Национальный театр Республики Карелия

Государственный Национальный театр Республики Карелия
(1982)
Прежние названия	Финский драматический театр
Основан	1932
Здание театра
Местоположение	Петрозаводск, проспект Карла Маркса 19
Руководство
Директор	Шумская Ирина Павловна
Главный режиссёр	Дежонов Андрей Анатольевич
Ссылки
[n-teatr.ru/ Официальный сайт]
Национальный театр Республики Карелия на Викискладе

К:Театры, основанные в 1932 году

Национа́льный теа́тр Республики Каре́лия (фин. Karjalan Kansallinen teatteri) — государственный драматический театр в Петрозаводске. Это единственный профессиональный театр в мире, где спектакли идут на финском, карельском, вепсском и русском языках (спектакли обеспеченны синхронным переводом на русский язык).

Спектакли идут на двух сценах: большой (300 мест) и малой (50 мест).

История названия театра

• Карельский национальный драматический театр (1932)
• Государственный Финский драматический театр (1932—1950)
• Государственный Карело-Финский драматический театр (1950—1956)
• Государственный Финский драматический театр (1956—1991)
• Государственный Национальный театр Республики Карелия (с декабря 1991)

История здания театра

Здание было заложено 2 августа 1911 года и предназначалось для театра городского благотворительного общества. Возводилось по проекту городского инженера Вячеслава Лядинского и было завершено в 1913 году..

В одном из залов нового здания разместился кинотеатр «Триумф», а во втором проходили общественные собрания губернских чиновников.

В 1918 году там находился губернский штаб Красной гвардии., в 1920 в нём состоялся съезд, провозгласивший образование Карельской Трудовой Коммуны.

С 1929 году в здании располагался Русский театр драмы. В 1955 году Русский театр переехал в новое здание на площади Кирова. В здании остался кинотеатр «Триумф».

В 1965 году здание было реконструировано (архитектор С. Г. Бродский). В результате предпринятой реконструкции здание утратило свой прежний вид. После реконструкции, в здание переехал Финский драматический театр, ранее занимавший здание «Дома крестьянина» на ул. Гоголя.

24 июня 2003 года после восьмилетней реконструкции открылось новое здание Национального театра Карелии. Театр находится в центре Петрозаводска, на площади Кирова. В этом же здании расположены Карельский театр кукол и Союз театральных деятелей Республики Карелия.

История

В 1921 году при Народном театре драмы (созданном в 1918 году) была организована национальная труппа, которая и положила начало театру. Труппу организовали финны из числа революционеров-эмигрантов. Руководителем был Виктор Линден — бывший актёр и режиссёр любительских театров Финляндии.

Карельская сцена

В марте 1922 года наркомом просвещения Карельской трудовой коммуны был назначен Сантери Нуортева. Его жена, Санни Нуортева (Туомисто) возглавила любительский театр «Карельская сцена», который продолжил дело труппы Линдена Под её руководством и при её участии были поставлены пьесы, в том числе и по произведениям, написанным участниками «Карельской сцены» — поэтами Ялмари Виртаненом, Сантери Мякеля, Рагнаром Нюстрёмом.

7 октября 1922 года, на пятую годовщину Октябрьской революции, на первом представлении «Карельской сцены» были показаны две пьесы: одноактный водевиль «Любовный напиток» с песнями и куплетами и сцены из комедии Минны Кант «Он из Сюсмя». В роли героини пьесы Кертту Вирнес выступила Санни Нуортева. Затем был поставлен водевиль А. Коцебу «Похищенная красавица», где роль хозяина поместья играл поэт Ялмари Виртанен. К пятой годовщине Октябрьской революции «Карельская сцена» подготовила пьесу пролетарского поэта Сантери Мякеля (1870—1936) «Утро» («Aamu»).

В начале 1930-х труппа пополнилась актёрами-любителями, эмигрировавшими из Финляндии, США и Канады (труппа Кууно Севандера). Режиссёры театров Финляндии Кууно Севандер и Аларик Санделин были направлены на трёхмесячные курсы в Ленинград, где они познакомились с Нюстрёмом и его студией. В конце 1931 года они возвратились в Петрозаводск и образовали Национальную студию Карельского государственного драматического театра.

Организация Карельского государственного национального театра была поручена Рагнару Нюстрёму. К осени 1932 года труппа, возглавляемая Кууно Севандером, объединилась с выпускниками драматического техникума. Был создан Карельский национальный драматический театр.

