Николай Алексеевич (1963 — 1980)
- Юра, Гнат Петрович
- Яблонская Галина
- Яблочная, Елена Анатольевна
- Яковченко, Николай Фёдорович (с 1928)
Избранный репертуар
См. также Спектакли театра им. Ивана Франко
- 1920 — «Грех» В. Винниченко; режиссёр Г. Юра. Первый спектакль театра в Виннице
- 1926 — «Вий» Н. Гоголя. Первый спектакль на сцене бывшего театра «Соловцов» (Киев)
- 1940 — «В степях Украины» А. Корнейчука; режиссёр Г. Юра
- 1942 — «Назар Стодоля» Т. Шевченко; режиссёр А. Бучма. Первая постановка пьесы в театре в Семипалатинске во время войны и эвакуации
- 1942 — «Наталка-Полтавка» И. Котляревского; режиссёр А. Бучма. Постановка в Семипалатинске во время войны и эвакуации
- 1946 — «Вишнёвый сад» А. Чехова; режиссёр К. Хохлов
- 1961 — «Фараоны» А. Коломийца; режиссёр И. Казнадий. Спектакль прошёл 2000 раз с аншлагами
- 1965 — «Антигона» Софокла; режиссёр Д. Алексидзе
- 1978 — «Макбет» У. Шекспира; режиссёр С. Смеян
- 1979 — «Украденое счастье» И. Франко; режиссёр С. Данченко
- 1989 — «Тевье-Тевель» Г. Горина; режиссёр С. Данченко, Д. Чирипюк
- 1999 — «Швейк» Я. Гашека; режиссёр Мирослав Гринишин, А. Жолдак-Тобилевич
- 1999 — «Кин IV» Г. Горина; режиссёр А. Хостикоев
- 2003 — «Царь Эдип» Софокла; режиссёр Р. Стуруа
- 2004 — «Братья Карамазовы» Ф. Достоевского; режиссёр Ю. Одинокий
- 2007 — «Кайдашева семья» И. Нечуй-Левицкого; режиссёр П. Ильченко
- 2007 — «Лев и Львица» Ирены Коваль; режиссёр С. Моисеев
- 2010 — «Грек Зорба» Н. Казандзакиса; режиссёр В. Малахов
- 2014 — «Живой труп» Л. Толстого; режиссёр Роман Мархолиа
Интересные факты
МОСКВА, КРЕМЛЬ ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ
Коллектив Киевского ордена Ленина Академического Украинского театра имени Ивана Франко сообщает Вам, родной Иосиф Виссарионович, что, временно находясь и работая в городе Семипалатинске братского Казахстана, отдавая свои выходные дни на устройство концертов в фонд обороны, отчисляя личные взносы, мы внесли 230 тысяч рублей в фонд обороны страны. Сбор средств продолжается.
Смерть немецким оккупантам !
Директор и художественный руководитель театра Гнат ЮРА
Секретарь парторганизации КОНОНЕНКО
Председатель месткома МИЛЮТЕНКО
г. Семипалатинск
Киевский Академический Украинский театр имени Ивана Франко
Директору и художественному руководителю театра тов. Гнат ЮРА
Секретарю парторганизации тов. КОНОПЛЕНКО
Председателю месткома тов. МИЛЮТЕНКО
Прошу передать сотрудникам Киевского ордена Ленина Академического Украинского театра имени Ивана Франко, собравшим 230 000 рублей в фонд обороны Союза ССР, — мой братский привет и благодарность Красной Армии.
И. СТАЛИН
Газета «Известия», 12 марта 1943 года
Публикации
- [www.day.kiev.ua/134448/ Богдан СТУПКА «Франковские мистификации. Размышления о театре, его истории, корифеях, настоящем и будущем» - «День», №51, четверг, 24 марта 2005]
Напишите отзыв о статье "Национальный академический драматический театр имени Ивана Франко"
Примечания
- ↑ [mincult.kmu.gov.ua/mincult/uk/publish/article/299198 5 вересня Міністр культури Михайло Кулиняк представив художнього керівника Національного академічного драматичного театру імені Івана Франка Станіслава Моїсеєва]
Ссылки
- [ft.org.ua/ Официальный сайт театра (укр.)]
- [relax.ua/art/theatre_franka/ Театр им. Ивана Франко]
Достопримечательности Киева
Отрывок, характеризующий Национальный академический драматический театр имени Ивана Франко
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
