Национальный музей естественной истории (Болгария)

Национальный музей естественной истории
Здание музея
Дата основания	1889
Местонахождение	450077, Болгария Болгария, г. София
Директор	проф. д-р Николай Спасов
Сайт	[www.nmnhs.com hs.com]

К:Музеи, основанные в 1889 году

Национальный музей естественной истории (болг. Национален природонаучен музей, сокр. НПМ) — Болгарий музей естественной истории. Музей расположен в Софии, рядом с русской церковью. Основан в 1889 году и связан с деятельностью болгарской Академии наук. Является первым и крупнейшим музеем такого рода на Балканах.

Коллекция музея насчитывает более 400 чучел млекопитающих, более 1200 видов птиц, сотни тысяч насекомых и других беспозвоночных, а также около четверти всех видов полезных ископаемых Болгарии.

История

Был основан в 1889 году как музей естественной истории князем Болгарии Фердинандом с помощью иностранных и болгарских специалистов, включая Ивана Буреша, директора музея с 1913 по 1947 год.

В начале Второй мировой войны коллекции музея были эвакуированы. В 1944 году здание музея было разрушено во время американской бомбардировки Софии. За 1946—1947 годы здание было восстановлено.

В 1947 году музей стал частью Зоологического института болгарской Академии наук. В 1974 году музей стал отдельным научным учреждением болгарской Академии наук.

Деятельность

Помимо музейных мероприятий, связанных с пополнением и сохранением коллекций, музей ведет научно-исследовательскую работу, связанную с изучением биоресурсов страны, ее геологии, экологии и охраны окружающей среды. С 1989 года музей издает журнал «История природы Болгарии». В музее работает болгарское орнитологическое общество и группа по исследованию и сохранению летучих мышей.

Отделы

В состав болгарского Национального музея естественной истории входят следующие научные отделы:

• Современных и ископаемых млекопитающих;
• Ископаемых и современных птиц;
• Рыб;
• Амфибий и рептилий;
• Насекомых;
• Не-насекомых беспозвоночных;
• Ископаемых беспозвоночных;
• Минералов и горных пород;
• Растений.

Экспозиция

Музей расположен на четырех этажах здания. На первом этаже представлены экспонаты неживой природы — горные породы и минералы. На втором этаже можно познакомиться с богатством живой природы страны. На третьем этаже работает выставка чучел современных млекопитающих. Интересны чучела крупных млекопитающих — зубра и медведя. Диорама 1937 года воссоздает сцены из жизни крупных хищников в экваториальных лесах Америки и Азии. В зале рыб представлены диорамы «Черноморская ихтиофауна» и «Коралловый риф у берегов острова Куба».

Руководство

Директорами музея в разное время были:

• Иван Буреш (1914—1947)
• Иван Костов (геолог) (1974—1988)
• Петър Берон (политик) (1993—2005)
• Алекси Попов (2005—2011)
• Николай Спасов (c 2011 г.)

Литература

• Боев, З. Създаването. 125 години Национален природонаучен музей при БАН. — Списание на БАН, 1: 53-58.
• Българска академия на науките, Национален Природо научен музей. 2014.
• Боев, З. Орнитологичните колекции на Националния природонаучен музей при БАН. — Historia naturalis bulgarica, 1991, 3: 37-48.
• Боев, З. Националният природонаучен музей и природозащитата в България. — Historia naturalis bulgarica, 1993, 4: 78-86.
• Боев, З. Националният природонаучен музей през годините. — Природа, БАН, 1994, 3: 88-94.
• Боев, З. Птичите бисери на Националния природонаучен музей в София. — За птиците. Зима 1999—2000: 18.
• Боев, З. Богатствата от света. — в. «Работническо дело», бр. 273/ 30.09.1989: 3.

Ссылки

• [www.nmnhs.com/ Официальный сайт Национального музея естественной истории] (на болгарском и английском языках)
• [webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:_wI4YzWliToJ:www.nmnhs.com/downloads/pr/nmnhs-presentation.ppt+&cd=92&hl=bg&ct=clnk&gl=bg Национальный музей естественной истории].

Отрывок, характеризующий Национальный музей естественной истории (Болгария)

Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.