Словацкий национальный театр
| Национальный театр Словакии | |
 Старое здание театра | |
| Основан | |
|---|---|
Словацкий национальный театр (словацк. Slovenské národné divadlo) — театр в Братиславе, самый старый и профессиональный театр страны. Расположен в двух зданиях — историческом здании театра, построенном в 1884—1886 годах бюро Фельнер & Хельмер на площади Гвездослава, а также в современном здании, сооружённом в 2007 году на краю центра города вблизи берега Дуная.
История
Словацкий национальный театр объединяет драматический театр, оперу и балет. Был основан в 1920 году Я. Бородачем, О. Орсаковой-Бородачевой и А. Багар после объявления независимости Чехословакии. Первой постановкой, которая была показана 1 марта 1920, стала опера «Поцелуй» Бедржиха Сметаны.
В первые годы существования театром управляли чешские артисты, труппа театра играла на чешском языке лишь чешские оперы «Проданная невеста», «Её падчерица» и др. Однако, 28 апреля 1926 года состоялась премьера первой словацкой оперы «Кузнец Виланд». Начиная с 1930-х, руководство всё более перенимали словаки. До 1936 года в театре выступали две труппы — чешская и словацкая. Ставились драматические, оперные и балетные спектакли.
До 1945 года в театре проводились и концерты. Между 1923 и 1930 годом здесь часто выступал Оскар Недбал.
После освобождения Чехословакии от фашистской оккупации в первый же сезон был поставлен спектакль-поэма по произведениям Д. Бедного, М. Светлова, В. Маяковского и других советских поэтов. В репертуаре театра под влиянием новой политической обстановки появляются пьесы: «Кремлёвские куранты» (1947), «Враги» (1950), «Любовь Яровая» (1952), «Семья» (1951). В 1949 году была поставлена словацкая опера «Крутнява», обошедшая многие зарубежные сцены.
Театр имел две сценические площадки — в здании, построенном в 1886 году, и в помещении 1955 года. 14 апреля 2007 года было открыто новое здание театра, одновременно были закрыты два старых.
Напишите отзыв о статье "Словацкий национальный театр"
Ссылки
- [www.snd.sk/ Официальный сайт Словацкого национального театра]
Отрывок, характеризующий Словацкий национальный театр
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
