Национальный бархат

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Национальный бархат (фильм)»)
Перейти к: навигация, поиск
Национальный бархат
National Velvet
Жанр

спортивная драма

Режиссёр

Кларенс Браун

Продюсер

Пандро С. Берман

Автор
сценария

Энид Багнольд (роман)
Хелен Дойч (сценарий)
Теодор Ривз (сценарий)

В главных
ролях

Микки Руни
Элизабет Тейлор
Дональд Крисп
Энн Ревир

Оператор

Леонард Смит

Композитор

Герберт Стотхарт

Кинокомпания

Metro-Goldwyn-Mayer

Длительность

123 мин.

Страна

США США

Язык

английский

Год

1944

К:Фильмы 1944 года

«Национа́льный ба́рхат» (англ. National Velvet) — спортивная драма режиссёра Кларенса Брауна, выпущенная в 1944 году и снятая по одноимённому роману Энид Багнольд. В 2003 году фильм был отобран в Национальный реестр фильмов.





Сюжет

Возвращаясь из школы, Вельвет Браун, маленькая девочка, вовсю увлечённая лошадьми, встречает молодого человека, вместе с которым они видят как недавно купленная лошадь не слушается владельца, мистера Эдда, и, перепрыгнув изгородь, пытается убежать. Вельвет бросается, чтобы остановить её, и к удивлению юноши и владельца конь послушно останавливается. Когда мистер Эд сообщает, что коня зовут Пират, Вельвет говорит, что будет его впредь звать Паем. Когда владелец интересуется у молодого человека, куда он направляется, он показывает тому блокнот с адресом и именем матери Вельвет.

За ужином мать девочки просматривает блокнот и узнаёт, что юноша нашёл его в бумагах отца после его смерти. Она уговаривает своего мужа, мясника Герберта Брауна, оставить Мая в качестве помощника за 10 шиллингов в неделю. С неудовольствием тот соглашается; юноша же, подсмотревший, куда миссис Браун прячет деньги, крадёт их. В это время Вельвет узнаёт у матери, что отец Мая был её тренером, когда в 20 лет она переплыла Ла-Манш, и что без него она бы не смогла добиться успеха. Бросившись в конюшню, которую отвели юноше для жилья, Вельвет рассказывает гостю о разрешении остаться и работать у них, поведав также о своей безграничной любви к лошадям. Из разговора с Маем она понимает, что имел раньше дела с лошадьми, но прекратил их из-за падения. После уходе девочки юноша относит украденные было деньги обратно.

Во время одной из служебных поездок Вельвет и Май видят, как Пай совершает прыжок через большую по высоте преграду. Юноша, измерив её, рассказывает, что по высоте преграда превосходит самую трудную преграду на скачках. Через некоторое время владелец лошади, недовольный её поведением, принёсшим ему лишь убытки, проводит лотерею, где в качестве приза выставляет непослушное животное. Вельвет умоляет отца позволить ей участвовать, но мистер Браун непреклонен. Однако время обеда Май дарит детям Браунов по лотерейному билету, и со второго раза мечта девочки сбывается — Пай отныне принадлежит её семье. У неё рождается план — выставить Пая на скачки, а именно на Большой национальный стипль-чез, она даже самовольно отправляет письмо в комиссию, откуда ей приходит приглашение. Из разговора с Маем, который, как оказалось, имел раньше дела со скачками и знает все препятствия на данном стипл-чейзе, Вельвет узнаёт, что понадобятся деньги, тренер, жокей для приведения плана в жизнь. За помощью девочка обращается к своей матери, та для оплаты требуемых 100 фунтов отдаёт дочери свои золотые соверены, которые были её призом за переплыв через Ла-Манш. Маю поручают доставить данную сумму в Лондон и зарегистрировать лошадь. Мистер Браун не верит в честность юноши, который, напившись в одном из баров, чуть было не спускает деньги, но в последний момент, вспомнив о доверии Вельвет, берёт себя в руки. Он оплачивает регистрацию и даже возвращает сдачу изумлённому мяснику. Май соглашается стать тренером Пая за половину призовой суммы. Они с Вельвет с помощью карты стипл-чейза начинают ежедневные тренировки, которые проходят круглый год, Пай, переживший зимой болезнь, с каждым разом делает всё большие успехи.

Простившись с семьёй, Вельвет с Маем прибывают на скачки, где получается найти лишь одного жокея, Ивана Таски, но он им не понравился своей надменностью и отсутствием веры в победу. Вельвет просит выступить юношу, но обнаруживается, что Май выступал жокеем в скачках в Манчестере и, упустив поводья, стал причиной гибели человека. Вечером, преодолев свой страх перед лошадьми и скачками, юноша совершает поездку на Пае и решает стать искомым жокеем. Однако, придя в вагон, он видит Вельвет, переодетую в форму жокея и одержимую идеей выдать себя за Ивана Таски. Май поддаётся её уговорам и, укоротив её волосы, наставляет девочку, что и как нужно делать. Вельвет в упорной и тяжёлой борьбе на скачке в последние секунды успевает выйти вперёд и завоевать победу. Однако сразу после этого она падает в обморок, что является нарушением устава скачек. Её доставляют в лазарет, где врач к своему удивлению обнаруживает, что перед ним девочка-подросток. За данное нарушение Вельвет и Пая дисквалифицируют, но их история попадает во все газеты и они становятся знаменитыми. По приезде в город её встречают все жители, в местной газете она названа «Национальным бархатом» (игра слов — Вельвет по-английски «бархат»).

В дом Браунов поступает много писем с заманчивыми предложениями — сняться в кино и т. д. Отец желает, чтобы дочь воспользовалась данным шансом и преуспела в жизни, но Вельвет отказывается, так как считает, что это пойдёт во вред Паю, а этого она допустить не может. Расстроенный отец идёт в конюшню, где обнаруживает, что Май готовится к отъезду. В разговоре с юношей Браун узнаёт о его прежнем желании нажиться за счёт их семьи, но они расстаются в добрых отношениях. Когда Вельвет обнаруживает, что Май ушёл, она на Пае бросается за ним, чтобы рассказать о том, кем был его отец для её матери.

В ролях

Актёр Роль
Микки Руни Май Тейлор Май Тейлор
Элизабет Тейлор Вельвет Браун Вельвет Браун
Дональд Крисп Герберт Браун Герберт Браун
Энн Ревир миссис Браун миссис Браун
Анджела Лэнсбери Эдвина Браун Эдвина Браун

Награды и номинации

Год Премия Категория Имя Результат
1946 Оскар Лучшая женская роль второго плана Энн Ревир Победа
Лучший монтаж Роберт Дж. Керн Победа
Лучшая работа художника-постановщика (цветной фильм) Седрик Гиббонс, Ури Макклири, Эдвин Уиллис, Милдред Гриффитс Номинация
Лучшая операторская работа (цветной фильм) Леонард Смит Номинация
Лучшая режиссура Кларенс Браун Номинация

Напишите отзыв о статье "Национальный бархат"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Национальный бархат

– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]