Наши (народно-освободительное движение)
Наши (Народно-освободительное движение «Наши», НОД «Наши») — национал-патриотическая организация, созданная телевизионным журналистом и политиком Александром Невзоровым, а также его сторонниками в 1991 году в Санкт-Петербурге. Региональные отделения существовали в нескольких городах России в начале 1990-х годов.
Содержание
Предыстория
15 января 1991 года по Первой программе Центрального телевидения был показан репортаж Александра Невзорова под названием «Наши» о январских событиях 1991 года в Вильнюсе, идущий вразрез с трактовкой в зарубежных, а также советских либеральных СМИ.
В своем репортаже Невзоров героизировал верный Москве Вильнюсский ОМОН и советские войска, находившиеся на территории Литвы, годом ранее провозгласившей свою независимость. Сюжет вызвал общественный резонанс, ряд советских политиков назвали его фальшивкой, ставящей целью оправдать применение войск против мирных граждан (13 января в Вильнюсе советские войска штурмовали местный телецентр, погибло 13 человек)[1][2][3].
В течение последующих недель Невзоров сделал ещё несколько передач для Центрального телевидения, в частности, о Рижском ОМОНе, называя его бойцов «нашими». В кадре зритель видел бронетехнику ОМОНа с надписью «Наши», нашивки с той же надписью на рукавах бойцов и аналогичные граффити на стенах домов.
На протяжении нескольких месяцев ОМОНовцы с нашивками «Наши» приезжали на границу, при помощи физической силы разгоняя литовских таможенников и поджигая их вагончики-бытовки, что демонстрировал в своих репортажах Невзоров. Всего было уничтожено 16 таможенных постов.
История появления
23 ноября 1991 года на митинге своих сторонников в Санкт-Петербурге, на котором собрались 8000 человек, Невзоров провозгласил создание народно-освободительного движения «Наши» имени Александра Невского. Его целью было заявлено восстановление Союза ССР как преемника Российской Империи. В состав движения вошли люди и организации, представлявшие самые разные оттенки политического спектра того времени: от представителей РКРП до «Русской партии», от коммунистов до монархистов, в том числе и такие радикальные националисты, как, в частности, бывший член общества «Память» Юрий Риверов, председатель Народно-Социальной партии Юрий Беляев, а также командир Рижского ОМОНа Чеслав Млынник, что позволило либеральным журналистам тут же приклеить этому новому движению оппозиции Ельцину ярлык «нашисты»[4][5][6].
Корреспондент журнала «КоммерсантЪ — Власть» так описал происходящее[7]:
|
Невзоров при свете двух огромных факелов заявил собравшемуся в сквере народу: "Каждый истинный гражданин России в душе мечтает о ГКЧП, потому что страна, по сути, захвачена неприятелем". Он также сообщил, что неприятелем этим является горбачёвско-ельцинско-собчаковское руководство.
Сходка постановила образовать народно-освободительное движение и приступить к формированию его руководящих органов. О своём участии в движении объявили все патриотические организации Санкт-Петербурга, в совет движения приглашён н. д. СССР Виктор Алкснис. |
|
Стоит отметить, что массовые выступления сторонников Невзорова не помешали тогда руководству телевидения отстранить его от эфира с 28 ноября 1991 года и на время закрыть его программу «600 секунд». Однако уже вскоре «секунды» снова возобновили свою работу.
Учредительное собрание
30 ноября 1991 года прошло учредительное собрание движения «Наши». Со слов политолога Владимира Гельмана[8]:
|
|
около полутора тысяч человек до отказа заполнили зал дома культуры Сталепрокатного завода, ещё человек пятьсот толпились на улице, слушая трансляцию происходящего. Журналисты «не тех» изданий в зал допущены не были. Целью движения Невзоров провозгласил возрождение великого государства, которое теперь «лишилось всех завоеваний, купленных страшной кровью дедов и прадедов» (листовка А.Невзорова «К нашим»). Приветствовал собравшихся депутат горсовета капитан милиции Ю. А. Беляев — лидер Народно-социальной партии.
В состав совета движения сразу же вошел один из лидеров бывшей «Памяти» Ю. В. Риверов. На призыв Невзорова откликнулось также немало коммунистов и просто недовольных ухудшением экономического положения, что позволило провести 7 декабря мощный митинг перед Михайловским замком. Митинг собрал чрезвычайно редкое для петербургских антидемократических мероприятий число участников — от трёх до пяти тысяч человек |
|
Деятельность
В 1992 году существовал и выступал с заявлениями координационный совет движения[9]. Осуществлялся сбор медикаментов и денежных средств в помощь Приднестровью, формировались отряды добровольцев для отправки на «молдавский фронт». Членами движения укрывались от преследования со стороны латвийских и российских спецслужб бывшие бойцы Вильнюсского и Рижского ОМОНОв, бывшие работники других правоохранительных органов получивших независимость прибалтийских республик, как, например, бывший первый заместитель прокурора Латвийской ССР, коммунист Андрис Рейниекс.
В 1991—1993 годах руководителем Смоленского регионального отделения движения был бард, поэт и журналист, автор цикла Песен русского Сопротивления Александр Крылов[10][11][12] — участник войн в Приднестровье и Сербии, арестованный в 1992 г. за нанесение на стены домов в канун 7 ноября надписей антиельцинского содержания, что послужило основанием для возбуждения против него уголовного дела по статье «Хулиганство»[13][14]. В связи с арестом А. Крылова шеф-редактор программы «600 секунд» А. Г. Невзоров в очередном выпуске передачи сказал:
|
|
В Смоленске арестован очень чистый и светлый человек, ветеран войны в Приднестровье... |
|
Песни А. Крылова в то время неоднократно звучали в эфире «600 секунд», на радио Приднестровья.