Карельский национальный драматический театр

15 октября 1932 года состоялось официальное открытие Национального театра Автономной Карельской ССР. Первый сезон театр открыл премьерой спектакля «Разлом» Бориса Лавренёва. Спектакль поставил художественный руководитель театра Рагнар Нюстрём. На спектакле присутствовали автор пьесы Борис Лавренёв и мастер курса К. К. Тверской.

Репрессии и закрытие

В конце 1937 и начале 1938 года значительная часть мужского состава труппы была репрессирована. Снят с работы и арестован художественный руководитель Рагнар Нюстрём. После спектакля чеховских водевилей («Предложение», «Медведь» и «Юбилеи») на карельском языке, театр закрыли (как тогда говорили в ходе борьбы с «буржуазным национализмом»).

Во время советско-финской «зимней» (1939—1940) войны, труппа театра была направлена в Ленинград, в распоряжение Ленинградского военного округа. Жили и репетировали в городе Терийоки, выступали перед бойцами в войсках и в госпиталях.

Открытие (1940) и военные годы (1941—1944)

В 1940 году, после окончания «Зимней войны», театр возобновил свою деятельность в Петрозавводске.

В 1940 году Карело-Финский драматический театр возглавил Котсалайнен Степан (Теппо) Иванович (1910—1941), режиссёр, выпускник ГИТИСа. Первой постановкой стала пьеса «Егор Булычев» Максима Горького.

С первых дней Великой Отечественной войны Карелия стала ареной военных действий и к сентябрю 1941 года большая часть республики, включая Петрозаводск, была оккупирована финскими войсками. В годы войны театр работал в эвакуации — сначала в Сибири, затем — в городе Вельске, Архангельской области, с 1943 года снова в Карелии на неаккупированной территории.

В 1943—1945 годах художественный руководитель театра — Н. В. Демидов. Поставленный Н. Демидовым в 1944 году спектакль «Нора» («Кукольный дом») был признан ВТО лучшим спектаклем по пьесе Г. Ибсена на советской сцене.

1945—1991

В послевоенные годы в театре были поставлены спектакли «Васса Железнова» М. Горького (1947), «Женщины Нискавуори» Х. Вуолийоки, «Семеро братьев» А. Киви, «Молодой мельник» М. Лассила (1948), «Сын рыбака» В. Лациса (1949).

В 1949 году театр инсценировал повесть Э. Грина «Ветер с Юга». Постановка была отмечена Сталинской премией третьей степени (1950) — её получили режиссёр Вальтер Суни, артисты Е. Томберг и Т. Ланкинен.

Финский театр первым из национальных театров бывшего СССР стал использовать наушники для синхронного перевода на русский язык. Большая часть репертуара состояла из переводных советских пьес. Крупным событием в жизни театра стали гастроли в Москве в 1951 году, в программу которых была включена горьковская «Васса Железнова».

В 1965 году Государственный Финский драматический театр переехал с ул. Гоголя в новое здание — в реконструированное здание бывшего кинотеатра «Триумф» на площади Кирова. С 1966 года главный режиссёр театра — Т. С. Хайми.

С 1968 года к постановкам в театре привлекали режиссёров из Финляндии.

В 1974—1981 годах директор театра — заслуженный деятель искусств Карельской АССР Т. С. Хайми.

В 1974—1994 годах главный режиссёр театра — заслуженный артист РСФСР, народный артист Карельской АССР П. У. Ринне.

В 1982 году театр награждён орденом Дружбы народов в связи с 50-летием со дня основания.

С театром сотрудничали известные режиссёры СССР: И. Ольшвангер (1951,1971,1974), О. Лебедев (1961, 1966), Н. Лившиц (1965, 1968, 1971, 1974), Л. Хейфец (1970), К. Марсон (1968, 1969, 1971), А. Народецкий (1973, 1974), Г. Соловский (1978, 1979, 1981), Л. Белявский (1980), А. Андреев (1985, 1999—2001), Ф. Берман (1987), А. Али-Хусейн (1994).

За годы своей деятельности в театре работала плеяда талантливых актёров: народная артистка СССР Елизавета Томберг, народные артисты России Дарья Карпова, Тойво Ромппайнен, Юрье Хумппи и Тойво Ланкинен, заслуженные артисты Карелии Йоуко Роутту, Александр Шелин и Эмма Хиппеляйнен, заслуженный артист России и Карелии Паули Ринне, заслуженный артист России Орво Бьернинен.

