Национальный комитет «Свободная Албания»
| Национальный комитет «Свободная Албания» | |
| алб. Komiteti Kombëtar «Shqipëria e Lirë» | |
| Идеология: |
антикоммунизм, албанский национализм |
|---|---|
| Этническая принадлежность: | |
| Религиозная принадлежность: | |
| Девиз: |
За Албанию! За свободу! За красно-чёрный флаг! |
| Лидеры: | |
| Штаб-квартира: | |
| Дата формирования: | |
| Дата роспуска: | |
| Союзники: |
Ассамблея порабощённых европейских наций, Национальный комитет за свободную Европу |
| Противники: | |
| Крупные акции: |
вооружённые атаки, десанты; пропаганда, организационная деятельность |
Национальный комитет «Свободная Албания» (алб. Komiteti Kombëtar «Shqipëria e Lirë») — организация албанской антикоммунистической эмиграции 1949—1992 годов. Создан несколькими группировками националистического, монархического и традиционалистского характера. Предпринимал попытки свержения режима Энвера Ходжи, вёл активную пропаганду и организационную деятельность. Координировал антикоммунистов в албанской диаспоре. Сотрудничал с американскими и британскими спецслужбами. Самоупразднён после падения коммунистического режима в Албании.
Содержание
Консолидация албанских эмигрантов
В 1944—1945 Национально-освободительная армия Албании установила контроль над страной. У власти утвердился режим албанской компартии во главе с Энвером Ходжей. Сопротивление националистической организации Балли Комбетар было жёстко подавлено. Оставшиеся в живых оппозиционные лидеры и активисты вынуждены были эмигрировать.
С 1948 года началось формирование антикоммунистического эмигрантского объединения. Организующим центром стали представительства Балли Комбетар и монархической организации Lëvizja Legalitetit, главными консолидирующими фигурами — националисты Мидхат Фрашери, Абас Эрменьи, монархисты Абаз Купи, Нучи Котта.
Создание объединённой структуры
Первое совещание, проведённое в Риме по инициативе Lëvizja Legalitetit, не дало результатов. Противоречий между сторонниками бывшего короля Зогу и националистами, среди которых было много республиканцев, преодолеть поначалу не удалось. Кроме того, англо-американских союзников не устраивало присутствие откровенно коллаборационистской организации Blloku Indipendent и деятелей типа Шефкета Верладжи.
Разногласия удалось урегулировать летом 1949 года. Национальный комитет «Свободная Албания» был официально учреждён 8 июля 1949. Комитет позиционировался как албанское правительство в изгнании. В него вошли представители Балли Комбетар (националисты), Lëvizja Legalitetit (монархисты), Lidhja Katundare (Крестьянская лига), Lidhja Agrare (Аграрная лига), Grupi Luftëtar i Pavarur (Независимая боевая группа, пробританские военные). Председателем Комитета был избран Мидхат Фрашери. Активисты набирались в греческих, итальянских и турецких лагерях албанских беженцев.
Офицеры SIS и ЦРУ выступали посредниками между Комитетом и Ахметом Зогу, но бывший король отказался признать «Свободную Албанию», настаивая, что только он является законной властью страны[1].
От вооружённых атак к организации и пропаганде
Первоначально «Свободная Албания» ставила задачу вооружённого свержения режима Энвера Ходжи. При помощи британских и американских спецслужб были сформированы небольшие группы боевиков-парашютистов и заброшены на албанскую территорию (Кампания 4000)[2]. Абас Эрменьи замечал, что британская подготовка была гораздо эффективнее американской[3].
Однако в этих действиях недооценивались силовые структуры НРА и глубокие социальные сдвиги, начавшиеся в Албании. Кроме того, иностранная помощь была явно недостаточной — во всяком случае, несравненно меньшей, чем поддержка Ходжи со стороны сталинского СССР. Важную роль сыграли действия советского агента Кима Филби, информировавшего Москву и Тирану о планах албанского сопротивления. Поднять в Албании массовое антикоммунистическое восстание не удалось[4].
