Национальный резервный фонд изюма США
Национальный резервный фонд изюма — резервный фонд изюма, созданный в 1949 году правительством США в целях контроля цен на изюм.
Деятельность комитета, управляющего фондом, была схожей с продразвёрсткой — фонд отбирал значительную часть изюма у фермеров, часто без всякой компенсации. В 2015 году Верховный Суд Соединенных Штатов признал безвозмездное изъятие изюма неконституционным.
Содержание
История
В 1949 году в соответствии с Указанием о торговле 989 был создан Национальный резервный фонд изюма, а также Административный комитет, отвечающий за его работу.[1]
Комитет изымает часть изюма у фермеров. Изъятый фондом изюм отправлялся на различные склады в Калифорнии, продавался иностранным государствам, скармливался скоту и школьникам и утилизировался другими способами с условием не выпускать изюм фонда на внутренний рынок США.[1]
Административный комитет по изюму располагается в Фресно, в Калифорнии, и находится под контролем Министерства сельского хозяйства США. Прибыль использовалась в основном на оплату расходов комитета, а остатки отдавалась назад фермерам. В один из последних годов таким образом было получено $65,483,211, и вся эта сумма была потрачена на комитет.[1]
В 2013 году конгрессмен Трей Радел внёс законопроект, который предусматривал отмену Указания 989[2], однако этот законопроект не был принят.[3]
В 2013 году фермер Марвин Хорн начал оспаривать законность фонда. По состоянию на июль 2013 года, Хорн был в долгу у правительства на $650,000, не додав 1,2 миллиона фунта изюма — приблизительно четыре года урожая. Хорн дошёл до Верховного Суда Соединенных Штатов.[1][4][5] В июне 2015 года, то есть через пару лет проволочек, большинством 8:1 судом было признано, что конфискация части урожая без компенсации по рыночной цене противоречит Конституции США.
Комитет продолжает работу и в настоящее время. Он не собирает изюм в фонд, но занимается обеспечением качества изюма и соблюдением других положений Указания 989.
Прочие фонды
В дополнение к национальному фонду изюма, существовали фонды миндаля, грецких орехов, вишни и других продуктов. Эти фонды появились во время Великой депрессии, как результат правительственных попыток удерживать цены и помочь фермерам получать прибыль. Большинство из них больше не существует.[1]
Напишите отзыв о статье "Национальный резервный фонд изюма США"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Fahrenthold, David. [articles.washingtonpost.com/2013-07-07/lifestyle/40427624_1_raisins-grapes-dried-fruit One grower's grapes of wrath] (7 July 2013). Проверено 14 августа 2013.
- ↑ Fahrenthold, David [articles.washingtonpost.com/2013-07-26/politics/40863612_1_raisins-florida-congressman-northern-california Florida congressman's bill would do away with U.S. raisin reserve] (26 July 2013). Проверено 14 августа 2013.
- ↑ [www.govtrack.us/congress/bills/113/hr2840], Died in a previous Congress.
- ↑ Horne v. U.S. Dept. of Agriculture, [www.supremecourt.gov/opinions/12pdf/12-123_c07d.pdf 133 S. Ct. 2053] (2013).
- ↑ [www.scotusblog.com/case-files/cases/horne-v-department-of-agriculture-2/], Horne v.
Ссылки
- [www.raisins.org/ The National Raisin Committee]
- [www.ecfr.gov/cgi-bin/text-idx?SID=7da0275778495da170c47fa1ac48e7b5&mc=true&node=pt7.8.989&rgn=div5 989—Raisins produced from grapes grown in California]
Отрывок, характеризующий Национальный резервный фонд изюма США
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
