Национальный округ

См. также: Округ

Национальный округ — в СССР вид административно-территориальных единиц, существовавший с 1921 по 1977 годы. Национальные округа образовывались на территориях с преобладанием нерусского населения. Существовало две группы национальных округов:

1) Национальные округа для народов Кавказа, проживавших на территории Горской АССР (Чеченский, Ингушский, Осетинский, Кабардинский, Балкарский и Карачаевский). Эти округа сущестововали с 1921 по 1922 годы.

2) Национальные округа преимущественно для малочисленных народов Сибири и Севера. 10 декабря 1930 года постановлением ВЦИК "Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера" были созданы Ханты-Мансийский (сначала назывался Остяко-Вогульский), Ямало-Ненецкий, Таймырский (Долгано-Ненецкий), Эвенкийский, Витимо-Олёкминский (Эвенкийский), Чукотский, Корякский и Охотский (Эвенский) национальные округа.

• Агинский Бурятский (до 1958 Агинский Бурят-Монгольский) (1937-1977)
• Аргаяшский (1934)
• Витимо-Олёкминский (1931-1938)
• Карельский (1937-1939)
• Коми-Пермяцкий (1925-1977)
• Корякский (1930-1977)
• Ненецкий (1929-1977)
• Охотско-Эвенский (1930-1934)
• Таймырский (Долгано-Ненецкий) (1930-1977)
• Усть-Ордынский Бурятский (до 1958 Усть-Ордынский Бурят-Монгольский) (1937-1977)
• Ханты-Мансийский (до 1940 Остяко-Вогульский) (1930-1977)
• Черкесский (1926-1928)
• Чукотский (1930-1977)
• Эвенкийский (1930-1977)
• Ямало-Ненецкий (1930-1977)

В 1977 году все национальные округа были переименованы в автономные округа.

Отрывок, характеризующий Национальный округ

Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.