Однако некоторые албанские подпольные группы ориентировались на Комитет. Подразделением «Свободной Албании» считала себя организация Фронт сопротивления/Национальное единство, устроившая взрыв на территории посольства СССР в Тиране 19 февраля 1951 года.
Вступайте в ряды организации «Национальное единство», которая с помощью и под руководством Комитета «Свободная Албания» борется за освобождение нашей страны от коммунистического рабства, против предателей из тиранского правительства, за свободу, демократию, хлеб. Не бойтесь коммунистов — они обречены исчезнуть с лица Земли.
Да здравствует албанский народ![5]
Велась активная антикоммунистическая агитация в албанской диаспоре, формировались постоянно действующие структуры. Удалось организовать переселение в США около 15 тысяч албанцев. Абас Эрменьи издавал газету Shqiperia. В призывах к антикоммунистической борьбе газета обращалась к образам албанской национально-освободительной борьбы, Скандербега и Исмаила Кемали[6]. Выпускались почтовые марки, на которых к этим образам прибавлялись изображения Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля[7].
Комитет входил в Ассамблею порабощённых народов Европы и Национальный комитет за свободную Европу. Отчасти под влиянием Комитета сформировалась и совершила свою акцию Группа Шевдета Мустафы.
Наряду с антикоммунизмом, важное место в идеологии Комитета занимала идея Великой Албании, прежде всего присоединение Косово. Это создавало сложности в отношениях с англо-американцами, после 1948 года постепенно наладившими связи с Тито.
Руководители
Первый председатель Национального комитета «Свободная Албания» Мидхат Фрашери скоропостижно скончался 3 октября 1949, через три месяца после основания Комитета (версия о его убийстве советскими либо американскими спецслужбами, но никакими доказательствами она не подкреплена)[8]. Вскоре после этого штаб-квартира организации была перенесена в Нью-Йорк.
Фрашери сменил активист Балли Комбетар Хасан Дости. Он возглавлял Комитет с 1949 по 1954 год.
Третьим председателем был историк и общественный деятель Реджеп Красничи. Он стоял во главе Комитета почти четыре десятилетия, до самороспуска организации.
Таким образом, первые лица «Свободной Албании» были националистами республиканских взглядов, ориентированными на союз с США в Холодной войне[9].
Руководящий совет «Свободной Албании» контролировался представителями довоенного и военного поколений. Ведущими идеологами и организаторами являлись Абас Эрменьи[10] и Зеф Пали — также националисты и республиканцы из Балли Комбетар. Эрменьи подчёркивал не только антикоммунистическую, но и антифашистскую направленность «Свободной Албании»[11]. Важную роль играли монархисты Абаз Купи, Муфтар Спахиу, Нучи Котта, косоварский националист Саид бей Крюезиу, мусульманский консерватор полковник Мухаррем Байрактари, аграристы Экрем Телхаи и Хюсни Муллети.
Ближайшими советниками многолетнего председателя Реджепа Красничи являлись Мехди бей Фрашери (двоюродный брат Мидхата Фрашери, коллаборационистский премьер-министр Албании в 1943), учёный-лингвист католик Карл Гуракучи, журналист Али Келцюра, один из основателей Балли Комбетар. Серьёзное теневое влияние на Красничи оказывал бывший прогерманский коллаборационист, военный преступник и международный авантюрист Джафер Дева[12], со второй половины 1950-х работавший на ЦРУ.
Падение режима и самоупразднение Комитета
Энвер Ходжа умер в 1985 году. Его сменил Рамиз Алия, который первоначально воздерживался от сколько-нибудь значимых реформ. Однако под влиянием революций 1989 года в Албании усиливались антикоммунистические протестные настроения.