В 1992—1993 гг. действовал ряд региональных организаций, в частности, мощное Барнаульское отделение, организовавшее сбор медикаментов в помощь воюющему Приднестровью и отправку добровольцев для участия в войне на стороне ПМР, ряд протестных акций, выпускавшее также собственную газету. Атрибутика барнаульского отделения откровенно копировала символику III Рейха (например, нарукавные повязки со стилизованной чёрной надписью «Наши» в белом круге на красном фоне), а структура — формирования штурмовых отрядов СА. Впоследствии многие «нашисты» перешли в другие националистические и оппозиционные организации.
Последствия
В 2005 году бывший председатель движения «Наши» Игорь Ильин, в 1992—1993 годах работавший начальником пресс-центра, а затем начальником съёмочной бригады программы Невзорова «600 секунд», а также руководивший предвыборной кампанией Невзорова по выборам в Государственную думу заявил[15][16]
|
|
Что касается движения «Наши», то оно тихо скончалось, так себя по-настоящему и не проявив. Все мы, искренне поверив Невзорову в самом начале, затем поняли, что он просто создает «массовку» для своей программы |
|
После спада активности периода начала 1992 г. большинство членов движения влились в другие оппозиционные организации, в частности, в созданный осенью 1992 г. Фронт национального спасения (ФНС), вхождение в состав которого не было поддержано А. Невзоровым и Центральным Советом «Наших». Тем не менее, Чеслав Млынник, Александр Невзоров и другие активисты и участники движения наряду с ФНС приняли непосредственное участие в событиях сентября-октября 1993 года в Москве, в том числе с оружием в руках.
Как отмечал репортёр журнала «КоммерсантЪ — Деньги», в 2005 году бренд «Наши» был реанимирован властями и, с благословения самого первого «нашиста» — Александра Невзорова[17] — использован при создании одноимённого прокремлёвского молодёжного движения «Наши»[18]
Напишите отзыв о статье "Наши (народно-освободительное движение)"
Примечания
- ↑ [www.megabook.ru/Article.asp?AID=620648 ВИЛЬНЮССКИЕ СОБЫТИЯ В ЯНВАРЕ 1991]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=224886 Телевизионные скандалы Александра Невзорова]. Коммерсантъ № 159 (1803) (3 сентября 1999). Проверено 14 августа 2010. [www.webcitation.org/66s7bJZ5Z Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
- ↑ [www.inosmi.ru/world/20080207/239444.html Четыре сбоку, 'наших' нет]. ИноСМИ.ру (7 февраля 2008). Проверено 14 августа 2010. [www.webcitation.org/663fHws4u Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
- ↑ Статья «Личности Санкт-Петербурга. Невзоров Александр Глебович» на сайте агентства «Информационные ресурсы» www.ceo.spb.ru/rus/press/nevzorov.a.g/index.shtml
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1753 Невзоров образовал народно-освободительное движение «Наши»] Журнал «Коммерсантъ» № 46 (90) от 02.12.1991
- ↑ [www.inosmi.ru/world/20080207/239444.html Четыре сбоку, 'наших' нет | ИноСМИ — Все, что достойно перевода]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc-rss.aspx?DocsID=1753 Статья А. Снопова в журнале «Власть» Номер 046 от 02-12-91 «Невзоров образовал народно-освободительное движение „Наши“»]
- ↑ В. Гельман «Санкт-Петербург в сентябре 1992 года» Международный институт гуманитарно-политических исследований www.igpi.ru/monitoring/1047645476/1992/0992/78.html
- ↑ «Не надо нас обвинять: Открытое письмо координационного Совета Народно-освободительного Движения „Наши“ // Отечество. — 1992. — N 7. — С.5-6. Ответ на статью С. Кондратьева „Наши“ без Саши» в журнале «Отечество», 1992, N 6, с.5.) www.shpl.ru/shpage.php?menu=1459
- ↑ [alexanderterski.narod.ru Песни Сопротивления]
- ↑ «Знакомьтесь: „НАШИ“ — „О, боль моя, Родина…“. „Рабочий путь“, 24 апреля 1992 г.
- ↑ [alexanderterski.narod.ru/shyrik.htm »«НАШ» СРЕДИ «ЧУЖИХ», или Еще одно приключение Шурика". «Смена», № 23 от 6 июня 1992 г.]
- ↑ [alexanderterski.narod.ru/comment.htm «Последняя граната Крылова». «Смоленские новости», 12 ноября 1992 г."]
- ↑ [alexanderterski.narod.ru/tass.htm Сообщение ИТАР-ТАСС от 10 ноября 1992 г.]
- ↑ Статья «По делам их узнаете их» в рубрике" Имперский курьер" на сайте «Русская линия» от 10.10.2005 г. www.rusk.ru/monitoring_smi/2005/10/10/po_delam_ih_uznaete_ih/
- ↑ [www.rusk.ru/author/i/il_in_igor_olegovich/ Русская линия / Библиотека периодической печати / Список авторов]. Проверено 16 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G16MHm1w Архивировано из первоисточника 20 апреля 2013].
- ↑ [bulvar.com.ua/gazeta/archive/s15_65346/7432.html Легендарный телерепортер Александр НЕВЗОРОВ: «Видение того, с какой радостью Россия пожирает своих детей, — причем не потому, что голодна, а просто потому, что они оказались рядом в минуту, когда у нее случайно двигаются челюсти, — избавило меня от каких бы то ни было иллюзий и от какого бы то ни было патриотизма»]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=fbabb554-bdc1-48a0-8d7c-be74638b69fd&docsid=623892 Ъ-Деньги — Начальные образования]
Отрывок, характеризующий Наши (народно-освободительное движение)
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