Государственный Национальный театр Республики Карелия

В 1994—2003 годах главный режиссёр театра — заслуженный деятель искусств РФ Леонид Владимиров.

В 1997 году при Петрозаводской государственной консерватории открылась студия Национального театра, художественным руководителем которой был директор театра (1997—2004) Арвид Зеланд.

В 2002 году спектакль «Старосветские помещики» по повести Н.Гоголя был признан лучшим спектаклем международного фестиваля камерных театров «Ламбушка». В 2003 года после восьмилетней реконструкции открылась Большая сцена театра.

Труппа и руководство

С 2010 года директором театра стала Ирина Павловна Шумская, заслуженный работник культуры России.

Главный режиссёр — Андрей Дежонов.

Труппа театра:

• народный артист России Пётр Микшиев
• засл. артистка России, народная артистка Карелии Виено Кеттунен (Микшиева)
• засл.артист Литвы, засл.деятель искусств России Леонид Владимиров
• засл.артист Карелии Александр Куйкка
• засл.артист Карелии Сергей Лавренов
• засл.артистка Карелии Элли Нярья
• засл.артист Карелии Вячеслав Поляков
• засл.артистка Карелии Ольга Портретова

Наталья Алатало, Александра Анискина, Никита Анисимов, Алексей Белов, Элина Веселова, Тамара Воронова, Андрей Горшков, Людмила Исакова, Анна Кондракова, Юлия Куйкка, Олеся Леонтьева, Вадим Малинин, Ольга Малинина, Владимир Матвеев, Элина Павилайнен, Владимир Сотников, Андрей Харин, Анастасия Айтман, Ирина Володина, Дмитрий Иванов, Галина Филюшкина, Мария Востокова, Алена Андреева

Репертуар

• «Аленький цветочек» (по мотивам сказки Сергея Аксакова)
• «Беда от нежного сердца» (Владимир Соллогуб)
• «Белые сны» (на стихи вепсских поэтов)
• «Безобразная Эльза» (Энсио Рислакки) — E.Rislakki «Ruma Elsa»
• «Вверхтормашками» (Ксения Драгунская)
• «Весёлый трубочист» (по мотивам сказок Г.-Х. Андерсена), на русском
• «Волчица» (Яна Жемойтелите), на карельском
• «Дело святое» (Флорид Буляков), на русском и карельском
• «Иллюзионисты» (Бенгт Альфорс), с синхронным переводом на финский
• «Калевала. Эпизоды» — «Kalevala. Episodeja», на карельском и финском
• «Камео», на русском
• «Король Лир» (Уильям Шекспир), на русском
• «Лекарь поневоле» (Жан-Батист Мольер), на русском
• «Листы каменной книги» (Сеппо Кантерво, по мотивам повести А. Линевского), на финском
• «Песни синего неба» (Сеппо Кантерво), на финском и русском
• «Прощание в июне» (Александр Вампилов), на русском
• «Турнадот» (Карло Гоцци), на русском
• «Фрёкен Жюли v3.0» (Август Стриндберг), на финском
• «Ходари» (по мотивам сказок для взрослых Василия Фирсова), на карельском и русском
• «А зори здесь тихие…» (Борис Васильев), на русском
• «Двенадцатая ночь, или что угодно» (У.Шекспир), на русском

Литература

• Войцеховская, А. В. Театры Карелии : указатель литературы (1945—1960 гг.). — Петрозаводск, 1962 ([elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=002&id=7110&cType=1 полный текст])
• Никитин П. Е. Театр края Калевалы. — Петрозаводск: «Карелия», 1985. — 157 с.: ил.
• Национальный театр Карелии: 70 лет, 1932—2002. — Петрозаводск, 2002. — 22 с.: ил.

Ссылки

• [teatr.onego.ru/ Официальный сайт театра]
• [www.rosteatr.ru/search.asp?org=328 Национальный театр Республики Карелия в справочнике «Театральная Россия»]
• [petrozavodsk2.narod.ru/fin-teatr.html История Национального театра Республики Карелия]
• [www.gov.karelia.ru/Karelia/851/22.html Они были первыми]
• [www.gov.karelia.ru/Karelia/1687/23.html Единственный. Национальный]

Отрывок, характеризующий Национальный театр Республики Карелия

Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.