В декабре 1990 года массовые антиправительственные демонстрации заставили Алию согласиться на многопартийную систему, разрешить выезд из страны, провозгласить свободу вероисповедания, удалить из руководства ортодоксальных ходжаистов. В марте 1991 в Албании были проведены многопартийные выборы. Формально было объявлено о победе правящей партии, но продолжающееся давление общества вынудило власти пойти на перевыборы в 1992. Победу одержала Демократическая партия Албании.
Падение коммунистического режима в Албании дезактуализировало основную задачу эмиграции. После прихода к власти антикоммунистической оппозиции Национальный комитет «Свободная Албания» объявил о самороспуске. Некоторые его деятели вернулись на родину и участвовали в албанской политической жизни. Реджеп Красничи был награждён орденом Наима Фрашери. Абас Эрменьи стал почётным председателем партии Национальный фронт — возрождённого Балли Комбетар.
Напишите отзыв о статье "Национальный комитет «Свободная Албания»"
Примечания
- ↑ [botasot.info/speciale/220439/cia-ne-vitin-1951-agjentet-shqiptare-na-dergojne-raporte-false/ CIA në vitin 1951: Agjentët shqiptarë na dërgojnë raporte false]
- ↑ [www.tiranaobserver.al/deshmia-e-neshat-bilalit-pse-kompania-4000-deshtoi-ne-rrezimin-e-enver-hoxhes/ Dëshmia e Neshat Bilalit: Pse “Kompania 4000” dështoi në rrëzimin e Enver Hoxhës]
- ↑ [www.albanianhistory.net/1983_Ermenji/index.html Abas Ermenji: Overthrowing the Communist Regime]
- ↑ [rufabula.com/articles/2015/09/25/the-feat-of-shevdet Подвиг Шевдета]
- ↑ Uran Butka. Bombë në Ambasadën Sovjetike, 2008.
- ↑ [www.cia.gov/library/readingroom/docs/OBOPUS%20BGFIEND%20%20%20VOL.%208_0028.pdf NJE MESAGJ I KOMITETIT KOMBETAR SHQIPERIA E LIRE // SHQIPERIA. SHKURTIM LAJMESH]
- ↑ [www.eworldstamps.com/komitetit-te-qindreses-committee-resistance-albania-fantasy-series-1940s-1960s/ Komitetit Te Qindreses – Committee of the Resistance – Albania Fantasy Series 1940’s – 1960’s]
- ↑ [www.mapo.al/2012/03/13193/1 Ushtaraku i CIA: Sigurimi, me lidhje në kamp, pse dështuan operacionet kundër Hoxhës]
- ↑ [www.cia.gov/library/readingroom/docs/OBOPUS%20BG%20FIEND%20%20%20VOL.%203%20(OBLIVIOUS%20%20%20NATIONAL%20COMMITTEE%20FOR%20FREE%20ALBANIA)_0001.pdf OBLIVIOUS NATIONAL COMMITTEE FOR FREE ALBANIA — CIA]
- ↑ [www.ermenji.org/?f=artikuj&id=mesazhkomiteti.html&ctitle=Mesazhi+i+Prof.+Abas+Ermenjit+me+rastin+e+pes%EBvjetorit+t%EB+Komitetit+Komb%EBtar Mesazhi i Prof. Abas ERMENJIT me rastin e pesëvjetorit të Komitetit Kombëtar «Shqipëria e lirë»]
- ↑ [www.ermenji.org/?f=artikuj&id=komiteti.html&ctitle=Bised%EB+mbi+Komitetin+Komb%EBtar+%22Shqip%EBria+e+Lir%EB%22 BISEDË MBI KOMITETIN KOMBËTAR «SHQIPËRIA E LIRË»]
- ↑ [www.shqiptari.eu/perpjekjet-e-xhafer-deves-dhe-te-rexhep-krasniqit-per-nderkombetarizimin-e-ceshtjes-se-kosoves/ Përpjekjet e Xhafer Devës dhe të Rexhep Krasniqit për ndërkombëtarizimin e çështjes së Kosovës]
Отрывок, характеризующий Национальный комитет «Свободная Албания»
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
