Национал-легионерское государство

Национал-легионерское государство (рум. Statul Naţional Legionar) — название румынского правительства в период с 6 сентября 1940 года по 23 января 1941 года. Представляло собой однопартийный диктаторский режим фашистской «Железной Гвардии» в блоке с главой правительства кондукэтором Ионом Антонеску, главнокомандующим румынской армией, назначенным премьер-министром за два дня до отречения 6 сентября короля Румынии Кароля II.

Национал-легионерский режим возник сразу после отречения Кароля II. Король потерял власть во многом из-за серии унизительных территориальных уступок: в результате выдвинутого СССР 27 июня 1940 года ультиматума румынские войска были выведены из Бессарабии, присоединенной вскоре после этого к Советскому Союзу; по результатам состоявшегося 30 августа 1940 года Второго венского арбитража 43 492 кв. км территории Трансильвании было передано Венгрии, а по подписанному 7 сентября 1940 года Крайовскому мирному договору Болгарии была отдана Южная Добруджа.

Национал-легионерское государство было первым румынским правительством, открыто дружественным нацистской Германии и странам Оси. В то же время, отношения между входившими в правительство лидером «Железной Гвардии» Хорией Симой и Антонеску были натянутыми. Режим длился 131 день и закончился неудачным «мятежом легионеров» (21-23 января 1941 года), целью которого был захват власти «Железной Гвардией». После провала мятежа национал-легионерское государство сменилось диктаторским режимом Антонеску.

Отрывок, характеризующий Национал-легионерское государство

– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.